Барри Мейтланд - Вирус убийства

— Как-то все это странно, не находите?

— Есть немного.

Он повернулся и осветил фонариком темное пространство под полом в том месте, где мраморные плиты наверху обрывались, а зал перегораживала бронзовая перекладина. В следующее мгновение они увидели силуэт висевшего в петле человека.

Кэти замерла, пожирая взглядом повешенного.

Скрывавшаяся под полом ниша обладала довольно высокими сводами. Кэти заметила в ее глубине, за повешенным, очертания рабочей консоли органа с педалями, регистрами и клавиатурой. Стул органиста лежал на боку рядом с инструментом, как если бы кто-то отбросил его ногой. Кэти проследила глазами за красной нейлоновой веревкой, которая тянулась от шеи повешенного к бронзовой решетке наверху. Перехлестывая решетку, веревка по диагонали спускалась к консоли органа, вокруг которой была обмотана и закреплена в нескольких местах узлами. У висевшего в петле человека были густые черные кудрявые волосы, и он был одет в зеленый спортивный костюм. На ногах у него белели кроссовки фирмы «Рибок».

Кэти подумала, что в его позе есть что-то неестественное, хотя видеть повешенных, так сказать, во плоти ей прежде не доводилось. Другими словами, он не походил на жалкий мешок с картошкой, как те повешенные, которых Кэти видела на фотографиях, когда училась на курсах детективов. У нее складывалось впечатление, что висевший в петле человек то ли горбился, то ли пытался наклониться вперед. Кроме того, его правая рука замерла в согнутом положении, а ноги или были разной длины, или находились на разном расстоянии от пола. Так, во всяком случае, ей показалось.

— Может, он был калекой? — спросила Кэти, в следующую секунду осознав, что говорит шепотом.

— А может, его основательно избили?

— Почему вы так думаете?

— Взгляните. — Патрульный подошел к висевшему в петле человеку и осветил фонариком его лицо и голову. Хотя поначалу резкий контраст между светом и тенью мешал различать детали, Кэти довольно скоро поняла, что патрульный имел в виду. И в самом деле, в некоторых местах плоть повешенного выглядела припухшей или даже деформированной, а на коже проступали белые и багровые, с синевой, пятна.

— Уж не кровоподтеки ли это, как вы думаете? — спросил патрульный.

— Мм-м… Это только доктор со всей уверенностью может сказать. Еще что-нибудь необычное заметили?

— Там внизу, в углу. — Полисмен лучом фонаря осветил узкий сегмент пространства за консолью органа.

Кэти увидела что-то черное — и ничего больше.

— Никак не пойму, что это, — сказала она.

Патрульный молча вручил ей фонарь. Она прошла вперед и присела на корточки на расстоянии пары футов от указанного предмета — двух предметов, чуть позже поняла она. Оба были кожаные и черного цвета. Один представлял собой плеть с рукояткой в форме фаллоса.

Кэти распрямилась:

— Понятно… Но что лежит рядом с плетью?

Полисмен нахмурился и пожал плечами:

— Не имею представления. Я ведь ничего не трогал. Поначалу я думал, что это кожаная перчатка или, быть может, колпачок. Полагаю, впрочем, что те двое, которые обнаружили тело, эти предметы не заметили. И неудивительно: эти штуковины без фонаря не найдешь. Здесь только и свету что лампочка на деке органа. И не только здесь, но и во всем здании. Совершенно очевидно, она была включена, когда Парсонс утром вошел в здание. Он заметил ее свечение сквозь решетку.

— А кто ее выключил?

— Эти двое и выключили, когда отправились нам телефонировать.

Странный какой-то поступок. Нашли время экономию наводить, подумала Кэти.

— Выключатель вон там, у лестницы. — Патрульный высветил фонарем свежую врезку белого электропровода, вившегося вдоль стены и заканчивавшего свое путешествие у лестничного колодца. Кэти подошла к выключателю и нажала на кнопку. Лампочки едва хватало, чтобы осветить клавиатуру органа. Кэти оставалось только догадываться, какой шок испытал Парсонс, когда он, спустившись по лестнице, увидел в слабом свечении черный силуэт повешенного.

Потом они услышали у себя над головой скрип открываемой входной двери и голос второго констебля из патруля:

— Алло, сержант… Где вы? Вы меня слышите?

— Мы на нижнем ярусе, — отозвалась Кэти.

— Я привел доктора.

Доктор был молодым и почти совершенно лысым. Он с энтузиазмом тряхнул руку Кэти и двинулся следом за ней к телу.

— А больше света можно сделать?

— Боюсь, что нет. Вернее, вздумай я это организовать, мне понадобилось бы не менее получаса. Впрочем, можно принести еще несколько фонарей.

— Что ж, это помогло бы. — Он взял труп за запястье, несколько секунд подержал, потом посмотрел в застывшее лицо повешенного.

— Давно уже отошел…

— Хотелось бы знать, как давно?

Доктор пожал плечами.

— Полагаю, минимум двенадцать часов назад. Но это лишь предположение. Было бы неплохо измерить температуру, но… — Врач взял у полисмена фонарик и в свете его луча осмотрел лицо и руки трупа уже более тщательно. Покончив с этим, он сделал шаг назад и покачал головой.

— Больше ничего не буду трогать, — сказал он. — Прежде надо справиться, на месте ли Гаррет Пью. Он терпеть не может, когда кто-нибудь прикасается к трупу до него. Если же его нет, тогда исследование буду проводить я.

— Гаррет Пью? — переспросила Кэти.

— Главный патологоанатом графства. Профессор Пью. Неужели вы с ним не встречались? Я не сомневаюсь, что он изъявит желание лично осмотреть тело. Если у него, конечно, найдется для этого время. Попробую дозвониться до него из машины. Но уж если он приедет, вам придется обеспечить дополнительное освещение.

Кэти согласно кивнула.

— А криминалистические исследования начинать можно?

— Это уж вам решать. Но я бы на вашем месте с этим не затягивал. И сразу же вызвал, к примеру, фотографа. Полагаю, впрочем, что вам понадобятся и все остальные специалисты.

— Вы обнаружили нечто подозрительное?

Доктор пожал плечами:

— Странный какой-то труп, как ни крути.

Кэти, впервые с тех пор, как в ее душу закрались подозрения, дала им волю и позволила себе мыслить в этом ключе.

— Очень хорошо. В таком случае, доктор, договаривайтесь поскорей с главным патологоанатомом, а я займусь своими делами. — Она повернулась к констеблям из патруля и приказала одному из них оставаться у тела и ничего не трогать, а другому — отправляться на парковку и указывать дорогу криминалистам по мере того, как они будут подтягиваться к месту происшествия.

— Когда я стоял у подъездной дорожки и ждал доктора, несколько человек уже подходили ко мне и спрашивали, что произошло, — заявил жизнерадостный патрульный.

— Ничего им не говорите. И еще: не вздумайте проболтаться хоть кому-нибудь о найденных рядом с трупом вещах. Это к вам обоим относится, — сказала Кэти. Когда жизнерадостный констебль широко улыбнулся ей в ответ, она посмотрела на него в упор и добавила: — Я не шучу. Об этом никто не должен знать. Ни одна живая душа.