Ирина Лобусова - Подземелье призраков Аккермана

Около трех часов ночи окна конторы Пилермана, находящейся на втором этаже, забросали камнями. Потом полетели горящие тряпки, пропитанные автомобильным горючим, и клочья подожженной пакли. В конторе, к счастью, в тот момент никого не было.

Но все внутри сразу загорелось — да не просто загорелось, а вспыхнуло, как спичка. Дом был старый, с камышовыми перегородками между ракушняком. Начался страшный пожар. А пожар в Одессе всегда беда — ведь нет воды. Пока приехали пожарные команды, пока добыли воду и стали поливать уже шипящие угли, дом догорел почти дотла. К счастью, в нем было не много жителей. Первый этаж занимали магазины, а на втором и третьем было много пустых помещений.

Что же касается конторы Пилермана, то она выгорела полностью. Внутри сгорели все вещи, документы и деньги, которых было немало, так как накануне Пилерман принес и положил в сейф всю выручку с Привоза. Что же касается хваленого сейфа из ЧК, то от огня он лопнул, буквально раскрошился, и огонь уничтожил все содержимое — деньги и документы.

В эту ночь Пилерман чуть не сошел с ума. Он твердо решил, что поджог организовали люди Тани, нанятые по приказу Японца. Недаром она сначала появилась на Привозе, а затем почему-то пришла в его контору.

— Все знают, что ты была правой рукой Японца, — говорил Туча, — вот Пилерман и решил, что поджог за тебя. Головы лишишься, если не унесешь ноги. Кроме того, тебе есть за что мстить — он же однажды спалил твой дом. А так многие и поступают — спичка за спичку!

— Но я не делала этого! — Таня схватилась за голову, только теперь осознав, какая пропасть разверзлась перед ней.

— Потому я и собрал тебе документы — на всякий случай, — серьезно сказал Туча. — В общем, бикицер — собери вещи там, документы, и всё, тикать. У меня подвода внизу, вывезу за город. В Одессе тебе оставаться нельзя. Японца нет. Кто тебя защитит? Никто. Защитой твоей был только Японец. Вернешься, когда все схлынет. А Цилю я твою предупрежу, не переживай.

— Я поеду в Аккерман, — внезапно согласилась Таня. Туча одобрил ее решение.

Через полчаса, увязав в узелок кое-какие вещи и немного денег, она уже тряслась в разбитой телеге, которая увозила ее из Одессы.

Чавкнув колесами в жидкой грязи, телега остановилась. Вдалеке виднелись желтоватые огоньки хутора. В воздухе был разлит острый запах болотной тины и ила. Не привычная к такому, Таня поморщилась. Это ничем не напоминало запах моря — ничего общего. Возница поймал ее взгляд.

— Лиман пахнет, — сказал он, — вода же ж соленая. Сейчас в камышах ряска цветет, потому так и воняет. Тины много.

— Какая тина? Лиман же соленый! — машинально возразила Таня.

— Так здеся, за хутором, в него пресная речка впадает, вон оттудова течет, — пояснил возница, — оттудова и вонь. Вода ж в лимане как-то пополняется. Такие пресные речушки ее и питают. Да и не речушка это, так, ручеек.

— Безлюдно здесь, — Таня внимательно разглядывала окрестности — несколько покосившихся, старых домов, какие-то заброшенные поля.

— Люди по хатам прячутся, — пояснил возница, — время такое. Шо по ночам-то шастать?

— Так еще не ночь, — Таня всматривалась в быстро синеющие сумерки, в которых еще можно было различить гладкое и плоское зеркало лимана с темноватой, неподвижной водой.

— Нет — так скоро будет, — мрачно сказал возница и добавил: — Здеся всегда ночь. Румын в этих краях не любят, ну и красных. Глухое место, глухие времена.

— Почему не любят? — снова машинально спросила Таня. Ей было как-то все равно.

— Грабят, — кратко пояснил возница, — и корешатся с красными. Люди видели, как отряд красных к ним в крепость ездил. А такого люди не любят.

— Странное место... — Таня вдруг почувствовала какую-то необъяснимую дрожь, — вроде как красивое, но странное.

— Говорят, шо в этих краях время остановилось, — сказал возница, — про Овидия слышала?

— Это древнеримский поэт? — удивилась Таня.

— Да. Говорят, жил в этих краях. Здесь же раньше римское поселение было. Сослали его сюда. Он про эти края и говорил, шо тут время остановилось. Нравилось ему тут. А местные жители верят, шо похоронили его здесь, в крепости. Тайком. А умер от яда. С тех пор не может найти покоя его душа. Бродит по ночам, напускает туман. Ищет свою могилу. И еще своего убийцу, который наверняка лежит здесь поблизости. И пока он так бродить будет, пока душа не найдет успокоения, время вперед не пойдет, — возница так же внезавпно замолчал.

— Страшная легенда, — вздрогнула Таня.

— Стены крепости видишь? — похоже, вознице не терпелось все Тане рассказать. — Вон, далеко, над лиманом, возвышается, наче страж. Завтра рассмотришь ближе, если захочешь. Много страшных вещей за нее рассказывают, легенды... Древнее место...

— И про призраков, — сказала Таня.

— Про призраков — это не легенды, — строго сказал возница. — Призраки — они реальные. Их все местные жители видели. И они убивают людей.

— Что делают? — не поверила Таня.

— Убивают людей, — повторил возница с каким-то мрачным удовольствием.

— И кого же они убили? — не верила она.

— Многих. Люди исчезают, ну шо под землю проваливаются. Завтра сама все услышишь. Баба Матрена расскажет.

— Баба Матрена? — переспросила Таня.

— Туча велел отвезти тебя к ней. Она из наших. Сын у нее на фронт уехал с Японцем, а до того в Одессе был, в банде его. Надежный человек. Да ты знаешь за него — Сева Фонарь.

— Слышала, — кивнула Таня.

— Фонарем прозвали потому, что с детства крепил фонари на рыбачьи лодки, шо рыбу возят по лиману, — пояснил возница, — а потом сбежал с контрабандистами на Молдаванку. Так и остался там. Баба Матрена надежная. Схорониться поможет, не выдаст. И подскажет, если ищешь чего.

— Значит, Фонарь уехал с Японцем на фронт, — задумчиво сказала Таня, — не знала. Зря он сделал это. Глупость... Как и Японец...

— Так они там того... Все глупости понаделали... А теперь попались, как кур в ощип...

Возница, резко замолчав, хлестнул кнутом тощую лошаденку. Таня вздрогнула, задрожала сильней. Колеса заскрипели, подвода напряглась и наконец двинулась чуть под гору, медленно и тяжело подминая колесами жидкую грязь.

— Как называется это село? — спросила Таня.

— Так не село это. Хуторок под крепостью, — пояснил возница. — А на пристани у лимана — лодки рыбаков.

Подвода остановилась у довольно большой усадьбы, огороженной новым забором. Дом был хороший, каменный, в два этажа. Вокруг него — большой фруктовый сад. Все чистое, ухоженное. Ворота новые. Было видно, что Фонарь не забывал мать, а наоборот, старательно выстроил все это, ведь финансовые дела у бандитов Японца всегда шли неплохо.

Спрыгнув с подводы, возница стукнул в ворота. Послышались шаги. На пороге показалась высокая статная старуха с густыми бровями и благородным, все еще красивым лицом, сразу же напомнившим Тане лицо Фонаря.