Николай Леонов - Подпольный олигарх

– Встречная идея! – Стас восторженно рубанул кулаком. – Тогда, если считать, что у нас в комнате «жучок», предлагаю сие шпионское творение обратить против его же хозяев! Улавливаешь? Это же отличный канал для перекачки дезы. Мы как бы о нем даже не подозреваем и периодически обсуждаем нечто секретное. Естественно, абсолютно липовое. Пусть глотают.

– Ну, ладно, убедил, товарищ рационализатор, – рассмеялся Гуров. – Вас можно на секунду? – остановил он проходившую мимо горничную. – А нельзя ли завтра прислать в наш номер телефониста, чтобы он со связью разобрался? Что-то немного фонит во время разговора. Так-то ничего, но…

– Что вы говорите?! – удивилась та. – У нас буквально на следующий день, как вы уехали по районам, были телефонисты, проверяли всю связь, работу телефонных аппаратов. Но, если уж так нужно, мы пригласим их снова.

– А-а… – Гуров понимающе кивнул. – Ну, тогда не стоит. Хорошее улучшать – только портить.

– Ого! – тихо изумился Крячко, когда горничная удалилась. – Выходит, ты прав?! Мы ничего не трепанули лишнего за последние часы?

– Вроде нет. Но теперь – ухо востро!

Вернувшись в номер, Крячко как бы между делом поинтересовался:

– Лев, что планируешь на завтра?

– С утра поработаем в архиве. Надо собрать информацию обо всех группировках, причастных к хищениям золота. А с обеда возьмем в оборот Миляева. Надо выяснить, кто занимается исчезновением Сиповицына и как идет поиск. – Гуров старался говорить как можно естественнее, но при этом его почему-то постоянно разбирал смех.

Утром приятели отправились по обычному пешему маршруту в сторону УВД. Не обнаружив «хвоста», на полпути сели в трамвай и, окончательно убедившись в отсутствии соглядатаев, поехали каждый по своему адресу.

Пересев в маршрутку, Гуров отправился на улицу Победы, где в старинной трехэтажке проживал бывший начальник отдела областного УВД, уволенный, по официальной версии, за получение взятки. Найдя нужную квартиру, Гуров нажал кнопку звонка. Дверь открыл мужчина за пятьдесят в расстегнутой нараспашку рубашке с коротким рукавом. Узнав, кто к нему пожаловал, особого восторга не проявил. Скорее даже наоборот – он буквально источал недружелюбность.

– Ну и что, что вы из Москвы? Толку-то с вас? Когда меня ни за что с позором выкинули, я писал в Москву, и не раз. Хрен кто помог. Вот теперь я – кладовщик, а на моем месте сидит баран, который действительно взятки гребет лопатой. А компромата у меня никакого не было и нет. И больше ко мне не ходите! – повысив голос, выпалил он, затем почти шепотом, скороговоркой бросил, закрывая дверь: – В моем почтовом ящике в восемь вечера.

Стас тем временем, найдя высокий забор с железными воротами и проходной, рядом с которой висела табличка «Городской психоневрологический диспансер», еще раз внимательно огляделся. Ничего подозрительного поблизости не наблюдалось. Главный врач долго изучал его удостоверение и после некоторых колебаний все же дал свое «добро».

Бывший участковый оказался коренастым, широкоплечим крепышом с добродушным взглядом. Рассказать о себе он согласился с некоторой неохотой. По его словам, нервный срыв произошел из-за сына, который, как однажды обнаружилось, стал наркоманом. Его пытались лечить, но ничто не помогало. И тогда отчаявшийся отец, потеряв терпение, решил действовать сам. Как-то вечером он приковал сына наручниками к батарее отопления. Когда у того началась ломка, участковый долго старался не обращать внимания на его охи и стоны и, даже несмотря на уговоры жены, отпустить его отказался наотрез. Состояние парня, оказавшегося наркоманом со стажем, стремительно ухудшалось. Наступила кома, его еле откачали в «Скорой».

Вне себя от боли и отчаяния, участковый нашел «пушера», который снабжал его сына отравой. В ходе спонтанного допроса с пристрастием «пушер» признался, кто его хозяин. К изумлению убитого горем отца, главарем наркомафии в их районе города оказался сам начальник райотдела. Тогда участковый нанес визит к нему домой. Поняв, что подчиненный настроен более чем решительно, тот вынужден был написать явку с повинной, в которой указал и своего «куратора» по наркобизнесу. Ночь участковый провел у знакомого в котельной, поскольку опасался, что дома его схватят. Но это случилось утром в районной прокуратуре. А бумага о явке с повинной куда-то исчезла.

– И чья же фамилия была названа, кто «куратор»? – как бы невзначай спросил Крячко.

– Забыл, – простодушно пожал плечами его собеседник.

При этом он водил пальцем по коленке, рисуя какие-то вензеля… Внезапно Крячко понял, что это буквы, из которых складывается уже знакомая фамилия.

– Нет, нет, даже припомнить не могу, – повторил «психически больной», а его палец явственно писал: М-И-Л-Я-Е-В…

– Ну, не помните, так не помните, – развел руками Крячко, незаметно подмигнув: мол, понял. – А вот вам небольшой гостинец – яблочки, апельсины, бананы. Берите, соседей по палате угостите.

С этими словами он потихоньку подошел к двери ординаторской, где проходил их разговор, и быстро ее распахнул. За дверью оказался некий тщедушный тип с восковым желтым лицом. Увидев Крячко, он изобразил нечто подобное улыбке.

– Вы нас будете лечить, правда? – спросил он писклявым дискантом.

– Нет, я сам буду лечиться, – усмехнулся Крячко, покидая ординаторскую. – А вот подслушивать – нехорошо!

Когда он вышел за ворота, то на какое-то мгновение даже не поверил собственным глазам – мимо проходила та самая дама в бусах, с которой они не так давно летели вместе в самолете. Увидела его и она. Они встретились взглядами и разом посмотрели на табличку у проходной.

– Вы не стесняйтесь, – сам не зная почему, Стас сконфуженно почесал затылок, – заходите. Добро пожаловать!

У дамы округлились глаза, она испуганно отпрянула и чуть ли не вприпрыжку метнулась прочь, проворчав на ходу:

– Гос-с-поди! Да что ж за напасть-то такая?!

Пообедав, Крячко, как они и определились с Гуровым, отправился в УВД «дожимать» Миляева. Невдалеке от подъезда управления он заметил «Ауди» с уже знакомыми номерами. Проходя мимо, он не видел сквозь избыточно плотную тонировку, есть ли хоть кто-нибудь в кабине, но тем не менее не смог отказать тебе в удовольствии показать незаметно для окружающих, однако предельно ясно для сидящих в машине, ставший столь популярным «факс».

Но ни Миляева, ни всех прочих, с кем он планировал повидаться, на месте в очередной раз не оказалось. Было ощущение, что некоторые местные милицейские чины сознательно избегают встреч, затеяв такую вот игру в кошки-мышки. Помянув нелестным словом и. о. начальника областного УВД и иже с ним, Крячко отправился в архив изучать особенности здешнего криминалитета.