Жан-Кристоф Гранже - Присягнувшие Тьме [Литрес]

– Ты сегодня с ними куда-нибудь пойдешь? – рискнул я предположить.

– Куда, по-твоему, я могу с ними пойти? Отведу их к родителям и поеду в больницу.

Молчание. Я мог бы попытаться ее утешить, но не хотелось говорить банальности.

– А как ты? – спросила она. – Дело продвигается?

– Я иду по его следам. В Юра.

– Что ты нашел?

– Пока ничего, но я иду по его следу.

– Ты же видел, куда это его привело…

– Клянусь, я найду объяснение.

Снова тишина. Я слышал ее дыхание. Она казалась отупевшей. Не зная, что сказать, и не придумав ничего лучшего, я прошептал:

– Я тебе еще позвоню. Обещаю.

Когда я отключался, в горле стоял комок. Надо что-то делать, надо искать. Я бросился к машине. Оставалось использовать последний шанс, пока Сарразен в меня не вцепился.

Школа находилась в северной части города возле супермаркетов – Леклерка или Лидла – и закусочной «Макдоналдс». На домофоне было две кнопки: «Школа» и «Мадам Бон». Директриса или консьержка? Я нажал на кнопку с именем. Через несколько секунд ответил женский голос. Я представился, назвавшись полицейским. Последовало молчание, потом микрофон каркнул:

– Сейчас выйду.

Мадам Бон выкатилась на крыльцо. Именно выкатилась, потому что она скорее перекатывалась, чем шла. Она весила килограммов сто и в своем пальто из плотной шерсти была похожа на чудовищный фетровый колокол. Могу себе представить, какие прозвища ей давали ученики.

– Я директор школы.

Руки спрятаны в рукава, как принято в Тибете, лицо широкое, слишком сильно накрашенное, в ореоле светлых кудряшек, закрепленных лаком.

– Вы по делу Симонис? – добавила она, поджав губы.

– Да, именно так.

– Мне жаль, но я ничем не могу вам помочь. Манон не училась в нашей школе. Вы не первый, кто так ошибается.

– А где же она училась?

– Не знаю. Может быть, в Морто или в частной школе по ту сторону границы.

Ложь была чрезмерной. Все знали хронологию событий в день убийства, но никто не упоминал, будто из школы в поселок Король пришлось добираться на машине. Я, не отрываясь, смотрел в ее светлые, сильно навыкате, глаза. Она хранила молчание. Я откланялся.

– Простите, что побеспокоил.

– Ничего страшного, я привыкла. До свидания, месье.

Она помахала мне пухлой кукольной ручкой и ушла в дом. Я подождал, пока она переступит порог, и шагнул через перегородку. Придется добывать информацию самому. Найти и вскрыть архивы, отыскать табели Манон Симонис. Сколько у меня шансов на успех? Скажем, пятьдесят на пятьдесят.

Когда я пересекал школьный двор, то заметил справа, как раз в том месте, где основное здание соединялось со спортивным залом, кабинки с открытым верхом. Туалеты. У меня мелькнула идея.

Я пошел по центральному проходу, вдоль которого тянулись умывальники. В глубине был садик, заросший бамбуком и тополями. Эта деталь меняла все. Передо мной был уже не обычный школьный туалет, а затененный листвой китайский пейзаж. Я ощупал двери и цементные стены, пытаясь определить степень их ветхости.

Сколько у меня шансов обнаружить здесь то, что я надеялся найти? Я бы поставил один к тысяче. Открыв первую дверь, я внимательно осмотрел стены цвета хаки. Трещины, грязные пятна, надписи. Некоторые сделаны фломастером, другие выцарапаны в штукатурке. «УЧИЛКА – ДУРА», «Я ЛЮБЛЮ КЕВИНА».

Я прошел во вторую кабинку. Звук сочившейся откуда-то воды смешивался с шелестом листьев. Здесь были другие иероглифы: «САБИНА ЦЕЛУЕТСЯ С КАРИМОМ», «ТРАХАТЬСЯ!»… Рисунки членов и женских грудей перекрывали надписи. Очевидно, туалеты, помимо прочего, помогали школьникам избавиться от комплексов.

Третья кабинка. Выходя из нее, я думал, что моя идея была абсурдной. Но, толкнув следующую дверь, я остолбенел. Между двумя трубами чьей-то неловкой рукой было нацарапано:

МАНОН СИМОНИС, ЗА ТОБОЙ ГОНИТСЯ ДЬЯВОЛ!

Такого я не ожидал. Я надеялся найти хотя бы имя, намек. Я бегом пересек площадку и поднялся на второй этаж. Директриса была в своем кабинете.

– Вы меня за дурака держите?

Она так и подскочила. С опрыскивателем в руках она ухаживала за комнатными растениями.

– Я только что был в туалете во дворе. Там на стене написано имя Манон Симонис.

– Написано? В туалете?

– Почему вы мне солгали?

– Представьте себе, вот уже десять лет я прошу выделить средства на ремонт этих…

– К чему эта ложь?

– Я… Мне позвонили. И предупредили о вашем приходе.

– Кто?

– Жандарм. Сначала я не поняла, но он сказал, что придет полицейский высокого роста и будет спрашивать о Манон. Он велел мне отослать вас как можно решительнее и без разговоров.

Такой ответ меня успокоил. Сарразен, как я и предполагал, предупреждал мои действия.

– Садитесь, – приказал я. – Я отниму у вас всего несколько минут.

– Мне надо полить цветы. Я могу отвечать стоя.

– Я не осуждаю капитана Сарразена, – сказал я. – Дело Симонис – деликатное дело.

– Вы приехали из Парижа?

Я чувствовал, что она готова поверить тем небылицам, которые я уже испробовал на Марилине Розариас.

– К нам обращаются, если расследование приобретает религиозный оттенок. Секты, ритуальные убийства. Обычные следователи не любят, когда мы вмешиваемся в их работу. У нас свои методы.

– Понимаю. Так Сильви Симонис была убита? Это официальное заключение?

– Ее гибель привлекла внимание к первому расследованию, – уклонился я от прямого ответа. – Когда Манон здесь училась, вы уже руководили этой школой?

Мадам Бон нажала на ручку опрыскивателя и выпустила целое облако водяных брызг. Я повторил свой вопрос.

– В то время я работала здесь простой учительницей, – сказала она. – Манон даже училась в моем классе.

– Какой она была?

– Живой, озорной. Даже слишком. Ее характер никак не сочетался с ангельским личиком.

– А я считал, что это была застенчивая, замкнутая девочка.

– Так все думали. А на самом деле она была легкомысленной. Всегда готова выкинуть шалость. Иногда даже опасную.

– Вы говорите – опасную?

– Она не знала удержу. Настоящая сорвиголова.

Такое откровение меняло всю картину похищения.

– Она могла пойти с незнакомым человеком?

– Этого я не говорила. Вместе с тем она была пугливой.

– Как бы вы охарактеризовали ее отношения с Тома Лонгини?

– Они были неразлучны.

– Но ведь он был старше ее на пять лет!

– Дети из начальной школы и коллежа играли в одном дворе. А потом они встречались на игровой площадке в Коро́ле.

– Следователи считали, что в тот вечер Манон могла уйти только с Тома. Вы с этим согласны?

Она замялась, потом снова принялась за опрыскивание. От растений поднимался запах влажной земли, одновременно свежий и зловещий. Я подумал о кладбищенской земле, в которую когда-нибудь ляжет каждый из нас.