Луиз Пенни - Хороните своих мертвецов

Он говорил, но ни на миг не забывал о двух вещах.

Меньше чем через шесть часов, в 11.18 громадная плотина электростанции будет взорвана. И агент Поль Морен будет убит. И старший инспектор Гамаш знал еще кое-что. Если появится возможность предотвратить одно из этих двух преступлений, то он понимал, какое из двух.

– Как ваш друг?

– Друг? – Гамаш повернулся и увидел Элизабет, которая внесла в библиотеку книги и положила их в тележку возврата.

– Месье Комо, – уточнила она. – Эмиль. – Она наклонилась над тележкой, перебирая книги и не глядя на Гамаша.

– Он в полном порядке. Я встречаюсь с ним через несколько часов в «Шато». Там состоится заседание Общества Шамплейна.

– Интересный мужчина, – сказала она и ушла, оставив Гамаша одного в библиотеке.

Он дождался, когда ее шаги смолкнут, потом оглядел бесконечные ряды книг. С чего начать?

– Вы уже рядом? Успеете?

Усталость в конце концов одолела Морена, и его страх, так долго сдерживаемый, прорвался наружу через натянутые нервы и телефонную линию.

– Успеем. Не сомневайся.

Наступило молчание.

– Вы уверены? – Голос звучал натужно, почти визгливо.

– Уверен. Ты боишься?

Ответа не последовало – только молчание, а потом звук рыданий.

– Агент Морен, – сказал Гамаш, вставая из-за стола.

Он ждал, но ответа так и не услышал, только звук, который сказал обо всем.

Гамаш говорил несколько минут, подбирая утешительные слова ни о чем конкретном. О весенних цветах, о покупке подарков для внуков, о ланчах в бистро «Лемеак» на рю Лорье, о любимой песне его отца. А в ответ – только рыдание, стоны, кашель, вой: агент Морен в конце концов сломался. Гамаша поразило, что молодой парень так долго держал себя в руках, невзирая на весь этот ужас.

Но теперь нервы сдали, и слезы затопили телефонную линию.

Старший инспектор Гамаш говорил о катании на лыжах на Мон-Сен-Реми, об искусстве Клары Морроу и поэзии Рут Зардо, и постепенно рыдания становились все тише и тише, дыхание выравнивалось.

Гамаш помолчал.

– Ты боишься? – снова спросил он.

Через большое окно он видел, как в большом офисе агенты, аналитики, следователи и старший суперинтендант Франкёр замерли, глядя на него и слушая агента, который был так отважен, а теперь не выдержал.

В своей полутемной комнате агент Иветт Николь записала все это и прослушала еще раз в зеленоватом свете ламп.

– Ты меня слышишь, агент Морен?

– Да, сэр. – Но голос звучал слабо, неуверенно.

– Я тебя найду. – Каждое слово чеканное, медленное. Слова из металла и камня, твердые слова. – Прекрати воображать худшее.

– Но…

– Слушай меня, – потребовал Гамаш. – Я понимаю, как тебе тяжело. Это естественно, но ты должен прекратить. Ты представляешь себе, как истекает время, представляешь, как взрывается бомба. Я правильно говорю?

– Вроде как.

Дыхание в трубке было тяжелым, словно Морен только что пересек финишную черту после долгого бега.

– Прекрати. Если уж хочешь думать о будущем, то думай, как ты встретишься с Сюзанной, увидишь мать и отца, думай о тех историях, которые ты будешь рассказывать своим детям. Управляй своими мыслями, и тогда сможешь управлять и эмоциями. Ты мне веришь?

– Да, сэр.

Голос теперь звучал сильнее.

– Ты мне веришь, агент Морен? – еще тверже спросил старший инспектор.

– Да, сэр. – В голосе появилась уверенность.

– Неужели ты думаешь, что я тебе лгу?

– Нет, сэр, никогда.

– Я тебя найду. Ты мне веришь?

– Да, сэр.

– Так что я сделаю?

– Вы меня найдете.

– Ни на секунду не забывай об этом.

– Да, сэр. – Голос агента Морена звучал твердо, не менее уверенно, чем голос инспектора. – Я вам верю.

– Хорошо.

Гамаш заговорил, давая возможность своему агенту передохнуть. Он говорил о своей первой работе, о том, как он соскребывал жевательную резинку с платформ монреальского метро, как он познакомился с мадам Гамаш. Говорил о том, как влюбился.

«Теперь больше не будет одиночества».

Он говорил, одновременно читая поступающую почту. Информация. От инспектора Бовуара и агента Николь – они анализировали записи и сообщали о своих находках. Самолеты, птицы, поезда. Звук эхо. И то, чего не слышно. Легковушки и грузовики.

Агент Лакост наконец докладывала из поселка индейцев кри. Наводки, которые она нашла на земле, приближали их к цели.

Гамаш посмотрел на часы. Оставалось четыре часа семнадцать минут.

Поль Морен говорил о «Канадиенс», об их хоккейном сезоне.

– Кажется, у нас наконец-то появился шанс завоевать кубок.

– Да, – сказал Гамаш. – Я тоже думаю, что шанс есть.

На антресоли Литературно-исторического общества Арман Гамаш потянулся к первой книге. Прошло несколько часов, библиотека открылась, появились волонтеры, занялись делом, пришел мистер Блейк и сел на свое место. Появилось еще несколько посетителей, находили нужные им книги, читали периодику, уходили.

А тем временем на антресоли старший инспектор вытаскивал одну за другой книги, осматривал их. Вскоре после полудня он занял привычное место напротив мистера Блейка. Они обменялись любезностями и погрузились в чтение.

В час дня Арман Гамаш поднялся, кивнул мистеру Блейку и вышел, унося в сумке две книги.

Мирна протянула Кларе книгу:

– Я думаю, тебе это понравится. Одна из моих самых любимых.

Клара покрутила книгу в руках. Мордехай Рихлер. «Здесь был Соломон Гурски» [65] Мордехай Рихлер (1931–2001) – канадский писатель, сценарист и публицист. .

– Хорошая книга?

– Нет, дерьмо. Я здесь продаю только дерьмо. И конечно, рекомендую его.

– Значит, Рут была права, – сказала Клара. Она наклонила книгу в сторону Мирны. – Спасибо.

– О’кей, – сказала Мирна, садясь против подруги. – Выкладывай.

В плите горел огонь, обогревая книжную лавку и постоянно поддерживая на нужном уровне температуру в чайнике. Клара отпила из своей любимой чашки и прочла аннотацию на обложке, словно и не слыша подруги.

– Что происходит? – не отставала Мирна.

Клара посмотрела на нее невинными глазами:

– С чем происходит?

Мирна смерила ее испепеляющим взглядом:

– Что-то тут заваривается. Я тебя знаю. Что это было такое вчера у Доминик после занятий?

– Искрометный разговор.

– Ничего подобного.

У Мирны уже несколько дней зрел этот вопрос, но эпизод в гостинице и спа убедил ее.

Клара что-то задумала.

– Это было так очевидно? – Клара положила книгу и посмотрела на Мирну обеспокоенным взглядом.