Джеффри Линдсей - Декстер во мраке

— Я вовсе не… — начал я, намереваясь отрицать все и вся. Но они смотрели на меня с таким подкупающим выражением холодной уверенности во взгляде, что я остановился. — Нет, — произнес я после продолжительной паузы. — Он слишком мал.

Они обменялись короткими взглядами, в которых для них содержалась целая беседа.

— Я говорила ему, что ты скажешь именно так, — пояснила Эстор.

— И оказалась права.

— Но, Декстер, — продолжила Эстор, — ты обещал, что покажешь нам принадлежности.

— Покажу, — ответил я, ощущая, как призрачные, ледяные пальцы ползут вдоль позвоночника, чтобы схватить и вытащить меня за дверь.

— Когда? — не унималась Эстор.

Я смотрел на них, испытывая смешанные чувства. С одной стороны, я ощущал жгучее желание выпрыгнуть в окно, а с другой — мне хотелось завернуть их обоих в мягкое одеяло и убить всех, кто к ним посмеет приблизиться. А еще я был не против того, чтобы взять детишек за шиворот и стукнуть друг о друга их маленькие головенки. Последнее могло бы стать компромиссным решением.

Неужели это и есть подлинное отцовство?

Все мое тело горело холодным огнем, требуя немедленного бегства. Устоять перед этой настойчивостью было почти невозможно, однако я снова ухитрился сделать глубокий вдох и, придав лицу нейтральное выражение, сказать:

— Завтра вам в школу. Поэтому пора отправляться в постель.

Они посмотрели на меня так, словно я их предал, что я, по правде говоря, и сделал, превратившись в Детолюбивого Декстера, в то время как они хотели видеть во мне Демонического Декстера. Но тем не менее я был прав. Нельзя брать детей на ночное потрошение добычи, а утром требовать от них знания азбуки. Даже мне бывает трудно появляться на работе утром после очередного маленького приключения, а у меня ведь есть перед ними преимущество: я могу выпить кубинского кофе, и столько, сколько захочу. Кроме того, они и вправду были слишком малы.

— А ты, выходит, уже вырос? — произнесла Эстор убийственно-насмешливым тоном десятилетнего ребенка.

— Но я же действительно вырос, — сказал я. — И хочу быть по отношению к вам справедливым. — Когда я это говорил, мои зубы нестерпимо ныли от желания убежать, но тем не менее это было сущей правдой. Они одарили меня взглядами холодного презрения.

— А мы думали, что ты не такой, как все, — сказала она.

— Не понимаю, как я могу быть не таким, как все, и выглядеть при этом человеком, — ответил я.

— Это несправедливо, — сказал Коди, и, встретившись с ним глазами, я увидел, как в его зрачках поднял голову и зарычал на меня крошечный дикий зверек.

— Верно, — согласился я. — В жизни нет никакой справедливости. «Справедливость» — грязное слово, и я был бы вам очень благодарен, если бы вы не использовали его в моем присутствии.

Некоторое время Коди смотрел на меня очень сурово. За этим взглядом скрывалась неоправдавшаяся надежда. Подобного взгляда раньше я у него не замечал и сейчас не знал, как поступить: отвесить ему оплеуху или осчастливить пряником.

— Несправедливо, — повторил Коди.

— Послушай, — сказал я, — мне кое-что об этом известно, и пусть это будет нашим первым уроком. Нормальные дети оправляются в постель вовремя, если утром им предстоит идти в школу.

— Ненормальные, — ответил Коди, выпятив нижнюю губу так далеко, что на нее можно было сложить стопку его школьных учебников.

— Именно, — согласился я. — Как раз поэтому тебе следует всегда выглядеть нормальным, вести себя как нормальный и делать все так, будто ты нормальный. Кроме того, мне нужно сказать тебе еще кое-что: ты обязан выполнять то, что я тебе говорю, иначе я для тебя ничего делать не стану. — Эти слова до конца его не убедили, но взгляд стал мягче. — Коди, — продолжил я, — ты должен мне доверять и слушаться меня.

— Должен?

— Да, должен.

Он долго не сводил с меня глаз, а затем перевел взгляд на сестру. Та посмотрела на него. Это была вершина бессловесной связи. Я чувствовал, что детишки ведут долгую и весьма сложную беседу, но они не издали ни звука до тех пор, пока Эстор не подняла глаза на меня и, пожав плечами, не сказала:

— Ты должен обещать.

— Хорошо, — ответил я. — Обещать что?

— Что начнешь нас учить, — ответила она, а Коди ограничился кивком. — И скоро.

Я снова набрал полную грудь воздуха. У меня до этого момента никогда не было возможности отправиться в то место, которое я считал гипотетическим раем. Но пройти через все это, согласиться превратить этих неотесанных маленьких чудовищ в аккуратных, хорошо натасканных монстриков… Что ж, остается лишь надеяться, что я был прав, употребив слово «гипотетический».

— Обещаю, — сказал я.

Они посмотрели вначале друг на друга, затем на меня и исчезли.

И вот я остался один с сумкой, полной игрушек, и ощущением необходимости бежать как можно скорее. Я опаздывал на свидание.

Неужели семейная жизнь такова у всех? Если так, как же люди ухитряются ее пережить? Почему они имеют несколько детей, хотя и одного более чем достаточно? Минуту назад передо мной стояла одна важная и неотложная задача, но на мои плечи вдруг рухнул такой груз, с которым вряд ли справился бы даже футбольный тренер. Я почти не мог припомнить, о чем думал несколько минут назад. Каким-то непостижимым образом затихло нетерпеливое рычание Темного Пассажира. Создалось впечатление, что он слегка сбит с толку. На то, чтобы снова превратиться из Детолюбивого Декстера в Холодного Мстителя, ушло несколько минут. Мне с большим трудом удалось вернуть назад ощущение холодной готовности к возможной опасности. Что толковать об опасности, если я даже не сразу смог вспомнить, где оставил ключи от машины.

Каким-то непостижимым образом мне удалось их найти, и я, едва волоча ноги, вышел из своего «кабинета». Пробормотав Рите на ходу несколько ласковых пустячков, я шагнул за дверь и наконец оказался в ночи.

Я следил за Зандером достаточно долго, чтобы досконально изучить его обычное расписание, и, поскольку это был вечер четверга, точно знал, где он обретается. Вечер каждого четверга Зандер проводил в Фонде Всемирной Миссии Божественного Света — видимо, с целью учета своего поголовья. После полутора часов улыбок присутствующим и краткого богослужения он выпишет чек пастору — здоровенному чернокожему парню, когда-то игравшему в команде Национальной футбольной лиги. Пастор с широкой улыбкой выскажет ему свою благодарность, и Зандер, выскользнув через заднюю дверь к своему скромному внедорожнику, тихо покатит домой с чувством полного удовлетворения, которое бывает только после хорошо сделанной работы.

Но этим вечером он поедет не один.

Этим вечером компанию Зандеру составят Декстер и Темный Пассажир, чтобы отправить его в совершенно иное путешествие.