Джон Сэндфорд - Зимний убийца

— Но ты считаешь, что это подделка?

— Вполне возможно, — сказал Крейн. — Есть еще пара деталей. Наш специалист по дактилоскопии собирался обработать суперклеем бутылку от виски и флакончики от лекарств. Он сразу заметил отпечатки на стекле. Но все бутылки оказались идеально чистыми, если не считать следов пальцев. Словно кто-то протер их перед тем, как их взял Берген, или оставил отпечатки священника после того, как он умер. Не осталось смазанных следов или каких-то посторонних частичек, только чистые отпечатки. Слишком четкие и аккуратные. Похоже, это сделали специально.

— Мерзавец, — пробормотал Карр, переводя взгляд с эксперта на Лукаса.

— Впрочем, это может ничего не значить, — добавил Крейн. — Я бы сказал так: вероятность того, что это самоубийство, весьма велика. Но…

— Но? — повторил шериф.

— А вы опросили соседей, не видели ли они кого-то возле дома Бергена? — поинтересовался Лукас.

— Я немедленно пошлю людей, — сказал Карр.

Он указал пальцем на одного из своих помощников, стоящих рядом. Тот кивнул и вышел.

К ним присоединилась доктор.

— Нет ни синяков, ни следов борьбы. Его брюки расстегнуты.

— Ну и что? — спросил Карр.

— Довольно часто самоубийцы стремятся хорошо выглядеть после смерти. Женщины надевают красивые платья и тщательно накладывают макияж, мужчины бреются. Мне представляется странным, что священник, который собирался покончить с жизнью, расстегнул брюки, чтобы его нашли в таком виде.

Шериф посмотрел в сторону спальни.

— Фил был склонен к соблюдению формальностей, — вспомнил он.

— В его машине лежит нож, — сказал Лукас, обращаясь к Уэзер. — Посмотри-ка на него.

Пока она ходила в гараж, Лукас вернулся в спальню. «Берген выглядит так, словно он чем-то недоволен», — подумал он.

— Мы начали опрашивать соседей, — сказал Карр, подходя к Лукасу.

— Шелли, не следует забывать о пятидесятниках. Я не хочу никого обидеть, но существует множество фанатиков, помешанных на религиозных противоречиях. Я постоянно сталкивался с ними в Миннеаполисе. Здесь достаточно ненормальных, и все как-то связаны друг с другом. Возможно, один из них окажется убийцей. Тебе следует подумать об этом.

— Я так и сделаю, — пообещал Карр. — Значит, ты считаешь, что Фила убили?

Лукас кивнул.

— Это возможно. Впрочем, нет никаких следов борьбы.

— Фил сопротивлялся бы. И я не могу забыть историю с сосной. Однажды мы играли в гольф…

— Я знаю, — кивнул Лукас. — Он выбросил мяч из-под сосны.

— Откуда тебе это известно?

— Ты сам рассказывал, — ответил Лукас, почесав в затылке. — Не помню, когда именно, но ты говорил мне.

— Однако никто больше об этом не знает.

Они немного постояли, молча глядя на тело. Вскоре к ним подошла Уэзер.

— Это нож с места преступления.

— Ты уверена?

— Для меня это очевидно.

— Теперь весь город будет думать, что он убийца, — с горечью сказал шериф.

Они отвернулись от тела и двинулись по коридору в гостиную. Когда они проходили мимо кабинета Бергена, Лукас увидел зеленую электрическую пишущую машинку. Правее стояли компьютер и принтер.

— Подождите минутку.

Лукас посмотрел на компьютер, а потом перевел взгляд на шкаф, в котором стояли книги по Windows, WordPerfect, MS-DOS, электронные комментарии к Библии, множество пособий по работе с компьютерами и программным обеспечением. У компьютера было два дисковода. Дисковод 5,25 дюйма был пуст, но дискета в 3,5 дюйма оставалась внутри. Лукас высунулся в коридор и крикнул:

— Крейн, ты собираешься снимать отпечатки с клавиатуры компьютера?

— Снимем, если нужно, — крикнул в ответ эксперт. — Но мы не нашли ничего связанного с компьютером.

— Ладно, тогда я взгляну. — Лукас повернулся к Карру. — Я тоже использую такой текстовый редактор.

Шериф и Уэзер смотрели через плечо Лукаса, когда он набрал WP, чтобы активировать WordPerfect, а потом F5, чтобы получить перечень файлов. Он выбрал диск В. Над дисководом с дискетой загорелся огонек, а на экране появился список.

— Смотрите, — сказал Лукас и показал на строчку с надписью:

Проп1-9. 5.213 01–08 00:38

— Что это?

— Вечером он работал на компьютере, точнее, ночью, в тридцать восемь минут первого. Именно в это время он закрыл документ. Интересно, почему он не написал посмертную записку именно там? Это намного удобнее и проще, чем на пишущей машинке.

Лукас нажал на клавишу, чтобы открыть последний файл.

— Похоже, это проповедь. Да. Проповедь один-девять. Судя по сокращениям, он готовил ее на завтрашнее утро. — Лукас вернулся к списку файлов и провел пальцем по экрану. — Видишь? Вот прошлое воскресенье. «Проп1-2». Ты ходил на мессу?

— Конечно.

— Давай посмотрим. — Он открыл второй документ. — Это воскресная проповедь?

Шериф пробежал взглядом несколько строк и кивнул.

— Да, слово в слово, насколько я помню.

— Хорошо, значит, я прав.

Лукас дважды нажал на клавишу выхода, вернулся к первому файлу и начал читать его.

— Взгляните, — показал он на монитор, — Берген все отрицает. В тридцать восемь минут первого он пишет, что не совершал убийств.

Карр, шевеля губами, прочитал черновик проповеди, и от его лица отхлынула кровь.

— Его убили? Или он не выдержал, столкнувшись лицом к лицу с собственной ложью?

— Я считаю, что его убили, — сказал Лукас и почувствовал, как Уэзер сжала его плечо. — Следует исходить из этого предположения. Если мы ошиблись, вреда не будет. Но если мы правы, то убийца до сих пор на свободе.

Убийца лежал, подложив под голову подушку. Рядом беспокойно ворочалась девочка с золотыми волосами. Они смотрели миниатюрный телевизор, по которому показывали мультфильмы сороковых годов — «Хекилл и Джекилл» и «Майти-Маус».

Берген мертв. Убийца беседовал с несколькими помощниками шерифа и людьми из Мэдисона. Они проглотили наживку — сфабрикованное письмо. Им хотелось верить, что все неприятности закончились и дело закрыто. Кроме того, утром он сумел узнать кое-что определенное про фотографию из журнала. Она оказалась совершенно бесполезной — качество было таким плохим, что ничего разобрать не удалось.

В полдень он решил, что опасность миновала. В час до него дошли первые слухи: Карр рассказывает всем, что Бергена убили. А еще Убийца услышал о Харпере и о сделке…

Харпер за десять центов продаст собственную мать. Даже к смерти сына он отнесся как к обычной неприятности. Если он заговорит, если расскажет хоть что-нибудь, Убийце конец. Харпер знает, кто на той фотографии.

То же самое относилось к Дугу Рестону, Шонекерам и остальным. Но эти проблемы могут подождать. Сейчас нужно что-то решать с Харпером.

Гибель священника многое меняла, нравилось это Карру или нет. И неважно, считает ли он, что священника убили. Если смерти прекратятся, будет значительно проще все списать на Бергена.