Ирина Лобусова - Королевы Привоза

В гостинице «Бристоль». Месть настоящей любви. Имя в медальоне. Навсегда вместе

Дождь рьяно колотил по карнизу. Эта беспрерывная водяная дробь напоминала пулеметную очередь, ранила слух. Стоя у закрытого балкона в гостиничном номере «Бристоля», Таня наблюдала, как дождевая вода, скапливаясь в старинном бронзовом водостоке, с шумом вырывалась наружу, ударяя по расположенному ниже карнизу.

Сюда, в гостиницу «Бристоль», они забежали с Володей сразу после того, как вышли из здания биржи, где находились все бумаги городского архива. В этот раз Володя взял поручение редакции у Краснопёрова, и его пропустили беспрепятственно, выдав даже в помощь сотрудника — стеснительного молодого человека в очках, который каждый раз страшно краснел, глядя на Таню. Про Таню спросили сразу, на входе, но Володя словно отрезал, заявив веско и внушительно, что она сотрудник редакции. Поручение, выписанное Краснопёровым, давало ему право на это.

Как только они вышли, хлынул проливной дождь. Крепко ухватив Таню за руку, Володя завел ее в гостиницу «Бристоль», где с совершенно прежним светским шиком заказал номер.

— Зачем номер? — запротестовала Таня. — Это же страшно дорого! Просто где-то пересидим дождь.

— А если он всю ночь будет лить? Предлагаешь всю ночь просидеть в подворотне? И потом, это не деньги! Я готов дать тебе все самое лучшее! Ты этого заслуживаешь, — и добавил, застеснявшись: — А денег у меня больше, чем я могу потратить. В редакции хорошо платят, и еще наследство осталось.

В обставленный с купеческой роскошью номер «Бристоля» Володя заказал шампанское. Он разливал вино по бокалам, пока Таня с интересом смотрела на дождь.

— За что пьем? — она отошла от окна.

— За окончание нашего дела! За то, что мы нашли убийцу с Привоза! — Володя протянул ей бокал.

— Рано, — Таня покачала головой, — мы еще не остановили убийцу.

— Тогда давай выпьем за нас, — Володя смело выдержал ее взгляд.

— Я бы выпила, если бы ты никуда не исчез, — Таня горько усмехнулась, — но закончится дождь, и ты исчезнешь так, как исчезал всегда. Я знаю. Тебя не изменишь.

Володя промолчал, только залпом выпил бокал до дна. Лицо его стало очень серьезным. Он смотрел на Таню так, словно хотел что-то сказать… Но не сказал. Таня сделала вид, что ничего не заметила.

Отодвинув в сторону хрустальную вазу, Таня разложила на столе все бумаги, которые были у них по этому делу. И первым, занимая центральное место, лежал главный документ — выписка из архива регистрации актов гражданского состояния.

— Итак, Гоби Имерцаки женился на Марии Токарчук в 1897 году, — Таня осторожно провела по древней бумаге рукой, — дальше начались долгие годы убийств и тюрьмы, разлучавшей и вновь соединяющей их. Теперь я понимаю, что такого ценного содержалось в бумагах, которыми Домбровский шантажировал Имерцаки. Имя свидетельницы по делу прачки Семашко — Мария Т., Мария Токарчук. Единственная свидетельница, давшая фальшивые показания о том, куда и как ушла девушка. И это был протокол ее допроса — ее, а не Имерцаки.

— Но ведь Имерцаки тоже был убийцей, — возразил Володя, — и не раз попадал в тюрьму.

— Он был не таким убийцей, как Мария — или Машутка, так, наверное, будет правильно. Машутка, несчастная дочка Маньки Льняной, — печально вздохнула Таня.

— Опять жалеешь всякую мразь! — нахмурился Володя. — Она же сумасшедшая! В этот раз — точно! Серийная убийца!

— Я больше никого не жалею, — Таня покачала головой, — но она ведь не виновата, что у нее была такая наследственность. Отец — убийца, мать — убийца. Кем должна была стать она?

— Ну ты даешь!.. — вспыхнул Володя.

— Ладно, не будем ссориться, — примирительно сказала Таня. — Итак, что мы знаем по этому делу?

— Мы знаем о женитьбе Гоби Имерцаки на Марии Токарчук, — подсказал Володя, — и мы знаем, что оба играли серьезную роль в большевистской организации. Имерцаки приблизил к себе Домбровский, шантажируя уголовным прошлым. А когда начались убийства на Привозе, Домбровский был уверен, что это убивает Имерцаки. Чтобы держать его в узде, забрал документы из тюрьмы.

— И ошибочно шантажировал, — сказала Таня, — ведь убийц было двое. Если прачку Прасковью Семашко и Анну Черткову убил Имерцаки (Токарчук только помогла избавиться от трупов, расчленив тела), то три убийства на Привозе — дело рук исключительно Токарчук. Думаю, что Имерцаки был против этих убийств. Он хотел начать новую жизнь.

— С Дунькой-Шваброй! — хмыкнул Володя.

— А почему нет? Дунька была неплохой женщиной, с добрым сердцем. Он даже сделал ее членом партийной ячейки — казначеем. И доверял ей хранить часть денег, награбленных Домбровским, — сказала Таня.

— Я вот думаю, на чем основывался этот союз двух убийц, — задумчиво сказал Володя, — на чем строится большинство союзов, как ни на скотской похоти, затмевающей людской разум? В этом случае на месте скотской похоти была жажда крови, страсть такая же сильная, как секс, как алчность. Неконтролируемый порыв…

— Она не была совсем сумасшедшей, эта несчастная девочка, ставшая такой же несчастной женщиной, — покачала головой Таня, — ее душа была сломана с детства, а союз с убийцей Имерцаки еще больше развратил морально и физически. В конце концов она расправилась с ним…

— Вонзив шпильку в сердце, — подсказал Володя.

— Она боялась, что он ее выдаст, — сказала Таня, — и может, думать так у нее были все основания.

— Какие основания? Она убивала потому, что была сумасшедшей! — Володя упрямо гнул свою линию.

— Нет, — Таня не могла согласиться с ним, — во всех убийствах на Привозе был смысл. Дуньку-Швабру она убила из ревности, за связь с Имерцаки. Ираиду Стеклярову — за то, что, зная Имерцаки, та могла невольно навести на нее.

— А первую женщину, безымянную? — уточнил Володя.

— Она больше не безымянная, — сказала Таня, — я знаю ее имя. И это имя — ключ ко всему. Первое убийство было как раз самым важным. Она убила эту несчастную сразу, как только вышла из тюрьмы вместе с Имерцаки, во время штурма тюрьмы Японцем, чтобы получить новое имя, завладеть ее документами. И ей это удалось. Никто не опознал женщину, которая недавно приехала в город, чтобы устроиться на работу и никого не знала в Одессе. Мария Токарчук забрала ее документы, но позабыла забрать медальон. Нет документов — нет человека. Несчастную похоронили как безымянную. А ведь на самом деле это не так. У нее есть имя.

— Какое имя, как ее зовут? — Володя смотрел на Таню во все глаза.

— Узнаешь в свое время, — Таня усмехнулась, — когда мы вместе попытаемся остановить убийцу. Кстати, это будет завтра, с утра.