Ирина Лобусова - Соль с Жеваховой горы

– Не нужно, чтобы нас видели вместе. В любой момент в кабинет может кто-нибудь войти.

– Ну и что? Пусть видят! Ты стесняешься меня? – Таня почувствовала боль.

– Не о том речь! Здесь не многие знают обо мне правду.

– О том, что ты бандит?

– Давай поговорим вечером, – Мишка торопливо встал из-за стола, направился к ней, явно намереваясь выпроводить ее из кабинета. – Я только ночью вернулся в город. Приходи вечером на Французский бульвар, и мы обсудим абсолютно все.

– Нет, – Таня не двинулась с места. – Ты не выгонишь меня отсюда, пока не выслушаешь!

– Таня, пожалуйста, не устраивай сцен, – в голосе Мишки зазвучал металл.

– Что с тобой? – Она смотрела на него во все глаза. – Да я пришла к тебе за помощью, а ты гонишь меня прочь?

– Я не могу оказать тебе ту помощь, о которой ты просишь, – Мишка пожал плечами и отвел глаза в сторону.

– А ты знаешь, о чем я хочу попросить? – Тане вдруг показалось, что под ее ногами разверзается бездна, которую она ни за что не сможет перешагнуть.

– Твоего бандита все равно расстреляют. Это закон.

– Закон?! – Таня громко засмеялась. Она находилась на грани истерики. – Это ты говоришь о законе?

– Да, я. И другого ответа у меня нет.

– У меня такое чувство, что я тону, а ты отказываешься протянуть мне руку.

– Ты пока не тонешь. Но если ты будешь цепляться за таких, как этот Туча, однажды придут и за тобой.

– Ты мне угрожаешь? – Таня не поверила своим ушам.

– Нет. Предупреждаю.

– А ведь и я могу кое-чем тебе пригрозить.

– Не можешь. Закон на моей стороне. И силы наши слишком неравны.

– Ты так думаешь? – Таня снова засмеялась с диким, ее саму испугавшим надрывом… – Плохо же ты меня знаешь!

– Давай поговорим вечером, – повторил Мишка. – Приходи сегодня в восемь. Я буду тебя ждать.

– Я приду, если ты пообещаешь спасти Тучу, – Таня все пыталась понять, блефует он или говорит серьезно.

– Мы подумаем, что можно сделать. А сейчас уходи.

В восемь вечера Таня стояла перед запертой на засов изнутри калиткой особняка на Французском бульваре. Все было закрыто – словно замуровано. Таня тупо глядела на замок, хотя прекрасно понимала, что произошло. И от горькой подлости этого откровения у нее на глаза наворачивались слезы.

В отчаянии она с раздражением дернула калитку, понимая, что Мишка Няга подло ее предал. Как, как можно было поступить так! В памяти всплывали пророческие слова Тучи – он предсказывал все это. Туча предупреждал, что Мишка Няга предаст ее рано или поздно, это вопрос времени. И вот это произошло. Ее единственный друг был прав – как всегда… Грудь Тани разрывала нестерпимая боль. Это страшное повторение ее истории лишало сил к сопротивлению, выбивало почву из-под ног. Когда-то почти так же ушел из ее жизни Гека, и она не сумела его спасти.

Таня сжала кулаки с такой силой, что ногти врезались в мягкую кожу. Ее отрезвила боль. Тучу она спасет! Еще не знает как, что сделает, но Тучу спасет любым способом. Пусть даже возьмет штурмом тюрьму, как в свое время сделал Японец.

Острая мысль заставила Таню замереть на месте. А ведь Туча еще не в тюрьме! Он в участке, а не в Тюремном замке на Люстдорфской дороге. В тюрьме не так легко убить. Большевики тщательно записывают заключенных, остаются какие-то бумажные факты. Значит, Тучу попытаются убить в участке, не в тюрьме. Но произойдет это не скоро, спустя несколько дней. А раз так, то есть шанс. Надо устроить побег.

Таня так загорелась этой мыслью, что с неожиданной силой дернула калитку. Звякнуло железо. На шум появился перепуганный старичок-сторож.

– Чего шумите, барышня? – прищурился он.

– Да вот жильца вашего из флигеля вызываю! – весело отозвалась Таня.

– Так съехал он, мадамочка. Еще к вечеру съехал. Совсем.

– Это как? – растерялась Таня.

– А вот так. Вещи вывез и ключи в администрацию санатория сдал. Будет у нас тут теперь совсем санаторий. А пока никто не живет. Пустой дом.

Пустой дом… Эти слова отозвались в душе Тани. Значит, сразу после разговора с ней Мишка Няга по­мчался на Французский бульвар, собрал свои вещи и исчез в неизвестном направлении. Каждый раз, когда Таня сталкивалась с такой откровенной подлостью, все в ее душе переворачивалось. Каждый раз это жестоко обезоруживало ее, лишало сил, причиняло боль.

Но только не сейчас. Она закусила губу от злости. «Он хочет войну – он ее получит», – злорадно усмехнулась про себя Таня. В ее душе вовсю бушевал боевой задор – бороться за Тучу до последнего, до самого конца! «Будет ему война!» – еще раз прошептала она про себя. Затем, развернувшись, решительно зашагала по Французскому бульвару. Прочь от особняка. Навсегда – прочь.

– Зайдер… – повторила Таня, словно заново вслушиваясь в смысл слова, а затем неожиданно резко стукнула кулаком по столу, так, что подпрыгнула чашка с кофе, – я ведь чувствовала! Я знала это! Что его возвращение в город означает беду! Зайдер!

Володя молча смотрел на нее. Лицо Тани покрывала желтоватая бледность – следы бессонной ночи. Нервное напряжение кривило губы усмешкой, чувствовалось оно и в выражении глаз.

В маленьком зале уютного кафе почти не было людей. Встретив Таню на следующий день, Володя рассказал ей все о том, что узнал от Мони Законника.

– С утра я снова попытался пробиться к Туче, – сказал Володя, – даже подкарауливал Алова. Но тот не пришел на работу. А к Туче меня не пустили. Сказали – следственные действия. Но это неправда. Он сидит в камере безвылазно, его не выпускают даже на поруки. И никто его не допрашивает.

– Как он там, бедный… – Голос Тани дрогнул.

– Не так плохо, как ты думаешь! – Володя пытался подбодрить ее изо всех сил. – Он же в большом и серьезном авторитете. Играет в карты с сокамерниками и показывает охранникам карточные фокусы. Кормят его как на убой.

– Это неправда, – улыбнулась Таня

– Про еду – конечно, неправда, – легко согласился Володя. – А все остальное – правда.

Он ни за что не признался бы Тане в том, что узнал от одного из охранников, которому сунул денег, Тучу били, пытаясь получить признательные показания, и после этого он вот уже второй день не мог встать.

Но Таня все и так читала по его лицу. Она всегда умела понимать его мысли. Это было удивительное свойство их отношений, которое не раз приводило Таню в трепет и восторг. И в этот раз, посмотрев на Сосновского в упор, она отвела глаза, а выражение ее лица стало очень грустным. Володя вздохнул.

– Кто там охранники, в этом отделении милиции, где держат Тучу? – спросила Таня, и Володя удивился – подобного вопроса он не ждал.

– Солдаты… Из военного гарнизона. А что?

– Значит, не тюремные конвоиры? И не оперá?

– Нет… – Володя начал понимать, – ты хочешь сказать…