Андрей Кивинов - Псевдоним для героя

– Где базарить будем? – Крендель взглядом великого полководца окинул местность.

– Видите те камни? – Камаев указал на скопление валунов зажатой в пальцах сигаретой, – Лучшего места не найти.

– Почему? По-моему, гораздо лучше возле леса. А у камней и спрятаться негде.

– Бетону тоже негде… Я правильно расставил людей. Они могут держать его на прицеле со всех точек обстрела. Бетон налево, и они налево, Бетон направо, и они… А в лесу деревья мешают;

Главное, стойте на одном месте и ни шагу в сторону.

– Они в меня-то не попадут, люди твои?

– Исключено, босс. Стрелки высочайшей квалификации. И инструмент качественный. Электронное наведение. Бетон даже дернуться не успеет.

– Где они раньше были, твои умельцы? – проворчал Крендель, поправляя за поясом пистолет. – Я вот что решил. Ты со мной пойдешь. Спину прикроешь. Да и говорить вдвоем сподручней.

– Босс, я с удовольствием, но… – Алик чуть изменился в настроении. – Но Бетон может подумать, что…

– Плевать мне, что он подумает… Сам говорил, он без понятий. А если ты ссышь, так и скажи прямо. Короче, идешь со мной.

– Черт, я ствол забыл… Впопыхах, – Камаев расстроенно продемонстрировал пустую кобуру.

– Возьми у Лешего волыну. И пару обойм на всякий случай.

Алик еле слышно прошептал какую-то похабщину и пошел к стоящему сзади «форду», в котором сидел юноша по кличке Леший. Такой поворот его совершенно не устраивал. Спину, видишь ли, прикрывай… Вон, Леший пусть и прикрывает, а у нас другие виды.

– Леший, – Камаев сунулся в окно машины.

– Чо? – вздрогнул, просыпаясь, молодой человек, получивший свое прозвище из-за маскировочных веток, постоянно украшающих голову, даже в быту и во время сна.

– Пойдешь с шефом. Прикроешь спину.

– Чью спину?

– Ну не свою же, идиот.

– А почему я? Пусть Челюсть идет. У меня насморк, – Леший шмыгнул носом.

– Приказы не обсуждать. Бери волыну и вперед.

Леший недовольно покачал листвой на голове, нехотя вылез из машины и направился к Кренделю. Он был человеком военной закалки, всю сознательную жизнь отдав армии, но перед началом чеченской кампании нелегально покинул ее ряды, проще говоря, дезертировал и теперь служил контрактником у Бурова.

Провести Кренделя, однако, не удалось.

– Я сказал, возьми у него волыну! – повторил приказ Алексей Максимович, после чего Камаеву ничего не оставалось, как подчиниться.

Он взял у Лешего револьвер и встал за спину к шефу. Шеф нервничал, пощелкивая пальцами.

– Какого черта мы притащились в такую рань?

– Бетон мог приехать еще раньше, – аргументировал Алик.

Последующие пятнадцать минут они стояли молча, тревожно всматриваясь в окружающую действительность. Пока действительность не внушала опасений, и на присутствие противника ничто не указывало. Противник, как уже говорилось, мог появиться лишь со стороны старой дороги, которую надежно контролировали войска Алексея Максимовича.

– Ну, и где он? – Крендель откинул крышечку карманных часов. – Уже две минуты десятого.

– Тихо… Слышите?

Со стороны пустыря послышался тарахтящий, харкающий гул. Крендель приложил ладонь ко лбу. Камаев поднес к глазам полевой бинокль.

– Что там? – спросил Буров, которому мешало заходящее солнце.

– Сейчас… О, блин! Это он…

– Дай-ка! – Крендель вырвал у Алика оптику.

Прямо по полю, подпрыгивая на валунах, сминая кусты и ломая редкие деревца, к ним приближался огромный грузовик с какой-то штуковиной в кузове. Грузовик двигался медленно, иногда пробуксовывая на сыпучем грунте и выбрасывая вверх из трубы клубы черного дыма. За рулем сидел один человек, кажется, в костюме и галстуке. Когда машина огибала глубокую воронку, Крендель рассмотрел ее целиком.

– Это… Это же экскаватор!..

Действительно, это был огромный карьерный экскаватор, с гигантскими колесами и таким же внушительным ковшом. Алексей Максимович вспомнил, что на выезде из города они обогнали этого динозавра, медленно ползущего по обочине. Вероятно, подъезжая к мосту, экскаватор свернул с дороги и дальше устремился к месту стрелки напрямик, через поле.

– Он бы еще на бульдозере приперся. И что это значит? – спросил Крендель, возвращая бинокль.

– Лишь одно. Он собирается нас похоронить.

– Мы еще посмотрим, кто кого похоронит, – авторитет дослал патрон в патронник и вернул пистолет за пояс.

Боевики Алексея Максимовича покинули кабины, окружили старшего и, не отрываясь, следили за тяжелой машиной. Такая штучка сомнет в лепешку даже бронированный джип. Экскаватор тем временем замер, задрожал и заглох в трех десятках метров от заветной полянки, выбранной Камаевым для переговоров. Из него на землю спрыгнул человек и приветливо помахал рукой.

– Бетон, – прошептал Буров, узнав человека в лицо. – Он что, один?

Братва за спиной зашепталась. «Лихой мужик… Может, там ракета у него?.. Говорил я, надо на танке… Отморозок… Ладно б с банкиром встречался, а то ведь с Кренделем. Все по фигу…»

– Заткнитесь! Хорош ныть, – оборвал смотрящий, – оружие к бою. Алик, пошли. Без команды не стрелять…

– Погодите, шеф, – Камаев вновь приложился к биноклю, – не мог он один приехать, не мог. Вон, в леске кто-то копошится… Может, проверить? Поболтайте пока с Бетоном, а я мигом туда и обратно…

– Ирокез! Челюсть!

– Мы!

– Проверьте, кто там. Алик, пошли, я сказал.

Поняв, что увиливать бесполезно, эстонец взвел бронебойный кольт и тяжело двинулся за хозяином. Ирокез с Челюстью с «калашами» наперевес устремились к лесу. Бетон, заметив идущих к нему людей, захлопнул дверь экскаватора и тоже шагнул вперед. Руки он держал в карманах брюк, что не предвещало ничего хорошего.

– Мастер, зуб даю, у него гранаты, – шепнул Камаев, – если метнет, падай за тот камень.

– Разберемся, – зло отозвался Алексей Максимович, продолжая шагать вперед размашистой походкой, делавшей его похожим на бойца рестлинга, выходящего к рингу. («Ой, смотрите!!! Смотрите, кто идет!!! Это же гроза рестлинга, сам Бык-Кренделино, по прозвищу Новоблудский Уродец! Да уж, не красавец! Сейчас, сейчас он надерет задницу всем этим Засранцам…» Комм. Ник. Фоменко.)

Никаких гранат у Генки, к сожалению, не имелось и в помине.

Единственным предметом, которым он мог воспользоваться для самообороны, была открывашка со штопором, как раз и лежавшая в одном из карманов. Знай авторитет, что его встречает кодла с пушками и перьями, он бы умер от разрыва печени, не успев выехать из городской черты. Пока же он не улавливал в поведении господ сволочных намерений и спокойно шел им навстречу.

Шурик на мосту открыто высунулся из-за балки и, не отрываясь, следил за развитием драмы… «Не угодно ли вам примириться?..»