Алексей Макеев - Пуля для главы

– Сдал, с-сука?!

– Интересно, а куда ветеринарский «уазик» дели? – спросил Станислав. – На металлобазу, что ль, в утиль сдали?

– Утопили в Волге… – пробурчал Сыч.

Заглушая его слова, с улицы донесся громкий сигнал автомобиля. Выглянув в окно, Гуров увидел спецфургон для перевозки задержанных и капитана Реонкина, который в сопровождении нескольких оперов, вооруженных автоматами, направлялся к конторе.

– Ну вот и «карета» прибыла, – объявил он с ироничной торжественностью. – И будет как в той песне – в далекий путь на долгие года!..

Этот день оказался запредельно долгим и весьма насыщенным раскаленными эмоциями. Для не слишком многочисленного населения Сорокина происходившее на территории кормовой базы хозяйства было чем-то сродни катаклизму местного масштаба. Вернее, революции. Им всегда казалось, что уже лет двадцать подряд правивший этой территорией наивсевластнейший владыка вечен и несокрушим, неподвластен ни времени, ни официальным законам. Многие из сорокинцев и родились, и выросли под властью этого уездного деспота и тирана, воспринимая его владычество как нечто должное и неизменяемое. Власть Шалопаева для них была некой жизненной константой, наподобие закона всемирного тяготения и смены времени суток.

И вдруг эта скала, эта несокрушимая твердыня оказалась низложенной и повергнутой… С любопытством и затаенным злорадством собравшиеся наблюдали за своим еще вчера – царем и богом, который, внезапно сникнув и измельчав, стоял в наручниках. Наблюдали за тем, как грейферный погрузчик вгрызается в дымящиеся парами органических кислот зеленоватые пласты силоса, разнося на всю округу запах моченых яблок.

Стоявший неподалеку от Сыча его главный цербер и держиморда Зебалев, которого порой боялись даже больше, чем самого босса, теперь выглядел потерянным, понурым и жалким.

Прошло около получаса. Погрузчик, урча мотором и выбрасывая из выхлопной трубы фонтаны синего дизельного дыма, продолжал хватать своими когтями слежавшийся силос и, развернувшись влево, швырять его в выросший за это время приличной величины курган.

Сквозь рев мотора Гуров неожиданно услышал звонок своего телефона. Незнакомый сытый баритон барственно поинтересовался:

– Это полковник Гуров?

– Гуров, Гуров. – Сразу поняв, откуда подул ветер, Лев говорил с суховатой иронией, без намека на какой-либо пиетет. – А кому, простите, я, собственно говоря, понадобился?

– Это – вице-губернатор, Рвачев Викентий Трофимович, – со значением в голосе и некоторой даже заносчивостью уведомил баритон. – Господин полковник, будьте добры дать объяснения по поводу того беспредела, который вы учинили в АОЗТ «Успех». На каком основании вы задержали всеми уважаемого человека, одного из лучших хозяйственников региона? Я жду ваших объяснений.

– Знаете, господин вице-губернатор, – ответил Лев, выделив голосом «вице», – я не знаю, почему наши совместные с ФСБ действия по задержанию особо опасной криминальной группировки вы квалифицируете жаргонным термином «беспредел», но мы действуем строго в рамках закона и на основании полномочий, предоставленных нам вышестоящими структурами МВД. В частности, с одобрения начальника Главка угрозыска генерал-майора Орлова и замминистра генерал-полковника Лихаченко. Если считаете наши действия противозаконными, обращайтесь в Главк и в министерство.

Упоминание об Орлове и Лихаченко, судя по всему, административный пыл и чванливую амбициозность Рвачева заметно остудило. Но вице-губернатор продолжал играть роль эдакого «сюзерена», единолично вершащего закон и справедливость.

– Я хотел бы знать, где сейчас находится Семен Арсентьевич, – все еще пытаясь надавить авторитетом, потребовал баритон.

– В следственном изоляторе, где же еще? – саркастично усмехнулся Лев. – В каком именно? Во всяком случае, за пределами вашего региона…

В этот момент, заглушая его последние слова и рев трактора, толпа собравшихся издала общий вопль недоумения и испуга. Трактор тут же сбросил обороты и притих, словно тоже чего-то испугавшись. Гуров взглянул в его сторону и увидел довольно-таки жутковатое зрелище, достойное лишь людей с достаточно крепкими нервами. Из очередной охапки силоса, поднятой вверх, торчало что-то напоминающее шар, облепленный измельченной зеленой массой. С другой стороны этой же охапки торчала… босая человеческая нога – багрово-зеленоватая, распухшая, со свисающими с нее лоскутами кожи и расползшейся ткани брюк.

Механизатор, выглянув из кабины, с вопросительным испугом взглянул в сторону оперов, как бы спрашивая совета – что же ему делать дальше? Вольнов жестом приказал ему опустить страшную находку на землю и отъехать назад. Стас тем временем подошел к опергруппе РОВД и коротко скомандовал:

– Ну, ребята, начинайте! Где там судмедэксперт? Жень! Ломухин! Давай сюда!

Те, словно опомнившись – судя по всему, подобное зрелище их тоже торкнуло весьма неслабо, – засуетились и забегали, приступая к своим прямым обязанностям. Несколько мужчин из числа сорокинцев, вооружившись вилами, спустились в силосный раскоп и принялись осторожно разгребать липковатые влажные груды, чтобы разыскать второй труп.

– Что там происходит? Что за крики? – недоуменно пробаритонил в трубке вице-губернатор.

– Только что было найдено материальное подтверждение преступлений, совершенных бандой Шалопаева, – невозмутимо пояснил Гуров. – В силосной траншее найден труп человека, пропавшего без вести в прошлом году. Сейчас группа добровольцев из числа местного населения занимается поисками второго трупа. Согласно чистосердечному признанию непосредственного исполнителя убийства, эти люди по приказу Шалопаева были похоронены заживо – завалены силосной массой и прикатаны гусеничным трактором.

– Что за бред вы там несете?! – уже отчего-то испуганным голосом выпалил Рвачев. – Какие трупы? К вам сейчас же выедет опергруппа областного УВД, которая на месте разберется с происходящим и примет все необходимые меры. И запомните, полковник Гуров, если будет установлено, что вы превысили свои полномочия, то…

– Господин вице-губернатор! – в голосе Льва зазвучал металл. – Давить на меня и пытаться запугать не стоит. Не хотел бы хамить, но вынужден напомнить вам народную поговорку о том, что ежа бесполезно пугать некой голой частью тела. Для меня закон – высший авторитет, даже выше, чем настроения господина вице-губернатора. И последнее. О вашем звонке я немедленно поставлю в известность генерал-майора Орлова. Известит свое руководство и полковник ФСБ Вольнов. Честь имею! – Он нажал кнопку отбоя и сунул телефон в карман.

Александр, вслушивавшийся в их диалог с Рвачевым, молча показал большой палец – мол, классно уделал заносчивого чинушу.