Анжела Марсонс - Черная кость

Ким еще раз поблагодарила его, а он между тем достал пачку легких «Мальборо» и коробок спичек.

Она уже выходила следом за ним из убогого офиса, когда перед ней появилось знакомое лицо с короткими светлыми кудрями. Увидев ее, Джемма мгновенно испарилась.

– И еще один вопрос, – продолжила инспектор, – имя Лорен Годдард ни о чем вам не говорит?

– Конечно, здесь все знали Лорен.

– Правда? – Стоун взглянула на Брайанта и нахмурилась.

– Кличка – Джаззи [33]. Она была самой молодой на улице.

– Была? – переспросила Ким, чувствуя, как внутри зарождается ощущение ужаса.

– Пару недель назад она совершила самоубийство.

– Ты действительно думаешь, что это как-то связано с нашим расследованием? – спросила Стейси, шагая за своим коллегой по склону в сторону бечевника. Под ногами она ощущала скользкую, промерзшую и твердую поверхность.

Китс сначала позвонил их боссу, которая сразу же послала его к ним, как только услышала слова «возможно, румын».

Доусон добрался до подошвы склона и повернулся, предлагая руку, чтобы поддержать ее. Стейси отмахнулась от помощи.

По обоим берегам канала, насколько хватал взгляд, торчали полицейские в желтых жилетах. Тот мост, по которому они подошли, был одним из многих путей сократить путь к воде, которые использовали пешеходы и велосипедисты.

Стейси насчитала пять фигур в белом, окружавшие миниатюрную фигуру Китса.

Офицер у внешнего кордона предложил им синие бахилы. Они быстро надели их и направились к группе специалистов.

Китс закончил разговор с фотографом и повернулся к ним лицом.

– Доусон, Вудс, позвольте представить вам нашего клиента, – произнес он, указывая на густо разросшиеся кусты.

Тело мужчины полусидело, полулежало среди ветвей. Остатки снега, покрывавшие его, поблескивали на одежде.

– Его нашли именно в таком положении? – уточнила Стейси. Ей оно показалось искусственным.

Китс кивнул.

– Кажется, что он заснул, – продолжила констебль, борясь с желанием протянуть руку и поздороваться с убитым.

– Вполне возможно, так и произошло, – согласился Китс.

– Вы думаете, он бездомный? – поинтересовалась констебль.

– За этот месяц у нас уже двое таких, – пожал плечами патологоанатом, – один в Дадли и один в Сторбридже.

– Насколько я понимаю, мы не знаем причину смерти? – вмешался в разговор Доусон.

– Пока ничего не ясно, – покачал головой Китс. – На трупе нет ножевых ранений, и не видно признаков насилия или травм.

Стейси почувствовала, как интерес Кевина сходит на нет. Все указывало на бездомного мужчину, который заснул и замерз до смерти. Но, в отличие от своего коллеги, Стейси не могла не задуматься о том, почему он стал бездомным и почему заснул на берегу канала.

– Вы говорили что-то о записной книжке, – напомнил сержант.

Китс снова кивнул, наклонился и достал прозрачный пакет для вещественных доказательств, в котором находилась небольшая записная книжка.

Доусон взял пакет у него из рук и внимательно осмотрел блокнот формата А6 в кожаном переплете. Переплет был старым и потертым. По вертикали книжка была перехвачена резинкой.

– Мы можем ее забрать? – спросила Стейси. На первый взгляд они не обнаружили ничего подозрительного, связанного со смертью мужчины.

– Экспертам надо будет сначала проверить отпечатки пальцев, – Китс покачал головой, – чтобы определить личность преступника. Мы же не хотим добавлять им работы…

– И вы полагаете, что записи в книжке сделаны на румынском языке? – спросила Стейси.

– Именно так я и думаю, – ответил специалист.

– А вы что, говорите по-румынски? – уточнил сержант.

– Совсем нет, детектив. Но на второй странице книжки написано «Румыния». Так сказать, выдает все с головой.

Стейси почувствовала, что улыбается. Она знала, что ее босс постоянно цапалась с этим человеком чуть ли не на каждом месте преступления, где они оказывались вместе, – но также знала, что ее босс чрезвычайно уважает этого человека.

– И как давно, по-вашему? – задала Вуд невинный вопрос, на который Китс лишь покачал головой.

– Ох, констебль, констебль, – произнес он, надувая губы. – Поскольку вы здесь впервые, я лишь слегка поколочу вас в ответ на такой вопрос.

– Минуточку, – вмешался Кевин, – а почему такое от…

– Когда тело замерзло, – продолжил Китс, не обращая внимания на ее коллегу, – бактерии прекратили свой рост, а насекомые не могли появиться на замерзшем трупе. А эти факторы являются наиболее точными индикаторами времени смерти. В такой ситуации бактерии замерзают на месте и организм не может разлагаться. Сама температура останавливает процесс гниения.

– Спасибо за информацию, – вежливо поблагодарила его констебль.

– Когда он окажется в морге, я поищу дополнительные улики.

– Э-э-э, Китс, а ведь со мной, когда я в первый раз попросил вас сообщить приблизительное время смерти, вы говорили совсем по-другому. – Голос Кевина прозвучал мрачно.

– А вы все время ждете, что рядом окажутся разбитые часы, хотя прекрасно знаете, что в жизни это не работает… – прорычал Китс.

– Отлично работает, – прервал его Доусон.

Стейси мгновенно почувствовала, что ее коллега сморозил глупость.

Китс разглядывал Кевина долгие десять секунд, прежде чем решил поделиться с ним своей мудростью.

– Сержант, когда я учился, мне пришлось пройти один практический тест. Представьте себе: место преступления в жилой комнате. Насильственное преступление со множеством крови, разбитыми и сломанными часами и синюшным цветом кожи жертвы. Для того чтобы сдать тест, мне надо было определить время смерти с точностью до одного часа.

– Совсем не сложно, – прокомментировал Доусон.

– Видимо, так же считали и мои коллеги, которые постарались подогнать данные физического осмотра под время, указанное на часах.

– Все логично. Улика очень серьезная, – согласился сержант.

– Конечно, – патологоанатом кивнул, – если только она не противоречит данным осмотра тела.

– И как же вы поступили? – поторопила его Стейси.

– Я постарался забыть о времени на часах, моя милая, – ответил Китс приятным голосом.

– Почему?

– Потому что я не знал, работали ли часы в момент совершения преступления. Меня учили находить улики в самом теле, а не на приборах, показывающих время.

Констебль все поняла. Некоторые улики помогают, другие – нет. Весь фокус в том, чтобы отделить зерна от плевел.

– Еще один вопрос, – не унимался сержант. – Почему ей вы всё так мило объясняете, а мне готовы буквально вырвать язык?

– Потому что она симпатичнее вас, – ответил патологоанатом и повернулся к Стейси. – Прошу прощения, если в соответствии с нормами политкорректности наших дней я не должен был так говорить, но я не хотел вас обидеть.