Энн Перри - Заговор в Уайтчепеле

Кэб остановился, и полицейский вышел из кабины и позвонил в звонок. К его удивлению, дверь почти тут же открылась.

– Добрый вечер, сэр, – поприветствовал его дворецкий. – Леди еще не ложилась. Соблаговолите войти, а я извещу ее, что вы здесь.

– Благодарю вас…

Питт пребывал в смятении, готовясь к предстоящему кошмару. Он проследовал за дворецким в желтую комнату и остался там ждать. Прошло несколько минут – две, три или десять, он не знал, – и дверь открылась. В комнату вошла Веспасия. На ней было длинное белое шелковое платье, а ее волосы свисали длинными витыми локонами. Она выглядела хрупкой, старой, почти бесплотной – и прекрасной. Было невозможно не думать о ней как о страстной женщине, пережившей незабываемую любовь однажды римским летом полстолетия назад.

Ее неожиданный гость почувствовал, как к горлу у него подкатил комок, а глаза наполнились жгучими слезами.

– Все в порядке, Томас, – сказала хозяйка дома так тихо, что он едва услышал ее. – Я знаю, что его нет. Он рассказал мне в письме, что собирается сделать. Это он убил Джеймса Сиссонса, будучи уверенным в том, что тот собирался покончить с собой, но в последний момент ему не хватило смелости для того, чтобы стать героем.

Она замолчала, пытаясь сохранить самообладание, а потом продолжила:

– Вы можете воспользоваться этим для снятия с Исаака Каранского обвинения в преступлении, которого он не совершал, – и, вероятно, для предъявления обвинения в этом преступлении Чарльзу Войси, хотя я не представляю, каким образом вам удастся сделать это.

Питту очень хотелось промолчать, но он не мог не сказать старой леди правду.

– Войси утверждает, что он застрелил его, защищаясь. Вряд ли нам удастся доказать обратное.

Губы Веспасия тронула едва заметная улыбка.

– Я уверена, что так и было, – сказала она. – Чарльз Войси является лидером «Узкого круга», и если б их план по разжиганию революции увенчался успехом, он стал бы первым президентом Британии.

На какое-то мгновение Томас испытал изумление, но это быстро прошло, и все встало на свои места. Мартин Феттерс узнал о заговоре, сказал об этом Джону Эдинетту – который, по всей вероятности, был другом и заместителем Войси – и был убит за то, что хотел реформ, а не революции, после чего, несмотря на свое могущество и дружбу с Эдинеттом, Войси не смог спасти его от виселицы. Неудивительно, что он ненавидел Питта и употребил все свое влияние для того, чтобы уничтожить его. А Марио Корена, движимый более простыми мотивами и страстями, был обманут и использован для устранения Сиссонса. Осознав это, он предъявил претензии Войси.

– Вы не понимаете, не так ли? – мягко спросила леди Камминг-Гульд. – Войси хотел стать героем реформ, лидером новой эпохи… Вероятно, на первых порах его цели были благородны. В его окружении, несомненно, были замечательные люди. Но в силу присущего ему высокомерия он полагал, будто имеет право единолично решать, что для нас хорошо, и навязывать нам это, ничуть не заботясь о нашем мнении.

– Да… я знаю… – попытался вставить слово Питт.

Веспасия покачала головой. В ее глазах сверкнули слезы.

– Но теперь ему не удастся сделать это. Он убил величайшего республиканского героя столетия… по всем статьям превосходившего любого национального героя.

У Томаса возникло впечатление, будто он видит блеск далекой звезды.

– Но это была самооборона, – медленно произнес он.

Пожилая дама улыбнулась, и по ее щекам покатились слезы.

– Когда Марио узнал о заговоре, имевшем целью свержение монархии с помощью поддельной долговой расписки принца Уэльского и убийства Сиссонса, и понял, что за всем этим стоит Войси, он напал на него, и тому, естественно, пришлось стрелять. Судья – очень смелый человек. Практически в одиночку он раскрыл ужасный заговор и назвал его участников, которые, вне всякого сомнения, подвергнутся публичному позору, а может быть, и будут арестованы. Возможно, королева даже посвятит его в рыцари… Как вы считаете? Я обязательно поговорю с Сомерсетом Карлайлом на эту тему.

Затем она повернулась и вышла из комнаты, не произнеся ни слова. У нее больше не было сил сдерживать терзавшие ее горе и тоску.

Питт стоял неподвижно до тех пор, пока не стихли звуки ее шагов, после чего вышел в коридор. Там не было никого, кроме дворецкого, который проводил его на освещенную фонарями улицу.

Почти ровно через месяц Томас Питт, снова занимавший должность суперинтенданта полицейского управления на Боу-стрит, стоял рядом с Шарлоттой в тронном зале Букингемского дворца. С аккуратной прической, в новом костюме, в идеально чистой рубашке с высоким воротником и в безупречных ботинках, он ощущал себя крайне неуютно. На его жене было новое платье, и он никогда еще не видел ее такой привлекательной.

Но его вниманием почти безраздельно владела стоявшая в нескольких футах Веспасия в сизо-сером платье, с жемчугами на шее и в ушах. Ее волосы блестели серебром, подбородок был высоко поднят, а очень бледное лицо поражало изысканными, тонкими чертами. Она отказалась опереться на руку Сомерсета Карлайла, но тот был готов в любой момент прийти ей на помощь.

Чуть впереди их на одном колене стоял Чарльз Войси, в то время как еще одна пожилая женщина – невысокая, приземистая, с острым, проницательным взглядом, – неловко двигаясь, приложила меч к его плечу, после чего приказала ему подняться.

– Мы благодарны вам за ту великую службу, которую вы сослужили нам, на благо монархии, безопасности и дальнейшего процветания нашей страны, сэр Чарльз, – отчетливо произнесла она. – Мы с удовольствием признаем перед всем миром деяния самоотверженной смелости и безграничной преданности, которые вы совершили.

Находившийся в нескольких ярдах принц Уэльский излучал самую благодарную, самую искреннюю улыбку.

– Монархия не знала более преданного слуги… или друга, – сказал он.

Эти слова были встречены овацией со стороны публики и придворных. Войси попробовал говорить, но тут же запнулся, как будет запинаться впредь при всякой попытке ратовать за республику.

Королева Виктория привыкла к тому, что люди теряются в ее присутствии. Она не обратила на это внимания, как того требовали хорошие манеры. Новоиспеченный рыцарь поклонился и повернулся, чтобы удалиться. При этом он взглянул на Питта с такой ненавистью, что его затрясло, а на лице у него выступили капельки пота.

Шарлотта с силой вцепилась в руку мужа, и ее ногти впились в его плоть даже сквозь ткань костюма.

Тем временем Чарльз пристально посмотрел на Веспасию. Та спокойно, не мигая, выдержала его взгляд, продолжая стоять с высоко поднятой головой и улыбаясь той же улыбкой, которая была на устах мертвого Марио Корена. Затем она повернулась и вышла из зала, чтобы Войси не мог видеть ее слез.