Джеральд Сеймур - Красная лисица

— Почему? — перебил Карпентер, отчасти от нетерпения, потому что новость, вызвавшая это словоизвержение, пока еще была ему неизвестна, отчасти потому, что этот словесный сироп был слишком вязок. Это был бенедиктин, а ему был нужен скотч.

— Вы надо мной смеетесь, смеетесь, потому что не верите, что я говорю это серьезно. Вам не довелось двадцать восемь лет прослужить полицейским в Италии. Если бы вы это испытали, вы поняли бы мои чувства. Харрисон чист. Харрисон не запятнан. Харрисон соблюдает законы. Он в нашей стране, как младенец, голый младенец. Он беззлобен и безгрешен и заслуживает нашей защиты. Вот почему я делаю все, чтобы выручить его.

— Благодарю вас, — Карпентер говорил искренне. Ему показалось, что он понял этого плохо выбритого потеющего человека, сидевшего напротив, и потеплел к нему.

— Вы приехали, чтобы наблюдать за выплатой чрезвычайной суммы за освобождение Харрисона. Вы поэтому приехали?

Карпентер покраснел.

—- Это меня не смущает. Я сам дал вашему посольству такой совет. Но я хочу вам сказать, что, возможно, это и не потребуется. Возможно, это окажется не нужным.

Арчи Карпентера будто подбросило на стуле, он выпрямился, глядя прямо перед собой.

— Мы здесь пытаемся пользоваться современными методами. Мы стараемся, чтобы тот наш образ, который у вас сложился, не оправдался. Мы не спим в дневное, рабочее время. Мы не ленивы и не глупы. У нас, Карпентер, есть определенная сноровка. У нас есть записи телефонных разговоров, звонков миссис Харрисон и в ICH. Компьютер переваривает их. Потом мы закладываем в машину другие записи звонков во время аналогичных событий. И находим идентичный голос. У нас оказываются два случая, когда контакт осуществлялся через одного и того же человека. Вы разбираетесь в полицейской работе?

— Я восемь лет проработал в Лондоне в Особом Отделе с Метрополитен Полис. Которую вы считаете ее политическим ответвлением, — сказал Карпентер с некоторой гордостью.

— Я знаю, что такое Особый Отдел.

Карпентер сверкнул зубами. Его щеки прорезали морщинки.

Карбони прореагировал, а потом снова ринулся в атаку:

— Итак, я нашел запись второго звонка, сделанного тем же лицом. Это означает, что речь не идет о новой группе. Я работаю против организации, которая давно уже действует. Мне это кое о чем говорит, не о многом, но кое о чем. И вот как раз сейчас я говорю с человеком из той же конторы, с коллегой. Вы знаете ситуацию. Человек в моем положении постоянно сталкивается с людьми, которые приходят нашептывать ему на ухо. Посмотрите на этого человека, говорят они, посмотрите на него и подумайте о нем. Все ли там в порядке? И, если он калабриец, если он с юга и у него много денег, свободных денег, то приглядитесь к нему повнимательнее. Сегодня утром я звоню в офис одного человека, занимающегося недвижимостью. Его контора в Риме. Но я не могу его застать. Он уехал по делам. Я должен говорить с его подчиненным.

Карбони помолчал. Как профессиональный актер, он молчал и ждал, когда Карпентер попросит его продолжать. Казалось, он наполняет легкие воздухом, как если бы десять минут непрерывной беседы, точнее, монолога, опустошили его.

— Вы знаете, Карпентер, что в нашем деле требуется удача, везение. Вы это знаете. Сегодня утром нам повезло. Вы видели меня в офисе, когда я обнимал этого маленького педанта. Он мне отвратителен. Он такой высокомерный и глумливый. Но я обнимал его потому что голос этого человека, который сказал мне, что его босс в Калабрии, был тот же самый, что и человека, который звонил в офис Харрисона.

Карпентер покивал головой в знак одобрения.

— Примите мои поздравления, мистер Карбони, искренние поздравления. Значит, вы покончили с этим делом.

— Не совсем, конечно. Я жду подтверждения машины.

Застенчивый взгляд через стол.

— Но ведь у вас нет сомнения.

— У меня ни малейших.

— Тогда снова примите мои поздравления.

— Но мы должны вести это дело очень тщательно и осторожно, Карпентер. Вы понимаете, что мы входим в область наблюдения и прослушивания. Если наша цель добиться возвращения вашего Харрисона, мы должны быть очень осмотрительны.

Резко и внезапно зазвонил телефон, прервав беседу мужчин. Карбони взял трубку, но даже с того места, где сидел Карпентер, он мог слышать скрипучий голос собеседника Карбони. Карбони что–то записывал в блокноте и, пока он писал, радостное возбуждение англичанина рассеивалось и сходило на нет. Он не хотел, чтобы ощущение победы и успеха уходило, а теперь был вынужден терпеть это вторжение в сладостный поток его мыслей и чувств. Карбони все писал и исписал две страницы, прежде чем без всяких изъявлений любезности повесил трубку.

— Почему у вас такой взволнованный вид, Карпентер? Да, есть некоторые осложнения. Но они только делают нашу похлебку гуще. Был найден мертвым человек в маленьком отеле недалеко от железнодорожного вокзала. Его убили. Мы получили телефаксом его дело. Он был задержан в связи с обвинением в похищении, но главный свидетель отказался выступать на его процессе, и обвинение проиграло дело. Он из деревни Косолето, далеко на юге Калабрии, человек, которому я пытался дозвониться сегодня утром, из той же деревни. Образуется целая сеть, Карпентер. Эта сеть вязкая и липкая и из нее трудно что–нибудь вытянуть, даже тем, кто ее сплел.

— Думаю, вы предпочитаете пока не возбуждать надежд. Ни в Лондоне, ни у членов его семьи.

Карбони пожал плечами, и от этого задрожало все его тело, а пальцы пробежали по редким прядям волос на лбу.

— Я многое вам рассказал, но это конфиденциально.

— Я вам благодарен, это вы потратили на меня так много своего времени. Если бы я смог увидеться с вами завтра, мне это было бы более чем приятно.

Арчи поднялся со стула. Он бы с радостью остался, потому что атмосфера расследования была заразительной, и он слишком долго был от нее отлучен.

— Приходите завтра в это же время, — сказал Карбони и засмеялся. Его смех был глубоким и удовлетворенным. Это был смех человека, который получал искреннее удовольствие от своей шлюхи, легко тратил деньги и ни о чем не жалел.

— Приходите завтра, и я кое–что вам расскажу.

— Нам следует поставить на лед бутылку шампанского.

Карпентер старался подыграть ему.

— Начиная с сегодняшнего утра, я не пью, — Карбони снова рассмеялся и пожал руку Карпентера своей влажной рукой с особой теплотой и дружелюбием.

В течение двух с половиной лет Франческо Веллоси соглашался на то, чтобы его сопровождал эскорт, его сопровождала «альфетта», в которой сидело трое из его собственного подразделения. Они всегда были сзади него в то время, как он совершал по четыре поездки ежедневно в Виминале и на свою квартиру, туда и обратно. Независимо от погоды, в солнечный и морозный день, летом и зимой они сопровождали его во всех его перемещениях.