Дрор Мишани - Скрытая угроза

Авраам попросил его все повторить, а Лиора – снова полягать матрас, и, выйдя из спальни, постоял у входа в детскую. Из-за угла ничего видно не было, но хлопки ног по матрасу были отчетливо слышны.

Примерно через два часа, в шесть утра на другой день после Йом Кипура, Амоса Узана и Иланит Хадад поодиночке посадили в полицейские машины и переправили из Эйлатского полицейского участка в Холон. Сара уже был переведен в камеру заключения в Абу Кабире, а Авраам вернулся в участок и сел дожидаться развития событий.

Через двадцать минут после начала поездки приборы связи в обеих машинах сообщили о нарушении египетской границы. Всех полицейских Южного округа призвали присоединиться к розыскам, так как часть нарушителей были бедуинами, перебрасывающими из Синая оружие. Полицейские, сопровождающие Узана и его напарницу, послали запрос, продолжать ли им движение в Холон, как то было намечено по плану, и получили по радио ясный приказ, услышанный и обоими арестованными. Они остановились у заправочной станции у перекрестка Долина Тимна и перевели Иланит Хадад в машину, где сидел Узан. Вторая патрульная машина, как думала эта парочка, присоединилась к поисковой операции, на самом же деле она остановилась в двух километрах от перекрестка и стала ждать дальнейших распоряжений Авраама. Он тем временем выпил первую с вечера чашку кофе, съел засохший круассан с корицей и вышел из участка выкурить сигарету. Мимо него по улице Пихман проехал первый автобус с зажженными фарами, внутри которого сидели три пассажира. Неужели и вправду все кончено? Инспектору не давали покоя воспроизведенные Сарой картины преступления и его сбивчивое признание. Он вернулся в свой кабинет, открыл папку с делом, чтобы еще раз просмотреть свои записи, и вдруг заметил, что старой фотокарточки Дженнифер Салазар, посланной ему Гарбо, там нет. Авраам не так уж и нуждался в этом снимке, но все же стал искать его среди бумаг, в папке и на столе. Снимка нигде не было.

Инспектор послал Зайтуни снова поискать то письмо, которое Сара, судя по его словам, написал детям и положил в чемодан, переданный в пятницу из аэропорта в полицейский участок.

В это время конвойный, оставшийся на заправочной станции в Тимне, пошел в туалет, приказав перед этим двум задержанным выйти из машины и пристегнув их наручниками к электрическому столбу перед входом в туалетные комнаты. Он запретил им общаться друг с другом и, вернувшись, снова посадил их в машину. Через четверть часа пришло новое сообщение о том, что просочившиеся через границу бандиты схвачены, и вторая полицейская машина вернулась на заправочную станцию. Поездка в Холон продолжилась.

Авраам вошел в следственную камеру, где несколько часов назад давал признательные показания Сара, и Узан улыбнулся ему. Арестованный выглядел совершенно спокойно, когда инспектор сел напротив него и сказал:

– Я же пообещал вам, что мы встретимся. Помните, да?

В тот раз Авраам не собирался допрашивать Амоса. Он пришел в участок для встречи с Бени Сабаном в тех своих белых брюках и дурацкой персиковой рубашке, которую ему купила Марьянка и которую он с тех пор ни разу не надевал.

– Пообещали, это точно! – расхохотался Узан. – Так вот, вглядитесь в меня попристальней, чтобы потом не заскучать, а то ведь я и здесь не задержусь. – Он сделал паузу и добавил: – Может, принесете попить чего-нибудь холодненького?

Но его улыбка исчезла, когда Авраам включил звукозаписывающий прибор и проиграл ему краткий разговор, состоявшийся между ним и его подельницей возле придорожного электрического столба, к которому их привязали наручниками на заправочной станции.

– Блин! – заорал Амос. – Это не может быть принято за доказательство, так что смажь эту запись вазелином и засунь себе в задницу!

На записи было слышно, как он приказывает своей подружке молчать на допросах и угрожает, что, мол, если она откроет рот, он свалит все на нее, скажет, что это она подбила его проучить Хаву Коэн. Во время этого короткого разговора Иланит Хадад не произнесла ни слова – она только плакала, и Узан рявкнул: «Кончай выть! Прикуси язык – и все обойдется!»

Настала очередь Авраама улыбнуться, но он не сумел. «По многим причинам Амосу Узану положена благодарность, – подумал он. – Расколись он на первом допросе, сознайся, что причастен к муляжу взрывчатки, и Сара уже был бы в Маниле с двумя мальчишками, и не факт, что эти дети были бы еще живы. И никому и в голову не пришло бы искать тело их матери».

– Это мы увидим в суде, – только и сказал инспектор. – А теперь расскажите, за что вы напали на Хаву Коэн? Только за то, что вашу приятельницу уволили с работы, или были еще какие причины?

Вместо ответа Узан взглянул на него и спросил:

– Кто такая Хава Коэн?

Настырничать не стоило.

В смежной комнате Лиор Зайтуни проиграл ту же запись Иланит Хадад и с легкостью склонил ее к разговору. Она рассказала все: как Амос составил план шантажа Хавы, как воспиталка не пошла на его требования и, несмотря на угрозы, уволила ее с работы, и как она подкинула к детскому саду чемодан с изготовленным Узаном муляжом взрывчатки и по его просьбе устроила с Коэн встречу в Южном Тель-Авиве у моря. Иланит не подозревала, что он планирует напасть на воспиталку, и, насколько ей известно, он и не собирался этого делать, – просто их разговор перерос в дикую разборку, и когда Узан схватил тяжеленный камень и долбанул им по голове и груди Хавы, девушке не удалось его остановить.

Авраам встал со стула и ушел, а Амос крикнул ему вслед:

– Что, кишка тонка? Так вот и расстанемся, без поцелуя в щечку?

У входа в участок стояли родители Иланит Хадад, и инспектор не сразу узнал их. Ее мать, заливаясь слезами, подбежала к нему, схватила его за руки и прорыдала:

– Прошу вас, отпустите мою девочку! Клянусь, он ее похитил, вырвал у меня дочку и превратил в свою марионетку… Все это не по ее вине!

После этого Авраам узнал ее и отца Иланит, который стоял рядом, не говоря ни слова, точно так же, как и во время разговора у них в квартире.

И только теперь инспектор сообразил, что произошло за это время, начиная со вчерашнего дня.

Полицейские останавливались в коридоре, чтобы пожать ему руку, а его мобильник звонил гораздо чаще, чем обычно, пока он не отключил его. Даже Шрапштейн постучался к нему в дверь, заглянул внутрь и бросил:

– Круто!

В обед секретарша Бени Сабана пригласила Авраама зайти к нему в кабинет. Новый шеф встретил его у входа и неуклюже похлопал его по плечу.

– Большое дело, Ави, – сказал он. – Если тебе позвонит комиссар, сделай вид, что удивлен, и не показывай, что я рассказал тебе про его звонок. И приготовься к тому, что ты у меня будешь звездой.