Татьяна Степанова - Падший ангел за левым плечом

– Я просто не хотела никаких проблем никому. Он был мне глубоко антипатичен. – Марина поджала губы. – Стал угрожать мне и нашему интернет-кафе проверкой отчетности, отзывом лицензии. Как будто я не человек, а его крепостная. И я подумала – пошел он, не буду ничего ему говорить.

– О том, что у Аглаи имелся…

– Ну да, приятель. Парень постарше ее. Он приезжал из Москвы сюда, кажется, чтобы с Аглаей побыть, увидеться с ней. А потом оказалось, что он такой в компьютерах дока, что мы к нему стали обращаться за помощью. Если комп зависнет или что-то с программой – жди, пока мастер придет, а тут этот парень. Это была идея Вики Одинцовой – взять его на работу по договору. Она у нас техникой всей заведовала, ну и сразу сообразила – выгодный вариант. Ромео влюбленный.

– Виктория Одинцова пригласила его поработать в «Железе»?

– Да, – Марина кивнула. – Он такой был IT-спец, настоящий хакер. Шучу, конечно. Он нечасто появлялся, но зато сразу все чинил – правда, это было не совсем законно, что скрывать. Программы левые ставил, нелицензионные, у него целый набор имелся. Но… я еще и поэтому Вавилову ничего про него не сказала.

– Я понимаю, – Катя чувствовала трепет, боль, тревогу, – так, значит, Виктория Одинцова пригласила его работать в «Железе». И она знала, что этот парень – приятель Аглаи?

– Бойфренд. – Марина заулыбалась, явно вспоминая с удовольствием. – Это сейчас так говорят, а мы с Викой звали его Ромео влюбленный. Это сразу в глаза бросалось. Хотя девчонка-то еще школьница, но – они как голубки были. Вика мне рассказывала – она дверь однажды в подсобку открыла, а они там целуются. Не подумайте ничего плохого. Никакой грязи. Просто первая любовь. У них лица у обоих светились и глаза. Первая любовь, да… Хорошо, хоть девчушка испытала, что это такое в своей коротенькой жизни, до того, как эта тварь-учительница ее убила.

– Его ведь Николай звали? Коля, да? Или Ник?

Марина удивленно воззрилась на Катю.

– Нет, его звали совсем не так.

В кабинете Главка на Никитском Артем Ладейников взял со стола мраморного орла с распростертыми крыльями и шагнул к стоявшему к нему спиной у окна Игорю Вавилову.

Он обрушил мрамор на затылок шефа. И Вавилов рухнул как подкошенный на паркетный пол. Из раны на голове потекла кровь.

Артем подошел к двери кабинета и запер ее на ключ. Затем опустил жалюзи на окне, нагнулся к Вавилову и обыскал карманы его пиджака.

Он достал ключи от сейфа и отпер его. Он знал, что там лежит пистолет «глок» – некогда изъятый по какому-то «висяку», еще в бытность работы Вавилова в уголовном розыске, да так и «прилипший к рукам». Вавилов особо не делал из этого тайны, как и многие полицейские.

– Аглая называла его Тема, а полное его имя Артем, – Марина Рябова, улыбаясь, вспоминая, глядела на Катю, – ей-богу, Ромео влюбленный. Как голубки. Как маленькие глупые птенцы… Ох, что это с вами? Вам плохо?!

Катя вышла на улицу на ватных ногах. Села за руль своей машины и поехала. В Москву, в Москву… Прочь из Рождественска, открывшего свои тайны.

Она сразу было хотела позвонить полковнику Гущину. Все сказать. Брала в руки и откладывала телефон. Нет, не по телефону, только лично. Он сразу отдаст все необходимые распоряжения. Он… По телефону он может просто не понять, не поверить, а когда увидит тетрадь в клетку и выслушает все…

Катя ехала, ее била лихорадка.

Уже на Садовом кольце ее пронзила внезапная мысль – вот она не звонит Гущину, а он может запросто куда-то уехать под конец рабочего дня – на совещание в прокуратуру, в министерство и…

Катя на светофоре схватила мобильный.

– Федор Матвеевич!

Она не сразу узнала его голос – Гущин то ли осип, то ли охрип.

– Федор Матвеевич! Я узнала, кто убийца! – выпалила Катя с ходу. – Их двое, они…

– Ты где? – спросил Гущин.

– Я еду, уже подъезжаю.

– Тебя пропустят, я сейчас прикажу.

– То есть куда меня пропустят?

– Зайдешь со стороны бюро пропусков, – сказал Гущин хрипло. – Главный вход перекрыт. У нас ЧП.

– Что случилось?

– Какофония… нет, катавасия. – Гущин отвечал как-то странно, путано. – Они заперлись в кабинете. Что?!

Он крикнул это так громко кому-то, что у Кати сразу заложило уши.

– Заложник? Как заложник? Что он говорит?! Он взял его в заложники? Здесь, у нас в Главке?!

В мобильном послышались гудки. Катя едва не уронила его. Она крепко вцепилась в руль. Через четверть часа она уже въезжала на запруженную транспортом Никитскую улицу со стороны Садового.

Она еле пробилась сквозь обычную вечернюю пробку к Никитским воротам. Припарковала машину и бегом кинулась вниз по улице – пешком быстрее.

Что там случилось? Что произошло?

Со стороны Никитской и переулка вроде все как обычно, ничего не перекрыто. Катя влетела в бюро пропусков. Там стояли полицейские в бронежилетах.

Катя сунула им под нос удостоверение и сказала, что… Это было так странно – вне правил – мол, пропустите меня сейчас же, полковник Гущин звонил, сказал, чтобы вы меня пропустили внутрь здания. Вот так она никогда еще не попадала в Главк, к себе на работу. Парадный вход был полностью перекрыт, и она двинулась к служебной лестнице и лифту. Где Гущин?

И тут она увидела совсем уж невероятные вещи. Вся служебная лестница от первого этажа до второго заполнена оперативниками в бронежилетах. В сторону коридора второго этажа никого не пропускали спецназовцы, экипированные как для силовой операции.

Все руководство Главка – факт невероятный – собралось на тесном пространстве лестничной клетки третьего этажа. Там же был и Гущин.

– Дверь обычная, обитая дерматином и плевый замок…

– Он поклялся открыть стрельбу и убить Вавилова, если мы сунемся…

– Там же всего-навсего второй этаж, спецназ легко преодолеет…

– Окна кабинета выходят прямо на Никитскую! Надо будет перекрывать всю улицу. Это огласка, мы не можем допустить. Это происходит в Главке, в полицейском управлении – захват заложника. В этом замешаны сотрудники Главка! Мы должны разобраться с этим сами, тут внутри, тихо. Этот позор не должен выйти наружу! Никаких штурмов через окна со стороны Никитской!

Катя, отпихивая от себя оперативников и спецназовцев в бронежилетах, пробилась наконец наверх к Гущину.

Она размахивала тетрадкой в клетку и одновременно пыталась расспросить их, узнать – что же тут случилось в ее отсутствие?

– Федор Матвеевич!

Гущин увидел ее. Он был очень бледен и… Катя поклясться была готова – растерян. Он, кого Катя видела в деле в других операциях по освобождению захваченных заложников! Он, кто всегда действовал решительно и мудро, сейчас явно проявлял признаки слабости и…