Бен Уинтерс - Последний полицейский

– Ты только секунду подожди, – просит Андреас, разжимая пальцы, но не выпуская моего локтя. Он все ближе склоняется к монитору, щеки у него раскраснелись. Он уставился в экран, как ребенок в стекло аквариума.

Я стою у него за плечом и волей-неволей тоже смотрю, как Майя прокладывает свой злодейский путь вокруг Солнца. Видео гипнотизирует, как арт-фильм или художественная инсталляция: яркие цвета, повторяющиеся движения, простые действия – оторваться невозможно. В дальней точке орбиты планетоид движется неторопливо и методично, ковыляет по орбите много медленней, чем Земля по своей. А уже через несколько секунд Майя ускоряется, будто минутная стрелка часов рывком перескочила с четырех на шесть. В полном соответствии со Вторым законом Кеплера, 2011VG1 за последние два месяца покрывает оставшиеся несколько миллионов миль, нагоняет ничего не подозревающую Землю и вот… бум!

Видео застывает на последнем кадре с датой столкновения. Третье октября. Бум! Как я ни сдерживаюсь, меня от этого зрелища начинает поташнивать, и я отворачиваюсь.

– Потрясающе, – подтверждаю я. – Только, говорю же, я это видел.

– Постой-постой!

Андреас откручивает ролик назад, за несколько секунд до столкновения, на метку 2:39:14, и снова пускает просмотр. Теперь планеты перескакивают на два кадра вперед, и он снова нажимает паузу.

– Вот, видел?

– Что видел?

Он снова откручивает и снова запускает. Я думаю о Питере Зелле, представляю, как он смотрел это видео. Наверняка смотрел. Может быть, десятки раз. А может быть, разбирал кадр за кадром, чуть не утыкаясь носом в холодный экран монитора.

– Вот здесь астероид уходит влево. Если ты читал Борстнера… Ты читал Борстнера?

– Нет.

– Ну, Генри! – Он косится на меня, как на сумасшедшего, и снова оборачивается к экрану. – Это один блогер, вернее, был блогером, а теперь репортер. Мне вчера друг из Феникса позвонил. Все объяснил, сказал пересмотреть видео и остановить точно на… – Андреас кликает паузу на 2:39:14. – Вот здесь. Смотри, а! Видишь? – Он снова начинает просмотр, снова останавливает и прокручивает еще раз. – Борстнер отметил вот этот момент. То есть, если сравнивать с этим видео…

– Андреас…

– Если сравнить его с другими схемами движения астероида, видны отклонения.

– Детектив Андреас. Никто это видео не подправлял.

– Нет-нет, не видео. Конечно, дело не в видео! – Андреас снова выворачивает голову, глядя на меня. Я улавливаю запашок в его дыхании – пожалуй, водка – и отступаю на шаг. – Не видео, Пэлас, а эфемериды!

– Андреас… – Прямо сейчас мне очень хочется схватить компьютер и запустить им через всю комнату. – Ради бога, у меня на руках дело! Человек убит.

– Смотри… вот… смотри! – твердит он. – Видишь, он чуть не сходит с орбиты. А потом возвращается. Если сравнить с Апофисом или с 1979ХВ, если… понимаешь, Борстнер предполагает ошибку в расчетах. Изначальную ошибку. Начиная с самого его открытия, которое, знаешь ли, тоже беспрецедентное. Орбитальный период семьдесят пять лет, такого еще не видели, да? – Андреас говорит все быстрее, слова натыкаются друг на друга. – Так Борстнер пытался связаться с ЛРТ, с минобороны, объяснить им, а они его послали. Не стали слушать, Пэлас. Просто отвернулись!

– Детектив Андреас!

Вместо того чтобы расколотить компьютер, я просто наклоняюсь через его плечо, морщась от запаха перегара, и выключаю монитор.

Он поднимает голову, смотрит изумленными глазами.

– Пэлас?

– Андреас, у тебя есть интересные дела?

Он обалдело моргает. «Дела» – слово из иностранного языка, который он учил, да забыл.

– Дела?

– Да, дела.

Мы некоторое время переглядываемся, в углу урчит радиатор отопления, а потом входит Калверсон.

– О, детектив Пэлас! – Он стоит в дверях в костюме-тройке при строгом галстуке, с теплой улыбкой. – Вас-то я и искал.

Я рад поводу отделаться от Андреаса, а он – от меня. Бедолага нашаривает кнопку и снова включает монитор.

– Ты в порядке, сынок? – Калверсон машет мне желтым листком.

– Да. Врезался в дерево. А что случилось?

– Я нашел того парня.

– Какого парня?

– Которого ты искал.

Оказывается, Калверсон со своего места слышал вчера, как я обзванивал всех подряд, разыскивая придурочного мужа сестрички. И Калверсон решил мне помочь, тоже сделал несколько звонков, благослови его Боже! А поскольку он следователь куда лучше меня, то расколол дело.

– Детектив, – говорю я, – просто слов нет!

– Пустяки, – ухмыляется он, – ты же меня знаешь. Я люблю трудные задачки. И еще, прежде чем благодарить, посмотри, что я узнал.

Он сует мне в руку листок, я просматриваю его и тяжело вздыхаю. На секунду все застывают. Калверсон с ехидной ухмылкой, Андреас в своем углу за монитором, заламывающий влажные руки…

– Удачи, детектив Пэлас, – хлопает меня по плечу Калверсон. – Желаю хорошо повеселиться.

Он ошибается.

Андреас со своим Борстнером, блогер он там, или журналист, или кто еще. Скорее, болван из Аризоны, разжигающий людские надежды.

Таких теперь много. И все они ошибаются, и меня это злит, потому что Андреас отвечает за свою работу, люди на него полагаются. Точно так же, как и на меня.

Все же несколько часов спустя, уходя с работы, я останавливаюсь у его стола, чтобы еще раз просмотреть ролик лаборатории реактивной тяги. Я наклоняюсь, можно сказать, всем телом подаюсь вперед и щурюсь на экран. Никаких отклонений, никаких скачков, намекающих на ошибку в расчетах. Майя не дергается и не виляет, движение его ровное и поступательное. Астероид летит и летит вперед, как летел задолго до моего рождения.

Я не притворяюсь, будто что-то понимаю в науке, но мне знакомы люди, которые разбираются. Есть множество обсерваторий – в Аресибо, в Голдстоуне и много где еще, и миллионы астрономов-любителей, отслеживающих путь астероида по небу.

Питер Зелл разбирался в науке, он изучал данные. Он тихо сидел у себя в квартире, впитывая все технические подробности происходящего, делая записи, выделяя главное. Я снова запускаю видео, еще раз смотрю как ускоряется астероид, как он бешено несется к финишу и вот…

Бум!

– Проезжайте, пожалуйста.

У солдата совершено квадратный подбородок, острый невеселый взгляд, холодное и бесстрастное лицо под большой черной каской со значком национальной гвардии. Он торопит меня, поводя стволом оружия – полуавтоматической М-16. Я проезжаю. С утра я заново закрепил цепи на колесах, трижды перепроверил крепления, подобрал слабину. Наш механик Том Холбартон сказал, что машина будет отлично ездить и с вмятиной.

Пока похоже на то, что он прав.

Еще не отъехав и на полмили от центра Конкорда, не потеряв из вида шпиля ратуши и плаката ресторана «Аутбэк», я попал в другой мир. Колючая проволока, одноэтажные кирпичные здания без окон, асфальтовая дорожка, размеченная бело-желтыми стрелками и каменными надолбами. Кордегардии, зеленые указатели с загадочными шифрами. И еще солдаты, вооруженные как и первый.