Луиз Пенни - Хороните своих мертвецов

– Причем накануне зимы.

Они помолчали, представляя себе город вроде Нью-Йорка с миллионами испуганных, озлобленных людей, мерзнущих в темноте.

– Доморощенные террористы? – спросил Хэнкок.

– Мы так считаем.

– Вы не могли это предвидеть, – сказал наконец Хэнкок. – Вы говорили о гордыне, старший инспектор. Возможно, вам самому нужно поостеречься.

Он сказал это как бы невзначай, но слова от этого не стали менее резкими.

После паузы Гамаш ответил, слегка усмехнувшись:

– Справедливо. Но вы меня не поняли, мистер Хэнкок. Я не говорю, что должен был предвидеть эту угрозу. А вот когда все это началось, я должен был гораздо скорее понять, что речь идет не о простом похищении. Я должен был понять, что фермер из глубинки вовсе никакой не фермер. И…

– Да?

– Я оказался не готов к этому. Все мы оказались не готовы. Времени оставалось в обрез, и было ясно, что затевается нечто серьезное. Как только агент Николь смогла выделить слова «Ла Гранд», я понял, насколько все это серьезно. Дамба находится на землях кри, и я послал туда агента, чтобы порасспрашивать местных жителей.

– Всего одного агента? Да ведь нужно было задействовать всю полицию! – Хэнкок оборвал себя. – Если вам нужны еще предложения по тактике, обращайтесь ко мне. Нас этому учат в семинарии.

Он улыбнулся и услышал негромкий смех подле себя. Потом глубокий вздох.

– Индейцы кри не очень жалуют квебекскую полицию. Да и не за что, – признал Гамаш. – Я решил, что одного умного агента будет достаточно. У нас там налажены контакты кое с кем из старейшин. К ним-то в первую очередь и отправилась агент Лакост.

Через час от нее стали поступать сообщения. Она перемещалась из деревни в деревню неизменно в сопровождении пожилой женщины, с которой старший инспектор Гамаш познакомился много лет назад на скамейке перед «Шато-Фронтенак». Женщины, в которой все остальные видели побирушку.

Он помог ей тогда. А она помогла ему теперь.

На основании сообщений от Лакост они составили картину. О потерянном поколении в резервациях, живущем без надежды. Пьянство, наркотики. Жизнь без будущего, люди, которым нечего терять. Все было отнято. Гамаш это знал. Знали все, кому хватало сил взглянуть на это честно.

Но было и что-то, чего он не знал. Лакост получила сведения о приезжих, об учителях. Белых учителях. Англичанах, которые несколько лет назад вжились в индейское сообщество. Большинство из них были настоящими учителями, но у некоторых имелись цели, выходящие за рамки обучения алфавиту и таблице умножения. Чтобы добиться нужного, им требовалось время. План был запущен в действие, когда два несостоявшихся смертника были совсем мальчишками. Восприимчивыми, потерянными, испуганными. Они жаждали одобрения, приятия, доброты, руководства. И они получили все это от своих новых учителей. Потребовались годы, чтобы завоевать их доверие. За эти годы они научились читать и писать, складывать и вычитать. И ненавидеть. И еще они узнали, что больше не обязательно быть жертвами. Они могут снова стать воинами.

Многие молодые кри поначалу прониклись этой привлекательной идеей, но потом отринули ее. Они почувствовали, что эти учителя – очередные белые, которые с их помощью хотят добиться своих целей. Но двух молодых индейцев соблазнили. Эти двое так или иначе были на грани самоубийства.

А теперь у них появлялся шанс уйти, увенчав себя славой. В убеждении, что мир обратит на них внимание.

В 11.18.

Дамба «Ла Гранд» будет уничтожена. Двое молодых индейцев кри погибнут. А за много миль от дамбы будет казнен молодой агент полиции.

Имея всю эту информацию, Гамаш выложил ее старшему суперинтенданту Франкёру. Но когда Франкёр снова уперся, Гамаш, вместо того чтобы с ним спорить, дал волю своему гневу. Продемонстрировал свое презрение к самоуверенному и опасному старшему суперинтенданту.

Это было ошибкой. И стоило ему времени. А может быть, и большего.

– И что случилось?

Арман Гамаш посмотрел на него, почти удивляясь тому, что он не наедине со своими мыслями.

– Нужно было принять решение. И мы все знали, какое это будет решение. Если информация агента Лакост верна, то мы будем вынуждены предоставить агента его судьбе. Все усилия должны быть направлены на предотвращение взрыва. Если мы попытаемся спасти Морена, то смертники получат сигнал ускорить взрыв. Этим никто не мог рисковать.

– Даже вы?

Гамаш долго не отвечал. Ни звука не раздавалось в каменных стенах. Сколько других людей прятались здесь от жестокого мира? Мира, который не был добрым, хорошим, теплым, как им того хотелось. Сколько испуганных людей пряталось там, где сидели теперь они? Искали здесь убежища? Пытались понять, когда можно будет выйти отсюда, не опасаясь за свою жизнь. Выйти в мир.

– Да простит меня бог, даже я.

– Вы были готовы позволить ему умереть?

– Если этого потребуют обстоятельства. – Гамаш посмотрел на Хэнкока. Без вызова, но с некоторым удивлением, что такого рода решения приходится принимать. Приходится принимать каждый день. – Но только после того, как все остальное не принесет результата.

– Вам все-таки удалось убедить старшего суперинтенданта?

Гамаш кивнул:

– Когда оставалось немногим меньше двух часов.

– Господи милостивый, – выдохнул Хэнкок. – Всего ничего. Каких-то два часа.

Гамаш помолчал секунду-другую:

– К тому времени мы уже знали, что агента Морена удерживают на заброшенной фабрике. Агент Николь и инспектор Бовуар обнаружили его, прослушивая фоновые шумы и соотнося их с расписаниями авиарейсов и поездов. Это была тонкая работа. Его удерживали на заброшенной фабрике в сотнях километров от дамбы. Заговорщики держались от места взрыва на безопасном расстоянии. В городке под названием Магог.

– Магог?

– Да, Магог. А что?

Священник пришел в легкое недоумение:

– Гог и Магог?

Гамаш улыбнулся. Он забыл про библейский контекст этого слова [68] Согласно Ветхому Завету, перед приходом Мессии мир подвергнется нашествию полчищ двух народов – Гог и Магог. .

– «И ты задумаешь злое предприятие» [69] Иезекииль, 38: 10. , – процитировал священник.

И снова Гамаш увидел Поля Морена в дальнем конце комнаты: привязанный к стулу, он сидел и смотрел на часы, висящие перед ним.

Оставалось пять секунд.

«Вы меня нашли», – сказал Морен.

Гамаш метнулся к нему. Худая спина Морена напряглась.

Три секунды. Время замедлило свой ход. Все виделось с необыкновенной четкостью. Гамаш видел часы. Видел металлический стул и веревку, которой был обмотан Поль Морен.

Но никакой бомбы не было. Бомбы не было.

Следом за Гамашем в комнату вбежали Бовуар и остальная команда. Зазвучали выстрелы. Старший инспектор прыгнул к молодому агенту, который сидел слишком прямо.