Бен Уинтерс - Последний полицейский

Больше ей не нужно ничего говорить – такого признания мне вполне достаточно. Она с самого начала знала, что делает, когда со слезами умоляла меня вызволить муженька.

– Ясно. Честно говоря, я впечатлен твоей хитростью. Ты играла на мне – как там говорил папа? – как на гобое. Или на чем там?

– Не знаю, Генри.

– Как же не знаешь? Что-то про гобой – это из Бонобо и…

– Мне было всего шесть лет, Генри. Не запомнила никаких поговорок.

Она бросает с крыльца окурок и вытаскивает новую сигарету. Я машинально морщусь – слишком много куришь! – а она машинально закатывает глаза – не разыгрывай папочку! Все это по привычке. Гудини робко тявкает и высовывает мордочку из-под ящика. По словам Макконнелл, это бишон фризе, но я так и считаю его пуделем.

– Ну хорошо, однако надо было мне сказать. Что тебе требовалось узнать? Какие сведения я, сам того не зная, раздобыл для тебя, пробравшись на гауптвахту нацгвардии?

– Где-то в стране идет тайное строительство, – медленно начинает Нико, отворачивая лицо. – Место выбрали такое, что сразу не подумаешь. Мы сузили круг поисков и теперь ищем невинное с виду местечко, где разворачивается проект.

– Кто это – «мы»?

– Я не могу сказать. Но по нашим сведениям…

– Откуда сведения?

– Не могу сказать.

– Брось, Нико!

Я словно оказался в Сумеречной зоне. Спорю с сестренкой, как мы спорили когда-то за последнюю конфету. Или как тогда, когда она собиралась погонять на дедовой машине. На этот раз предмет спора – гигантский геополитический заговор.

– Для защиты проекта введен определенный уровень секретности.

– Значит, как я понимаю, ты все же не веришь в шаттлы, готовые унести людей на Луну?

– Ну… – она затягивается, – кое-кто из наших верит.

У меня отвисает челюсть – только сейчас доходит, что она натворила, зачем приехала и за что извиняется. Я снова смотрю на нее, свою сестру. Она даже внешне изменилась и гораздо меньше, чем раньше, походит на мать. Исхудала, взгляд запавших глаз серьезен, ни унции детского жирка, чтобы смягчить жесткие черты лица.

Нико, Питер, Наоми, Эрик – все копят секреты, все меняются. Майя за двести восемьдесят миллионов миль уже переделывает нас по-своему.

– Дерек был из наивных, да? Ты во внутреннем круге, а твой муж и вправду верил в спасение на Луне.

– Так надо было. Он должен был верить, что не зря пробирается на базу, но о настоящей цели ему никто не рассказывал. Не такой он человек. Ты сам знаешь…

– Слишком глуп.

Она не отвечает. Решительное лицо, блеск глаз – все это мне знакомо до озноба. Очень похоже на агрессивных фанатиков на площади, на худших из «ежиков», тех, что забавы ради пристают к пьяным. Очень похоже на всех истинно верующих, закрывших глаза на реальность.

– Так, ты говорила об уровне секретности. Будь это то самое место, которое вы искали, я бы застал его в кандалах или как?

– Нет. Мертвым.

У нее холодный жестокий голос. Передо мной незнакомка.

– И ты знала, чем он рискует, когда отправляла его туда? Он не знал, а ты знала?

– Генри, я это знала еще когда выходила за него.

Нико смотрит вдаль и курит, а я дрожу. Даже не из-за того, что случилось с Дереком, не из-за научно-фантастического бреда, в который впуталась моя сестра, даже не из-за того, что сам поневоле стал к нему причастен. Я дрожу потому, что это – конец. Нико сейчас уйдет, между нами все кончено, я ее больше не увижу. Значит, мы остаемся ждать вдвоем с собакой.

– Я только могу тебе сказать, что дело того стоило.

– Как ты можешь так говорить?

Я вспоминаю конец истории: неудавшийся штурм тюрьмы, оставленный на смерть Дерек. Расходный материал. Жертва. Я подбираю велосипед и несу мимо нее к двери.

– Я хочу сказать… постой, ты не хочешь узнать, что мы искали?

– Нет, спасибо.

– А ведь оно того стоило.

С меня хватит. Я даже не сержусь – слишком устал. Весь день крутил педали. Ноги гудят. Не знаю, чем займусь завтра, но сейчас уже поздно. Земля пока вертится.

– Ты должен мне верить, – говорит мне в спину Нико. Я уже у двери, открываю. Гудини лезет под ноги. – Это стоит всего!

Я останавливаюсь, оборачиваюсь, смотрю на нее.

– Это – надежда, – говорит она.

– О, – киваю я. – Надежда. Ясно.

И закрываю дверь.

Доктора Тима Спара, директора Центра малых планет при Гарвард-Смитсоновском центре астрофизики,

Доктора Синтию Гарднер, судмедэксперта,

Полицию Конкорда, особенно Джозефа Райта и Крейга Левекью,

Эндрю Уинтерса, эсквайра,

Помощника прокурора Нью-Гэмпшира Джефа Стрельцина,

Стива Уолтерса из университета Лойола в Мэриленде,

Бенджамина Эпплбаума из «Нью-Йорк Таймс»,

Доктора Джуди Грин,

Дэвида Белсона из «Акамаи технолоджис»,

Доктора Нору Осман и доктора Марка Померанца,

Джейсона, Джейн, Джуди, Дэйва, Бретта, Мэри, Эллен, Николь, Эрика и всех остальных в «Квирк Букс»,

Молли Лайонс и Джоэль Делбурго,

Первых читателей: Ника Тамаркина, Эрика Джейсона и Лауру Гатин,

Майкла Хаймана (и пса Вайли),

И большое-большое спасибо Диане, Розали, Айзеку и Милли.

Бывший астронавт и специалист по астероидам Расти Швейкарт отговаривал меня писать эту книгу, предложив вместо нее гораздо более вероятный сценарий опустошительного, но все же не вполне апокалиптического столкновения. Я не принял во внимание его мнение, но рекомендую всем ознакомиться с его работами в Фонде В 612 (www.B612Foundation.org).

Федеральная корпорация страхования депозитов (США). ( Здесь и далее примечания переводчика. )

«День президентов», «День рождения Вашингтона» – федеральный праздник США, который празднуется каждый третий понедельник февраля.

Девиз штата Нью-Гэмпшир.

Наоми, несомненно, говорит о виланелле валлийского поэта Дилана Томаса «Do Not Go Gentle Into That Good Night». Стихотворение, написанное у постели умирающего отца, призывает до конца бороться против неизбежной смерти.

Гамма-оксимасляная кислота – распространенное лекарственное средство, которое относят к наркотикам далеко не во всех странах. Часто используется для так называемых «изнасилований на вечеринках», так как снимает сопротивление жертвы.

Что будет, то будет.

Постапокалиптический роман, Нэвил Шют, 1957.