Луиза Пенни - Большая расплата

Таких было много. Очень много.

Но никого, кто бы носил фамилию Тюркотт.

Выжил ли он?

Интуитивно Гамаш чувствовал, что солдатик с картой, изображенный в витражном окне, домой не вернулся.

Закрыв крышку, Арман молча сидел, сложив руки на коробку. Он посмотрел на Оливье и телевизор, работающий без звука.

Из гостиной было слышно, как трубочист Берт предупреждал детей Бэнксов о том, что недуг дядюшки Альберта серьёзен и заразен.

Дядя Альберт захихикал, а потом, не в силах больше сдерживаться, расхохотался.

— Люблю посмеяться, — протяжно, чисто и громко выпевал дядя Альберт.

А в это время на экране перед ним Роберт де Ниро, грязный и истощенный, крутнул барабан револьвера и приставил дуло к виску. Дикие глаза, рот распахнут в безмолвном крике, но всё, что слышал Арман, это хохот, звенящий из гостиной.

Де Ниро нажал на спусковой крючок.

Арман откинулся на стуле, широко распахнул глаза, открыл рот, задержал дыхание.

Все его внимание приковал револьвер в руке де Ниро.

Револьвер? Револьвер!

Арман поднялся, придерживаясь за стул. И перевёл взгляд с кухонного телевизора в сторону гостиной. На Жака, Хуэйфэнь и Натэниела. И Амелию. Хохотавших вместе с дядей Альбертом.

Теперь он знал.

Кино закончилось, гости разошлись. Желина постоял у камина, выпил перед сном, потом, пока Рейн-Мари и Гамаш приводили дом в порядок, отправился в постель.

— Тяжело было? — спросила мужа Рейн-Мари. Она решила, что его бледность связана с содержимым обувной коробки, всё ещё стоявшей на кухонном столе. Она ошибалась.

— Столько юных жизней потрачено, — ответил муж. — «Ад, где сгинут смех и юная жизнь».

— Арман? — насторожилась она, редко видя мужа таким расстроенным.

— Désolé . Я просто подумал, что им ещё предстояло совершить.

Она решила, что он говорит о солдатах, чьи телеграммы лежали в коробке. И снова она ошиблась.

— Ты отыскал юного Тюркотта? — спросила она.

Он вздохнул и постарался переключиться.

— Non . Эта телеграмма, должно быть, потеряна. Вообще удивительно, как много телеграмм сохранилось.

Посмотрев на жену, он заставил себя улыбнуться.

— Ну как, получили от кино удовольствие?

— Сто раз видела его и все равно люблю.

Она стала напевать «Давайте запустим бумажного змея», передавая ему только что вымытые, ещё тёплые тарелки.

— Пошли? — предложила она, когда они навели на кухне порядок.

— Нет, я побуду тут ещё чуть-чуть.

— Не хандри, — Она поцеловала его и добавила, — И не засиживайся.

Рейн-Мари поднялась в спальню, Арман остался у камина в компании Анри, тут же уложившего морду хозяину на колени.

Дом скрипнул, и всё снова затихло, слышался лишь шорох мокрого снега за окном.

Ему просто необходимо посидеть в тишине. Подумать.

Чуть позже Арман поднялся и стал тушить свет в доме. Подошёл к входной двери, чтобы запереть её.

Дверная ручка стала сама собой поворачиваться.

На часах полночь. Все уже разошлись по домам и улеглись в кровати. Гамаш жестом приказал Анри встать рядом, оба плавно двинулись к медленно открывающейся двери. Уши Анри встали торчком, шерсть на загривке вздыбилась, пёс зарычал.

Но собака всё равно оставалась рядом с хозяином. На всякий случай.

Арман сделал знак рукой, и Анри умолк. Но оставался настороже, готовый прыгнуть в любой момент.

Гамаш видел, как открылась дверь. В сумбуре мыслей он припомнил машину на вершине холма, из которой кто-то сверху наблюдал за деревней. А потом убрался восвояси. Отступил до более подходящего времени.

И вот, подумал Арман, это время настало.

Вторгающийся наверняка был вооружен, а Гамаш нет. Но на его стороне есть преимущество — внезапность. И как же он удивился, увидев входящего.

— Что ты тут делаешь?!

— Срань господня, Арман, ты напугал меня до смерти!

Анри радостно тявкнул. Бешено завилял хвостом, стал крутить мордой — то на Жана-Ги Бовуара, то на миску у двери. У этого пса имелся чёткий план на день. Очень длинный план, но с одной записью.

Жан-Ги угощал Анри бисквитом, Арман пристраивал пальто зятя на вешалку и думал, что это чуть ли не первый раз, когда Жан-Ги назвал его по имени. Гамаш часто просил зятя, чтобы в неформальной обстановке он называл его Арманом, но молодой мужчина не решался. И в виде компромисса использовал «патрона».

Но от шока вырвалось «Арман».

— Ты почему здесь? С Анни всё в порядке?

— Если бы что-то случилось, я бы позвонил, — заметил Жан-Ги. — А не стал бы пилить сюда ночью, по такой хреновой погоде. Прошу прощения за мой английский.

Разувшись, он натянул тапочки, всегда хранящиеся для него у двери.

— Так и зачем ты приехал? Не то, чтобы я не рад тебя видеть.

— Меня заставила Анни.

— Зачем?

— Потому что я рассказал ей про подозрения Желины, и она забеспокоилась.

Арман уже готов был спросить, зачем вообще Бовуар сообщает жене подобные вещи, когда припомнил, что сам рассказывает Рейн-Мари всё. Или почти всё.

И вот теперь Жан-Ги обрёл наперсницу в своей собственной жене. Гамаш не мог возмущаться, даже если бы хотел.

Заглянув в такое знакомое лицо человека, которому он доверял свою жизнь, Арман ощутил облегчение, и почувствовал к Анни благодарность за то, что отправила мужа сюда.

— Где Желина? — спросил Бовуар.

— Отправился спать. Пойдём, — позвал Гамаш. — Есть хочешь?

— Как волк, — сознался Жан-Ги.

Оказавшись на кухне, Бовуар направился к корзинке в углу.

— Как чувствует себя Грейси?

Он наклонился, потом выпрямился, отступил, чтобы лучше рассмотреть то, что сопело в корзинке.

— Драконы существуют? — спросил он.

— Это щенок, — убежденно заявил Гамаш, отправляя в микроволновку большую порцию запеканки.

— Обезьянка? — предположил Жан-Ги.

Арман отвечать отказался. Микроволновка пиликнула, ужин разогрет, кола налита в бокал. Мужчины уселись за стол.

Жан-Ги отпил колы, отправил в рот кусок запеканки, и посмотрел на тестя.

— Что-то произошло, патрон. Что именно?

— Мне кажется, я нашёл мотив убийства, Жан-Ги.

Бовуар опустил вилку.

— И каков он?

— Сначала нужно позвонить даме из МакДермот и Райан, и спросить её о фамилии.

— Колдбрук?

— Клэртон. Понять, зачем она использовала эту фамилию при переписке с тобой. Зачем выделила её особым шрифтом. Надави на неё, Жан-Ги. А если она не скажет, произнеси «Охотник на оленей».

— Да ладно. Давайте, расскажите мне больше.

— Пока не могу. Сначала она должна озвучить свою версию. Не хочу, чтобы ты навел её на ответ. И даже это попридержи до поры, пока не возникнет необходимость.

— D’accord . — Бовуар посмотрел на свои часы. — В Соединенном Королевстве пять утра. Слишком рано для звонка.