Жан-Кристоф Гранже - Присягнувшие Тьме [Литрес]

– Сегодня ночью, на машине. Фуко, ты должен найти Манон раньше других.

Он вздохнул, выдавая свое бессилие и смирение:

– Если я ее найду, я ее выдам.

– Нет. Ты ее будешь охранять до моего возвращения! Мы вместе отведем ее к судебному следователю.

Фуко пробормотал что-то на прощание. Я снова ехал к Лозанне. Ко мне вернулось спокойствие. Спокойствие, граничащее с небытием. Посттравматическое состояние. Я сосредоточился на огнях автобана. Одного этого усилия хватило, чтобы мое сознание включилось.

В окрестностях Веве зазвонил мой сотовый.

– Это я.

У меня в груди что-то оборвалось.

Голос Манон.

– Ты где?

– В мамином доме.

– Где?

– В мамином доме. В Сартуи.

Я искал логику в ее словах. Я ее не находил и зацепился за практическую деталь:

– Ты приехала на поезде?

– С Восточного вокзала.

– Когда?

– Не знаю. Когда я вышла из кабинета следователя.

– Ты поехала прямо на вокзал?

– Да.

– Ты не заходила домой к Люку?

– Нет. Зачем?

Я подумал о ее отпечатках на месте преступления.

– Ты там никогда не была?

– Да нет же!

Судя по ее ответам, она ничего не знала об убийствах. Я быстро подсчитал: сейчас 22 часа. Чтобы доехать до Безансона, нужно по крайней мере пять часов и еще час, чтобы добраться оттуда до Сартуи. Манон освободили около 15 часов, прежде чем я позвонил Фуко, чтобы он ее забрал. А это значит, что она сразу же села на поезд и только что приехала в Сартуи. Таким образом, у нее было неопровержимое алиби на время убийства семьи Субейра. Теплая волна разлилась по моему телу.

– Тебя кто-то видел?

– Нет.

– Как ты добиралась от Безансона до Сартуи?

– На такси.

Шофер смог бы подтвердить, что посадил ее в Безансоне. В тот самый момент, когда в Париже совершалось преступление! Начиная с сегодняшней ночи нужно заняться поисками водителя. Затем выяснить, откуда взялись на месте преступления отпечатки пальцев Манон. Все было как-то подстроено.

Но прежде всего надо ее спасти.

– Почему ты поехала туда?

– Мне было страшно. Они допрашивали меня несколько часов подряд, Мат.

– Почему же ты мне не позвонила?

– Я подумала, что ты договорился с ними. И не хотела возвращаться к тебе домой. К себе, в Лозанну, тоже не хотела.

Манон говорила очень быстро, как девочка, которая что-то шепчет посреди ночи, укутавшись в простыню с головой. Мой голос снова наполнился силой, когда я сказал:

– Сиди на месте. Я сейчас приеду.

Через два часа я пересекал границу в Валлорбе. Я добрался по дороге E23 до Понтарлье, потом свернул в сторону Морто, поехал вдоль реки Ду. Часом позже я увидел вдали Сартуи. В глубине навалившейся на меня боли замерцал огонек: сейчас я найду Манон и защищу ее.

Спускаясь к долине, я заметил внизу фургон жандармерии, направлявшийся к жилому кварталу Сартуи с мигалкой, но без сирены. Я схватил мобильный:

– Фуко?

– Мы не можем найти ее, Мат.

– У тебя нет никакого следа?

– Никакого.

– А у других?

– Ничего нет. Мы думаем, что она вернулась в Юра.

– Почему?

– Так говорит Люк.

– Люк?

– Корина Маньян сообщила ему, что произошло. Он выслушал ее без единого слова. Совсем свихнулся. Сказал только, что их убила Манон и что ее надо искать в Сартуи. Что ей нужно вернуться к источнику. В дом матери.

Просто провидец какой-то! Я отсоединился и прибавил скорости. Синяя мигалка жандармов отбрасывала отсветы на горные склоны. Успеть раньше них. Спасти Манон. Я вдавил педаль.

У въезда в город я рванул налево. Вспомнил о дороге, идущей вдоль железнодорожного пути, без перекрестков и светофоров. Я включил четвертую передачу, и скорость перевалила за сто тридцать километров в час. Казалось, фары выдергивали деревья по краю дороги.

Через четыре минуты я уже ехал по богатому кварталу Сартуи. Свет полицейского фургона прорезал долину. Но позади меня. Я их обогнал. У меня было всего две минуты, чтобы забрать Манон.

Я разглядел впереди пирамидальный дом. Белый конек на крыше, сплошные окна. В доме было темно. Я проскользнул за дом и позвонил Манон на мобильный.

– Я приехал. Где ты?

– В гараже.

Я побежал к строению, примыкавшему к дому. Мигалка фургона все приближалась, освещая долину. Я толкнул дверь. Медленно, чересчур медленно перегородка сдвинулась.

Каждая лишняя секунда разрывала мне сердце.

В темноте показалась Манон. Светлое лицо, смутно различимое за облачком пара, вырывавшегося у нее изо рта. Она прошептала:

– Я не знаю, почему сюда приехала. Этот чертов дом наводит на меня страх. Я…

– Идем…

Манон вышла на порог. Движения ее были резкими и пугливыми. Как у тех, кто спасся после стихийного бедствия.

Свет от мигалки заставил ее застыть на месте.

– Это кто? Полиция?

– Я тебе сказал – поторапливайся.

– Они знают, что я здесь?

– Кое-что произошло.

– Что?

Жандармы были всего в сотне метров. Я прошептал:

– Лора, жена Люка. Ее убили. Вместе с дочками.

Манон застонала. Ее глаза обратились в сторону фургона.

– Они думают, что это сделала я?

Не отвечая, я схватил ее за руку и шагнул к машине. Она сопротивлялась. Я повернулся и закричал:

– Идем, черт подери!

Слишком поздно. Фургон показался на повороте аллеи. Я привлек к себе Манон, открыл дверь и затолкнул Манон в машину со стороны водителя. Сунул ей в руку свои ключи. Не могло быть и речи, чтобы она провела еще одну ночь среди людей в мундирах. Она должна прятаться до завтра, пока я не найду шофера такси и не сумею снять с нее подозрения.

– А ты?

– Я останусь здесь и задержу их.

– Нет, я…

Я сжал ее пальцы, в которых были ключи:

– Езжай в сторону Швейцарии. Позвонишь мне, как только пересечешь границу.

Нехотя она тронулась. Я крикнул:

– Шпарь! И позвони мне.

Она посмотрела на меня через стекло, как будто хотела запечатлеть в памяти мои малейшие черты. Свет от мигалки уже отбрасывал тени на ее лицо. Секунду спустя она включила задний ход, и мотор заурчал.

Я повернулся и пошел по дороге. Фургон остановился. Жандармы выскочили на шоссе и побежали навстречу мне с оружием в руках. Один из них заорал:

– Что вы здесь делаете?

Я полез за документами.

– Не двигаться!

Я уже достал удостоверение. Показал им его при свете их фар:

– Я из полиции.

Мужчины замедлили шаг, а офицер, закутанный в черную стеганую куртку, вышел вперед:

– Ты кто?

– Матье Дюрей, Парижская уголовная полиция.

Он схватил мое удостоверение:

– Что это ты тут делаешь?

– Веду расследование. Я…

– В восьмиста километрах от Парижа?

– Я сейчас все объясню.

– Да, неплохо бы. – Он засунул удостоверение к себе в карман, затем бросил взгляд на открытую дверь гаража. – Уж очень похоже на незаконное вторжение в жилище.