Энн Перри - Заговор в Уайтчепеле

– Мне просто захотелось узнать, как вас зовут, только и всего… Мне уже пора домой, – сказала девушка, не делая, однако, попыток встать.

– Пожалуй, – согласился Телман, тоже не двигаясь с места.

– Знаете шо, – задумчиво произнесла горничная. – Этот Римус считает, шо теперича у него имеются ответы на все вопросы. Он знает правду – это написано у него на лице – и завтра опубликует свою статью.

Сэмюэль не стал с нею спорить. Он пристально смотрел на нее с самым серьезным выражением лица.

– Я знаю, – вздохнул инспектор. – Но я понятия не имею, как остановить его. Если рассказать ему, какие разрушительные последствия будет иметь его статья, это не поможет. У него появился шанс прославиться, и он ни за что не согласится упустить его.

– Они тоже узнают об этом, – сказала Грейси, вновь почувствовав внутри неприятный холодок страха. – Готова биться об заклад, он отправился в Уайтчепел еще раз, прежде чем рассказать им все… возможно, шобы добыть последнюю улику для своей статьи. Он наверняка собирается посетить те же самые места – Хэнбери-стрит, Бакс-роу и так далее.

По глазам полицейского она поняла, что он согласен с ней. Телман отодвинул стул назад и поднялся на ноги.

– Я поеду туда. А вы берите кэб и отправляйтесь домой, – решил Сэмюэл. – Я дам вам денег.

Он сунул руку в карман.

– Ни за что. – Грейси тоже встала из-за стола. – Я не позволю вам ехать туда одному. Давайте не будем тратить время на споры. Возьмем с собой патрульного полицейского с Хай-стрит, и ежели не найдем там Римуса, будем выглядеть как идиоты. Можете тогда сказать, что это была моя затея.

И не дожидаясь ответа, девушка направилась к двери. Инспектор последовал за нею, с извинениями протискиваясь между входившими в паб людьми. Оказавшись на улице, он поймал первый попавшийся кэб и велел извозчику ехать на Уайтчепел-Хай-стрит.

Увидев в тумане, освещенном тусклым светом газовых фонарей, высокую фигуру в шлеме, Телман остановил кэб, выпрыгнул из кабины, подошел к констеблю и объяснил ему, что они боятся за жизнь осведомителя и им незамедлительно нужна его помощь.

– Да, в самом деле, – энергично закивала присоединившаяся к нему служанка.

– Грейси Фиппс, – представил ее Сэмюэль. – Она со мной.

– Где этот ваш осведомитель? – спросил констебль, окидывая улицу взглядом.

– На Митер-сквер, – тут же ответила девушки.

– Эй! – окликнул их кэбмен. – Вы поедете али нет?

Телман вернулся к повозке и расплатился. Втроем они направились по Хай-стрит, а затем по Олдгейт-стрит, после чего повернули на Дьюк-стрит. Шли молча; их шаги отдавались в тумане гулким эхом. Люди здесь встречались реже, а расстояния между фонарями были больше. Ноги скользили по булыжникам мостовой, в горле першило от сырости.

Грейси ощущала капельки влаги на щеках. Дышалось ей с трудом. Девушка вспомнила, как горели глаза на взволнованном лице Римуса, когда она видела его здесь в прошлый раз. Вспомнилась ей и огромная черная карета, громыхавшая по этим улицам и заключавшая в себе воплощение зверского насилия и абсолютного зла.

Грейси схватила Телмана за руку и крепко сжала ее, когда мимо них прошмыгнула крыса и кто-то зашевелился у стены дома. Инспектор пожал ее ладонь в ответ.

Они свернули с Дьюк-стрит на аллею рядом с церковью Святого Ботольфа. Луч фонаря констебля уперся в Митер-сквер на другом конце аллеи, и они погрузились в пустоту, освещаемую тусклой лампой, которая висела высоко на стене. Площадь была безлюдна.

От облегчения у Грейси закружилась голова. Ей было безразлично, что констебль мог счесть ее глупой и рассердиться. Как и то, что на нее мог рассердиться Телман… то есть Сэмюэль.

Вдруг до ее слуха донесся сдавленный вздох, и она увидела в дальнем углу распростертое на камнях тело с раскинутыми в стороны руками. Спотыкаясь и хрипло дыша, констебль бросился вперед.

– Нет! – твердо произнес Телман и потянул горничную назад.

Линдон Римус лежал – точно так же, как Кэтрин Эддоус – с перерезанным горлом и вырванными внутренностями, словно в соответствии с каким-то страшным ритуалом уложенными поверх плеча.

Несколько мгновений Грейси в ужасе смотрела на журналиста – эта картина запечатлеется в ее памяти навсегда, – а затем повернулась и уткнулась лицом в плечо Сэмюэля. Она ощутила, как его руки сомкнулись вокруг нее и крепко сжали, словно не собираясь больше никогда ее выпускать.

Римус знал правду и лишился из-за этого жизни. Но кто его убил и почему? Этот вопрос не давал ей покоя. Может быть, человек, стоявший за уайтчепелскими убийствами, поскольку репортер выяснил, что это был заговор с целью скрыть последствия неблагоразумия принца Эдди? Или это акция «Узкого круга», устранившего его, поскольку ему удалось узнать, что это неправда и что Джек Потрошитель в кожаном фартуке являлся безумцем-одиночкой, как всегда и было принято считать?

Линдон унес свой секрет в небытие, и никто никогда не узнает того, что ему удалось разведать – что бы это ни было.

Грейси чуть отстранилась от Телмана, чтобы закинуть руку ему на шею, а затем вновь прижалась к нему, ощутив прикосновение его щеки и губ к своим волосам.

В доме Исаака и Лии – в отсутствие хозяев – стояла мертвая тишина. Проходя по коридору, Питт слышал отзвуки собственных шагов. Кастрюли и сковороды оглушительно звенели, когда он готовил себе ужин в кухне, и даже стук его ложки о миску казался ему слишком громким. Он поддерживал в печи огонь, чтобы иметь возможность готовить еду и согревать воду, но в глубине души понимал, что источником подлинного тепла в доме служило присутствие Лии.

После ужина в одиночестве Томас рано лег спать, не зная, чем себя занять. Он все еще лежал в темноте без сна, когда раздался резкий, настоятельный стук в дверь. Первой мыслью жильца было, что это кто-то из еврейской общины разыскивает Исаака, чтобы оказать ему помощь. Сделать для сбежавшего хозяина Питт ничего не мог, но он мог, по крайней мере, открыть дверь.

Спускаясь полуодетым по лестнице, он только теперь осознал, что человек за дверью стучал так, будто имел право требовать к себе внимания и требовал его. И все же этот стук был более сдержанным и менее нетерпеливым, чем стук полицейских, в особенности Харпера. Томас подошел к двери и отодвинул засов.

Виктор Наррэуэй переступил порог и закрыл за собой дверь. В свете газовой лампы, висевшей в коридоре, его лицо выглядело изможденным, а густые волосы сотрудника Особой службы были растрепанными и влажными от тумана.

У Питта упало сердце.

– Что случилось?

Воображение рисовало в его сознании страшные картины, быстро сменявшие одна другую.

– Мне только что звонили из управления, – произнес Наррэуэй хриплым голосом. – Войси застрелил Марио Корена.