Жан-Кристоф Гранже - Присягнувшие Тьме [Литрес]

У меня в голове пронеслись образы: пророчества святого Иоанна и его Апокалипсис; Ад, разверзшийся в час Страшного суда; экзорцисты у изголовья одержимых детей, борющиеся с демонами врукопашную, в Бразилии, в Африке. Я постарался ответить как можно более непринужденно:

– Нельзя сказать, что вы мне сильно помогли.

– Есть дороги, которые нужно пройти в одиночку. Каждый шаг приближает к цели.

– Это могло бы спасти жизни.

– Не думайте так. Мы вас опередили, это правда. Но не его. Невозможно предсказать, где и как он ударит.

Мне начали надоедать эти рассуждения о дьяволе как о реальной и всемогущей силе. Я снова перешел в атаку:

– Если вам известно все, что знаю я, то что же вас еще интересует?

– Прежде всего, мы не знаем точно, на чем вы остановились. Далее, вы нас опередили на участках, которые нам недоступны.

Ван Дитерлинг и его архивы. Эти две группы, должно быть, соперничают. Замошский ничего, или почти ничего, не знает об Агостине Джедде. Может быть, я сумею два раза «продать» свое досье и работать сразу на двух «хозяев», как слуга двух господ у Гольдони. Поляк подтвердил мои подозрения, прикинувшись огорченным:

– В наших рядах еще нет необходимого единства. Особенно в вопросе демонологии. Итальянцы из Ватикана думают, что в этой области у них абсолютное превосходство, и отказываются сотрудничать.

Мне было совсем нетрудно представить себе, как соперничают эти две группы. Ван Дитерлинг держал свой козырь – Агостину, а у Замошского должны быть собственные досье.

– Если вы хотите, чтобы я познакомил вас с добытыми мною фактами, – сказал я, – предложите мне что-нибудь взамен.

Священник поднялся. Его стальной взгляд предупреждал: «Осторожнее, следите за тем, что говорите». Но он произнес спокойным тоном:

– Вам уже невероятно повезло, Матье, раз вы все еще живы и в здравом уме. Сами того не зная, вы ввязались в настоящую войну.

– Вы имеете в виду внутреннюю войну между различными религиозными группами?

– Нет. Наше соперничество лишь вторичное явление. Я говорю о настоящем конфликте, о борьбе Церкви с могущественной сатанинской сектой. Я говорю о реальной угрозе для нас всех. Для нас, солдат Господа, и всех христиан планеты.

Уже не так уверенно я продолжал:

– Эта угроза – «лишенные света»?

Замошский сделал несколько шагов, заложив руки за спину.

– Нет. «Лишенные света» скорее являются ставкой в этой битве.

– Я не понимаю.

Нунций подошел к старому колченогому письменному столу, стоявшему за пюпитрами для нот, и достал фломастер:

– Знаете ли вы этот знак?

Он начертил окружность, перечеркнул ее горизонтальной линией, потом пририсовал несколько звеньев цепи. Татуировка Казвьеля и печатка на перстне Мораза. Значит, это был символ сатанинской секты.

– Я видел его уже два раза.

– Где?

– В татуировке на груди одного мужчины и в гравировке на перстне другого.

– У меня есть сведения, что оба мертвы.

– Если у вас есть ответы, зачем задавать вопросы?

Замошский улыбнулся, затем надел колпачок на фломастер.

– Патрик Казвьель. Ришар Мораз. Первый умер тридцать первого октября на ватиканской лестнице. Другой недалеко от дома доктора Бухольца, в окрестностях Лурда, на следующий день. Вы убили их обоих. Если вы хотите, чтобы мы заключили соглашение, вам следует вести со мной честную игру.

– Кто говорил о соглашении?

Он постучал по рисунку:

– Вы не хотите узнать, что этот рисунок означает?

– Покопавшись, я и сам все узнаю.

– Разумеется. Но мы можем сэкономить вам время.

Нунций терпеливо мерил комнату уверенным шагом. Мне уже порядком надоело это кружение.

– Как называется эта секта?

– «Невольники». Они считают себя рабами дьявола. Отсюда и их символ: железный ошейник. Их еще называют Писцами. Сатанинские секты – моя специальность. Моя настоящая работа – выявлять эти группы по всему миру. Однако из всех, которые я встречал или изучал, «Невольники» – самые жестокие, самые опасные. В высшей степени.

– Какой у них культ?

Замошский широко развел руками:

– В большинстве сатанинских сект дьявол является лишь прикрытием извращений, наркомании, различных видов беззаконной деятельности. Порой они доходят до уголовщины. Убивают, кончают с собой, доводят других до самоубийства… Но я бы сказал, что эти банды не опасны и чаще всего ограничиваются осквернением кладбищ. Короче говоря, хулиганством. Во всем этом нет никакой идеи. И их общение с «хозяином» просто смехотворно.

– Полагаю, «Невольники» не принадлежат к этой категории.

– Ни в коем случае. «Невольники» – настоящие сатанисты, они живут ради зла и благодаря злу. Они ведут аскетическую жизнь, требовательны к себе, безжалостны. Убийцы, палачи, воры, они совершают зло бесстрастно, соблюдая порядок и пунктуальность. Это эквивалент наших монахов. Могущественные, многочисленные – и невидимые. Они не развратничают перед алтарем в церкви и не целуют козла в задницу. Это настоящие преступники, их злодеяния призваны умножать Зло. Убийство, истязание, разрушение – вот их причастие. Кроме того, они очень сплоченны. Их объединяет тайная цель.

Я закурил еще одну сигарету, просто чтобы подбавить дымку в наш маленький ад.

– Которая состоит…

– В сборе заповедей дьявола. Когда они не убивают, они гоняются за словом Сатаны.

Замошский перевел дыхание. Он продолжал вышагивать передо мной. Своим воинственным видом он напоминал генерала во время военного похода. Он продолжал:

– Видите ли, у сатанинской догмы есть один основной недостаток – отсутствие священной книги. Текста, который можно было бы счесть каноническим. В истории сатанизма вы найдете кучу черных библий, демонологических фолиантов, колдовских книг, различного рода свидетельств. Но нет труда, воспроизводящего слово дьявола. Вопреки тому что о нем рассказывают, Сатана не писака.

Мне вдруг представился священник из Лурда в его потрепанной сутане. «У них нет книги. Понимаете?» Он говорил о «Невольниках».

Я спросил:

– Где находится это слово? Где оно зафиксировано?

Его глаза на мгновение затуманились:

– Вы меня спрашиваете? – Он развел руками. – В этом же и состоит суть вашего расследования.

Я должен был бы об этом подумать. «Лишенные света». Единственные существа в мире, имевшие контакт с демоном.

– «Невольники» разыскивают «лишенных света»?

– Именно. Для них эти чудесно исцеленные являются хранителями уникального слова. Слова, которое они должны вписать в свою книгу. Именно за это их иногда называют Писцами. Они пишут под диктовку дьявола.

– Я думаю, они прежде всего пытаются расшифровать слова клятвы, которую «лишенные света» дают дьяволу?