Леонид Словин - Подставное лицо. Дополнительный прибывает на второй путь. Транспортный вариант. Четыре билета на ночной скорый. Свидетельство Лабрюйера

— Во-он! — начальник линпункта показал на один из двухэтажных домов. — Ни пуха ни пера!

Дом оказался на повороте дачного бетонированного шоссе — вытянутый, асимметричный, с мансардой под крышей, с двумя калитками в заборе. Он явно принадлежал двум разным хозяевам — младший лейтенант забыл предупредить. Впрочем, Денисов сам быстро разобрался. Одна из половин, с разбросанными по двору постройками, прикрытыми старым железом, кучками стройматериалов, производила впечатление особого рода бесхозяйственности.

Денисов открыл калитку. У террасы маячила фигура в ватных брюках, телогрейке. Приземистый, с сильными крутыми плечами, человек сгружал с санок короткие гнилые доски.

— Хорошо у вас, — приблизившись, сказал Денисов. — Летом, наверное, благодать.

Человек разогнулся, вытер руки о ватник:

— Насчет дачи, наверное?

Не касаясь рассохшихся перил, мужчина поднялся на крыльцо, толкнул обитую столовой клеенкой дверь:

— Сюда.

Денисов увидел внутри старый, с массивной столешницей деревянный стол, над ним тоже старую диковинную лампу, свисавшую с потолка, и две двери — в боковой придел и на лестницу. Последняя была закрыта на висячий замок.

— Здесь, — хозяин свернул в боковушку.

Денисов показал на замок:

— А там?

— Живут.

Боковая комната выглядела сырой, запущенной. Всю зиму в ней, по-видимому, не топили. -

— Прошлый год здесь художница жила, — хозяин говорил с напором, будто спорил. — Хорошая женщина. Сейчас на этюдах в Средней Азии. А вы? Одни или с детьми?

— Один. Два человека, оба работаем, дома почти не бываем. Разве только в субботу, в воскресенье.

Они вернулись на террасу. Денисов снова показал на замок:

— Большая семья?

— Там? —хозяин по-своему истолковал вопрос. —Да нет. Один человек. Никакого беспокойства. Сколько живет — всего раз или два появлялся!

— Давно у вас?

— С февраля.

Хозяин был малоразговорчив, себе на уме. В то же время ему не хотелось терять нового дачника:

— Не знаю, останется ли на лето.

— Задаток внес?

— Нет.

— Давайте, я посмотрю. Если он откажется, мы снимем. У вас там одно окно? Два?

Хозяин дачи поколебался, но недолго:

— Подождите, я вторые ключи принесу.

Он вынес из избы связку ключей, нашел нужный, открыл замок. За дверью оказалась узкая крутая лестница, ведущая в мансарду. На выкрашенных охрой ступенях лежала пыль. За второй дверью, вверху, была небольшая комнатка. Здесь тоже стоял стол, но уже меньших размеров. По ту сторону окна высилась стройная как свеча ель.

— Хорошо, — признал Денисов.

Угрюмый хозяин дачи неожиданно просиял:

— Я здесь жил.

Денисов огляделся: вдоль второго окна стояла металлическая, с никелированными шарами кровать, застеленная шторой. Нижние половины окон были завешаны газетами. Он не увидел ни чемоданов, ни одежды.

— А где же вещи?

Хозяин дачи засуетился, подскочил к кровати, сдернул штору. Под шторой светлел не особенно чистый, в полоску тюфяк.

— Все вынес! — мужчина обернулся к Денисову. — Уехал, не заплатил!

— Может, что-то осталось, надо посмотреть.

Вместе с хозяином дачи он внимательно оглядел комнату — в известном смысле она оказалась абсолютно пустой. Ни клочка бумаги, ни предмета, имевшего отношение к человеку, проживавшему в мансарде. Металлические части кровати, ручки двери, замок — все было аккуратно вытерто.

Самое удивительное Денисов обнаружил на полу у дверей — табак!

«Чтобы сбить со следа собаку! — Денисов задумался. — Но это же чисто по-воровскому!»

— Вот люди! — в сердцах пожаловался хозяин дачи. — Я бы и не заметил, если бы не вы! Все со стройкой вожусь.

Денисов вспомнил короткое гнилое долготье, которое он видел во дворе у крыльца.

— Да вы садитесь, — сказал хозяин.

Он сел на кровать. Панцирная сетка с визгом прогнулась почти до самого пола. Денисов подвинул себе стул, хозяин дачи сам поощрял его вопросы:

— Как же он ушел?

— Очень просто. Я ведь посменно работаю. Скользящий график: утро, ночь и двое суток выходной. Сегодня, например, с утра...

Денисов подсчитал дни. Выходило, что Паленов заключил злополучную сделку, когда хозяина дачи весь день не было дома.

«Преступник продал кольцо в Расторгуеве, так как знал, что никогда больше здесь не появится! В тот день он ликвидировал свою нору».

— Найти его можно! Я ведь тоже не прост... — хозяин дачи вдруг улыбнулся. Маленькая голова ушла в плечи, подбородок качнулся вперед. — Фамилию, имя, отчество я знаю. Списал с документа, он и не догадывается! Надо найти ту бумажку, не помню, куда дел.

— Списали? С паспорта?

— Не-е! Паспорта не было. С пропуска. Сейчас поищем! — Не обращая внимания на Денисова, он почти кубарем скатился по лестнице вниз.

Денисов сбежал следом.

Против старинного, с массивной столешницей самодельного стола стоял самодельный кособокий буфет, сработанный кем-то, про кого говорят: «У него обе руки левые».

«Наверное, сам хозяин дачи и делал», — подумал Денисов.

Тот в это время открыл обе нижние дверцы и, сев на корточки, принялся вытаскивать на свет содержимое: кастрюльки со ржавыми гвоздями, узелки и кулечки с семенами, заготовки ножей.

— Есть! — сказал он вдруг. В руке он держал пересохший желтый обрывок газеты. — «Дериов Иван И-у-сти-нович. Карандашная фабрика».

— Здорово, — Денисов не стал его разочаровывать.

— Кто его знает, в какую он смену работает, — хозяин дачи бережно разгладил записку. — Как-то я на станцию шел, а он впереди меня. Посмотрю, думаю, куда поедет. Говорил, ему на работу во вторую смену.

— Он вас не видел?

— Нет. Смотрю! А он по магазинам, на рынок Потом на платформе сидел. Минут двадцать! — хозяин дачи безразлично, кое-как запихнул выброшенное им назад в буфет.

— Так и не уехал?

— Уехал. Только не в ту сторону! Не в Москву — в обратную! Уже перед самым перерывом движения. Какая тут работа?

«Надо срочно позвонить Сапронову», — подумал Денисов.

Они еще поговорили.

— Я дам знать, если решу снять внизу, — сказал Денисов.

— Теперь и мансарда свободна!

— Посмотрим.

Хозяин дачи проводил его до калитки, настроение у него было испорчено.

Денисов шел медленно, стараясь больше увидеть.

«Преступник ходил по этой дорожке. Там из колодца брал воду. Здесь носил дрова...»

Рядом с дорожкой, сбоку, он увидел характерный след: рифленая подошва, усложненный узор вдоль рантов.

— Он ходил? — Денисов показал на след. — Резиновые сапоги?

— Они самые, — рассеянно подтвердил хозяин дачи. — В тот день и привез, что я рассказывал. Вечером...

— Это ж мой размер! — Денисов свернул с дорожки, пропечатал свой след рядом. — Сорок третий!

— Вот как делают... — непонятно отозвался тот. Он казался совсем подавленным.