Сандро Петралья - Спрут-5. Корень проблемы

— Значит, ты не американец?

Мальчик прочистил горло и произнес:

— Я — Джованни Линори.

Барон улыбнулся, взял его за руку и повел на площадку перед домом.

— Идем, дедушка приготовил тебе подарок. Пошли посмотрим.

Карта держал под уздцы белого пони. Барон помог Нинни сесть в седло. Глория словно излучала счастье. Все казалось таким прекрасным в этот солнечный день.

Потом появился Фило — один из людей Карты — и отозвал барона в сторону. Он доложил, что звонит по телефону Дэв. У него какое-то срочное сообщение.

Линори нахмурился. Поднялся в кабинет, взял трубку и выслушал то, что сообщил ему Давиде. Не произнеся в ответ ни слова, повесил трубку. Сзади к нему подошла Матильда. Она уже все поняла и крепко сжала на груди руки. Заглянула мужу в глаза.

— Что, нашли Миммо?

Линори ничего не ответил. Он не проронил ни единого слова даже тогда, когда увидел вбежавшего в кабинет встревоженного Андреа.

— Где мой брат?

«Мерседес» Миммо показался на поверхности. Машину поднимал вцепившийся в нее зубьями кран, установленный на одной из чистивших порт барж. Джованни и Андреа Линори в присутствии Сильвии произвели опознание трупа Миммо.

— Как вы узнали, где искать его?

Линори ответил, низко склонив голову:

— Анонимный телефонный звонок.

— Они это сделали потому, что хотели нанести удар вам?

— После опознания я обязан лишь подписать протокол. Избавьте меня от ваших расспросов. Мне вам нечего больше сказать.

Давиде сидел перед столом Сильвии в ее кабинете во Дворце правосудия. За спиной у него стояли Куадри и Треви, внимательно следившие за ходом допроса. Куадри привез Давиде из гостиницы «Гибралтар». Тот не оказал сопротивления. Увидев перед собой Сильвию, сразу же ее узнал. Поистине странная цепь совпадений привела Давиде из коридора «Эспланады» в Джерси в эту комнату в Палермо.

— Ваше имя значилось в записной книжке Симона Барта, того самого Барта, с которым вы несколько дней назад встречались в Америке. Где случайно познакомились и мы с вами.

— Я работаю в Джерси в мотеле, который посещает уйма подозрительных личностей, и иногда передавал ему кое-какую мелкую информацию — так, ничего важного.

— Вы были осведомителем Отдела по борьбе с наркотиками?

— Я сказал только, что знал Симона.

— Вы получали деньги за сообщаемые сведения?

— За такое расписок не дают.

Давиде держался уверенно, отвечал с сознанием собственной правоты. Сильвия никак не могла разобраться, что он за человек. Не понимала, искренен он или лишь самоуверен и нагл, как все мафиози, чувствующие за собой мощную поддержку.

— А зачем вы отправились в тот вечер, в Америке, к Симону Барту?

— Я собирался провести отпуск в Италии и пошел попросить у него кое-какие советы, взять адреса гостиниц, ресторанов.

Тут Сильвия потеряла терпение.

— А что, если я вам скажу, что вы, возможно, отправились к Барту, чтобы его убить? Или чтобы угрожать? Или шантажировать?

— У вас есть кто-то, кто мог бы это доказать?

Сильвия обменялась взглядом с Куадри и Треви, и они без слов поняли друг друга. Она взяла в руки паспорт Давиде.

— Послушайте, давайте сделаем так: пока ваш паспорт останется у нас. Я вас отпускаю, но если вы захотите сменить гостиницу, то должны поставить нас в известность. До свидания, синьор Ликата.

В тот вечер Давиде обнаружил в своем номере в гостинице «Гибралтар» гостей. Карта стоял возле кровати. С ним были двое его людей: Фило и Панна.

— Нехорошо входить без спроса в чужую комнату!

Карта не сводил глаз с Давиде, когда тот закрывал за собой дверь, а потом спокойно направился к шкафу. С насмешливой улыбкой он наблюдал, как Давиде выдвигает второй ящик, чтобы незаметно вынуть пистолет, который Фило, однако, уже заранее позаботился оттуда взять.

Давиде понял, что самое лучшее — сохранять спокойствие. Карта был человек подозрительный и опасный.

— Как тебе удалось найти тело?

— Вы могли хотя бы меня поблагодарить.

Карта указал на лежащую на постели пачку денег.

— Мы это уже сделали.

— Ну, молодцы, вы действительно успеваете обо всем побеспокоиться.

— Ну так как же ты его нашел?

— Ты видал в газетах сообщение о полицейской облаве на подпольном аукционе в Америке? Ну так вот, там находился некий Мазино Сальерно, только что вернувшийся в Нью-Йорка из Палермо, где он выполнил одну работку, занявшую у него всего несколько часов.

— Продолжай.

— У Мазино была помощница, ее зовут Эльзи. Она танцовщица в «Приве». Ее использовали как приманку для Миммо.

— Где этот Мазино?

— В тюрьме, в Америке.

— А тебя почему выпустили?

— Я оказался чист.

— Тебе все это рассказала она, эта Эльзи?

— Да, но сейчас ее тут нет. Она удрала этой ночью.

Глаза Карты сверкнули.

— Ты должен был ее пришить!

Давиде повысил голос:

— Я не убиваю женщин. А кроме того, даже не состою у вас на службе.

Карта направился к дверям.

— С завтрашнего дня можешь считать себя на службе. Приходи на виллу. Займешься охраной сына Линори, его жены и ребенка.

Потом подал знак Фило и Панне:

— Отдайте ему пистолет.

Барон Линори сидел за письменным столом, в кожаном старинном кресле с высокой спинкой. Кабинет освещала лишь настольная лампа. Он говорил спокойным, негромким голосом:

— Это кресло самое меньшее вдвое старше меня. В нем сидел мой отец, а до него — дед. Оно предназначалось Миммо.

Андреа было не по себе. Он нервничал, не мог скрыть своей растерянности. Все ему казалось чужим в этом доме и в этом городе.

— Как же так, папа, за столько лет тебе ни разу не пришло в голову поговорить и со мной о наших семейных делах?

— Я говорил о них с Миммо. Все взять в свои руки должен был он.

— Разумеется, ты держал его под своим крылышком именно для того, чтобы сделать из него настоящего Линори. А насчет меня ты решил распорядиться иначе.

— Мама хотела, чтобы ты учился в Соединенных Штатах.

Андреа поднялся со стула, глаза у него блестели.

— Знаешь, папа, несколько месяцев назад мне неожиданно вспомнилась одна сценка. Мне было лет десять, а Миммо тринадцать. Мы пришли к тебе сюда, и ты велел нам сразиться на кулаках. А сам взялся судить поединок и сказал, что бой должен продолжаться до тех пор, пока один из нас не нокаутирует другого. Мы начали драться. У меня была в кровь разбита губа. Тут, помню, появилась возвратившаяся домой мама, разняла нас и крикнула тебе в лицо, что одного из нас, хотя бы одного из двоих, ты не должен у нее отнимать. Помнишь это, папа?

— Да, вспоминаю.

— Она хотела сказать, что быть Линори тут, на Сицилии, означает подвергать себя серьезной опасности. И эта опасность возрастает по мере того, как мы все больше богатеем. Скажи, разве это не так? — Андреа приблизился к отцу, зло смотря на него. — Так сильно разбогатеть в короткое время, папа, есть только один способ. И ты знаешь какой.