Анатолий Степанов - Чума на ваши домы. Уснувший пассажир. В последнюю очередь. Заботы пятьдесят третьего. Деревянный самовар (пьянки шестьдесят девятого года)

Гостеприимный хозяин пригласил москвичей в свою «Волгу», но москвичей было четверо, а мест — три. Смирнов было рванул в сторону: в кодле он заметил гражданина в полувоенной одежде и посчитал его за того управделами, с которым он страстно желал говорить, но был перехвачен главной рукой района. Удержав его за рукав, Георгий Федотович пресек:

— Александр Иванович, нельзя…

Оставшиеся у главной «Волги» как бы и не заметили, что Олег Торопов, спокойно от них отойдя, влез в молодежный «Рафик», но сразу же ринулись занимать места по табели о рангах. В связи с наличием гостей Георгий Федотович устроился с водителем, мент у одного оконца, кинорежиссер у другого, а писателя зажали (крупны были мент и режиссер, крупны) посередине.

Нежно зажурчал ухоженный и хорошо отлаженный мотор, и тут Смирнов случайным взглядом узнал в шофере порученца. Шанс взбрыкнуть, кое-как разгоняя дурное настроение.

— Нет, с этим водителем я не поеду, — категорически заявил Смирнов.

— Вася прекрасный водитель, — успокоил его Георгий Федотович.

— Он с козлом справиться не может, а тут — автомобиль, — ворча, не унимался Смирнов.

— С каким еще козлом? — капризно поинтересовался секретарь.

— Первая жанровая картинка, которая мне бросилась в глаза в вашем районе, — с удовольствием приступил к рассказу Смирнов, — это половой акт, который вершили на крыльце райкома огромнейший козел и йоширская свинья. А ваш Вася, хотя акт и прервал, но козла не сбросил, отступил.

Реакция секретаря была столь неожиданна, что Смирнов даже огорчился: Георгий Федотович радостно и горделиво хохотал.

— Это наш Зевс! — отсмеявшись, пояснил он. — Гордость и головная боль Нахты. Но силен, да?!

— Силен, — согласился Смирнов. — Вон, даже Вася не справился.

— А мы Васе — выговор, — решил резвун-секретарь. — Вы удовлетворены?

— Удовлетворен при такой жизни — козел, — сдался Смирнов. — Поехали.

Не имел он права здесь командовать. Вася в полуобороте посмотрел на Георгия Федотовича, который кивнул. Тогда поехали.

Смирнов, сомлев от наслаждения, лежал в обширнейшей мраморной ванне-бассейне. Ванна-бассейн находилась на маленьком плоскогорье, где единственным признаком цивилизации была дорожка из полированных гранитных плит, которая, уходя в заросли, вела неизвестно куда. Хотя известно куда. Не хотелось уже и думать, а потому Смирнов закрыл глаза надолго. Теплая, почти горячая вода в мраморной ванне была проточной: целебный источник, заботливо забранный в трубы из нержавеющей стали, наполнял ее, а ручеек, дно которого было живописно выложено ценными и красивыми камнями, уводил лишнюю воду к краю плато, а там уж как придется. Нежная и плотная струя, начиная от затылка, ласково гладила смирновский позвоночник, разгоняя дурное настроение, унося усталость, растворяя в пространстве и времени застарелый стресс.

— Подремали немного, Александр Иванович?

Над ним склонилось любящее лицо шофера-порученца Васи, которого он сегодня безжалостно закладывал.

— Есть немного. Уж так хорошо! — стараясь извиниться не извиняясь, суетливо заговорил Смирнов. — Спасибо тебе, Василий, ублажил старика!

— Все готово, Александр Иванович, только вас ждут.

Действительно, ждали. Закутанные в простыни солидные послебанные клиенты сидели на террасе обширного шале, а молодежь — восемь девок, один я — секретарь райкома комсомола и его инструкторши резвились в общем бассейне, выстроенном по мировым стандартам — тридцать на пятьдесят. Этот бассейн наполнялся тоже из целебного источника. Но, как подтвердили специалисты, менее целебного, чем тот, что наверху.

Смирнов в махровом халате присоединился к тем, что на террасе.

— Помогло? — поинтересовался Георгий Федотович.

— Заново родился, — признался Смирнов и посоветовал Олегу Торопову. — Тебе бы, Олег, с твоими нервишками там бы часок полежать.

— Не хочу, — ответил Олег.

— А я хочу, но не могу. Пива уже ведро, наверное, выпил, — признался Казарян.

Председатель райисполкома откликнулся, как девочка из анекдота, прыгавшая через веревочку:

— Одно другому не мешает!

Тогда Казарян не стал скрывать главную причину, по которой ему не хотелось в ванну:

— Лень.

— Люблю работников искусств за искренность, — обрадовался Георгий Федотович и вдруг грозно удивился: — А почему темно?

И впрямь темно. Незаметные сумерки плавно и быстро перешли в поздневечернюю полутьму.

— А почему темно?! — столь же грозно удивился Вася-порученец, обращаясь в никуда. Столь же грозно, но значительно громче. Его слова были подобны божескому приказу «Да будет свет!», ибо незамедлительно в шале, на террасе, над бассейном и в декоративном кустарнике вспыхнул свет. Абажуры и торшеры в самом шале, светильники на террасе, маленькие прожектора над бассейном и круглые матовые фонари в кустах.

— Ура!! — вскричала в бассейне жизнерадостная молодежь.

— Ура! — поддержал их Владислав Фурсов и, скинув простыню, нырнул в бассейн.

— Какой непосредственный и веселый, а? — поделился с Олегом впечатлениями о писателе Георгий Федотович.

— Угу, — согласился Торопов, — как и его тесть Дмитрий Федорович.

Не стал расспрашивать про фурсовского тестя секретарь райкома: знал, кто такой Дмитрий Федорович, понимал, что не следует давать повод Торопову для шокинга местного значения, и поэтому обратился к Смирнову:

— Как, на ваш взгляд, Александр Иванович, работает наша милиция?

— Весьма оперативно, — поначалу доброжелательно отметил Смирнов и добавил: — Информирует партийные органы о речах и поступках некоторых, как ей кажется, важных, приезжающих в ваш район, площадь которого равна Бельгии.

— Бенилюкса, — по привычке поправил Георгий Федотович. — И откуда же у вас такие сведения?

— От вас.

— Не понял.

— А чего тут понимать? Фразочка-то по телефону о том, что я пока на партийном учете у вас не состою, сказана была мною капитану Поземкину.

— А ловко вы все сопоставляете! — похвалил Смирнова секретарь.

— Профессия у меня такая — все сопоставлять. — Смирнов встал, скинул халат и перед тем, как окунуться в бассейн, спросил: — Девицы-то на всякий случай? Вдруг московский мент по пьяни или глупости начнет к ним приставать с гнусными предложениями?

— Успокойтесь, Александр Иванович. Девушки наши скромные и переборчивые.

— Следовательно, на меня, старика, не клюнут? Гора с плеч! — Смирнов подмигнул секретарю и глянул на Торопова: — Олег, искупаемся? Ты помоложе, песни поешь, в милиции не работаешь, может, на тебя клюнут?

— Они на знаменитого писателя клюнули, — наблюдая за действием в воде, сообщил Торопов, но простыню скинул. — Что ж, Саня, в бой — отбивать!