Игорь Яснов - Мажор. Возврата быть не может

— Было, а что?

— Что про него можешь рассказать? Меня его дела интересуют.

— Ну… — Лиза задумалась, не переставая делать массаж, — во-первых, банк не его, а его тестя. Жуков только управляющий.

— Это я знаю.

— А еще он под себя коллекторское агентство создал.

— «Гиацинт»? — Соколовский приподнял голову и посмотрел на девушку.

— Может быть. Должников банка «на раз-два» перекидывал своим коллекторам. Сама слышала. Только там у него все равно по бумагам все принадлежит другим людям.

— Лиза, умничка! Подумай, как его достать? Чем?

— Ну… Вообще, есть у меня кое-что, для личной подстраховки. Знаешь, большие мальчики — большие неприятности, всегда нужно иметь рычаги воздействия.

— И какой рычаг ты нашла на Жукова? — с одобрением в голосе спросил Соколовский.

— Если тесть про его похождения узнает — ему капец. — Лиза показала под потолок, где была установлена камера наблюдения. — Вообще, это для охраны. Но кое-что я сохраняю для себя.

— Привет. Я в Питере, — сказала Яна, и Соколовскому показалось, что ее голос слишком напряжен. Может, просто так кажется, потому что голос звучит из трубки мобильного?

— И зачем ты мне об этом сообщаешь?

— Потому что здесь находится наш юрист. А у него интересующая тебя информация. И если я не передумаю, она может оказаться у тебя.

— И когда ты возвращаешься? — насторожился Соколовский.

— Сегодня вечером. Но у меня вопрос: когда я получу вторую часть оговоренной суммы?

— Приезжай из аэропорта ко мне в гостиницу.

— Прошу прощения, — перебила его Яна, — но по гостиницам я не езжу.

— Хорошо. Не хочешь встречаться в гостинице — можем встретиться возле гостиницы.

— Я позвоню, когда прилечу.

— Договорились. И еще… — Соколовский чуть помедлил, — спасибо тебе.

Когда Соколовский и Аверьянов вернулись в отдел, то увидели там эксперта Илью, который сидел возле стола Родионовой и что-то энергично рассказывал. Даня слушал со своего рабочего места, заложив руки за голову и покачиваясь на двух ножках стула.

— По трупу новости? — оживился Жека.

— И не только, — ответила Вика. — Я запросила материалы по отравлению Геращенко, и оказалось, Илья им тоже занимается. Повторите, пожалуйста, — попросила она эксперта.

— Да с удовольствием, — кивнул Илья. — Отпечатки на стакане с чаем, которым был отравлен Геращенко, принадлежат Пронину Виктору Фомичу. Ныне покойному.

— Ух ты! — Жека и Соколовский переглянулись. — То есть… он вначале должника траванул? А потом уже его кто-то?

— Это не все, — покачала головой Вика. — Федор Геращенко две недели назад застраховал свою жизнь.

— То есть получается, — заговорил Королев, — этот Геращенко убил Пронина, отрезал руку, оставил на стакане его отпечатки, траванулся…

— Отрезал — это возможно, — предупреждающе поднял руку эксперт, — а вот убил — м-м-м?..

— И кто тогда убил?

— А я не знаю. Но, судя по повреждениям черепа Пронина, он получил удар стальной двутавровой балкой.

— Человек ее поднять может? — тут же спросил Соколовский.

— Вес балки — сто килограмм минимум.

— Я вчера вечером директрисе «Гиацинта» позвонил, — вдруг сказал Даня, — уже после того, как мы с ней пообщались. Так, специфику работы уточнял. Ну и, кроме всего прочего, она упомянула, что Пронин недавно участок под строительства приобрел. Адрес у меня есть.

Дом был готов наполовину. Три этажа возведены, рабочие заканчивали крышу, а по всей площадке были разбросаны остатки материалов. У забора громоздились разобранные строительные леса со щитами деревянного настила. Прораб, невысокий мужчина в запачканной спецовке, угрюмо ходил за полицейскими и все не мог понять, что их привело на стройку и чего ему лично от этого ждать.

— Неплохо живут коллекторы, — усмехнулся Королев.

— Но недолго, — добавил Соколовский. — Хотя не на всех же падают балки.

Они остановились возле валявшихся досок, среди которых лежала двутавровая балка. Вика присела на корточки и показала пальцем на поверхность балки.

— Смотрите, тут, кажется, кровь. — Она повернулась к прорабу и спросила: — Эта балка тут давно лежит?

— Она под перекрытие шла, вот тут леса стояли, — показал прораб в сторону стены дома, — но завалились — от ветра, что ли…

— А хозяин давно приходил? — снова спросила Вика.

— Да уж пару дней не был. Но он здесь и так не частый гость. Занят постоянно.

— А как же он за вами присматривает?

— Элементарно, — за прораба ответил Соколовский и показал на стену дома, где виднелась камера.

— Ну да, тут везде камеры, — мрачно ответил прораб. — Не доверяет нам, видите ли… А записи на первом этаже, в запертой комнате.

— А ключи есть?

На мониторе все выглядело немного сбоку и сверху, но различить лица и действия людей было можно. Сначала в кадре мелькали прораб, рабочие, потом все ушли. Видимо, это был конец рабочего дня. Потом со стороны ворот появились Геращенко и Пронин. Звука по-прежнему не было, и о чем они разговаривали, можно было только догадываться. Вот Пронину надоело слушать Геращенко, он стал активно отмахиваться руками и повернулся, чтобы уйти. Геращенко заступил ему дорогу, принялся уговаривать. Пронин разозлился, схватил Геращенко за грудь и оттолкнул от себя. И теперь было отчетливо видно, как во время падения Геращенко задел еще не до конца закрепленные строительные леса.

Леса упали, посыпались вниз щитовые настилы, соскользнула двутавровая балка. Даже Вика, привычная, казалось бы, к таким вещам, и та поморщилась. Даня положил ей на локоть свою руку. Геращенко стоял на четвереньках и ошалело смотрел на тело Пронина. Вот он бросился к нему, принялся тормошить, попытался прощупать пульс на руке, потом на шее. Потом Геращенко сел, обхватив колени, и уставился на неподвижное тело коллектора.

— Вот, смотрите. — При повторном просмотре Вика чуть притормозила запись. — Вот он, момент принятия решения. Вот Геращенко придумал, как быть, решил, что надо использовать этот дурацкий случай и вытащить свою семью из финансовой пропасти. Вот он потащил тело, вот он вернулся с топором… Что мы имеем: несчастный случай на глазах у Геращенко. Жизнь он уже застраховал. И тут появился план.

— Отрубил руку, оставил на стакане отпечатки, — добавил Королев.

— Ну, то есть инсценировка? Зачем? — пожал плечами Аверьянов.

— Ради страховки, — подсказал Соколовский. — Потому что иначе он просто самоубийца, в таких случаях страховку не выплачивают.

— Любой эксперт определит, что руку оттяпали после смерти.

— Геращенко не криминалист, — сказала Вика. — Ему могло показаться, что все выглядит правдоподобно.

— Слушайте, — недовольно заявил Соколовский и демонстративно потянулся. — Может, у него и спросим? Или настоящим полицейским надо все по два круга обсудить?