Алексей Макеев - Список приговоренных

– Знаю… – сразу же помрачнев, кивнул тот. – Ладно, я пошел…

Когда за ним закрылась дверь, Стас сочувственно посетовал:

– Хуже нет этих несвоевременных высоких настроений, чего доброго, с расстройства сейчас пойдет и надерется до чертиков…

– Не надерется… – невозмутимо откликнулся Гуров. – Парень он неглупый, ответственный, так что подвести не должен. Ладно, я сейчас в Министерство развития внешнеэкономических связей. Ну, а ты, значит, когда получишь фоторобот – к Могилычу? Ну, все, я уехал…

Сев за руль «Пежо», Лев запустил двигатель и отправился на улицу Семеричную, где располагался главный офис интересующего его ведомства. Разумеется, он не ждал, что эта поездка гарантированно даст желаемые результаты. Но даже если этот визит и не станет «парадом откровений», все равно что-нибудь да удастся выудить. Пусть это выглядит так, будто он приехал в МРВЭС лишь для того, чтобы чисто формально опросить (раз уж так полагается!) его сотрудников о кончине бывшего топ-менеджера. Только и всего!

Припарковавшись на ведомственной стоянке, где его «француз» при всей своей иноземности смотрелся бедным родственником «навороченных» лимузинов, выстроившихся в ряд, он направился к стеклянному вестибюлю, внутри которого виднелась сухощавая фигура охранника в темно-синей униформе с узким черным галстучком. Войдя внутрь и показав свое удостоверение, Лев проследовал в просторный холл, обставленный со всем мыслимым корпоративным шиком, с курчавыми пальмами и лопушистыми монстерами в эксклюзивных кадках иноземного производства. Прямо напротив входа на специальной этажерке был установлен небольшой портрет Зубильского в черной рамке, с траурной корзиной цветов и кратеньким некрологом.

Гуров огляделся и справа от себя увидел в окружении зелени эдакое бюро-каре со столом и сидящей за ним девушкой в строгом костюмчике сугубо «офисного» фасона (дресс-код, знаете ли!). Подойдя к ней, он поинтересовался, с кем бы из сотрудников данного ведомства можно было бы поговорить о бывшем замминистра Зубильском. Подумав, девушка предложила зайти к помощнику министра по вопросам финансовой безопасности и контролю за платежами.

– Сама я господина Зубильского не застала – он ушел на пенсию за год до того, как я устроилась сюда на работу. А вот Арсен Григорьевич знал его очень хорошо… Он на втором этаже, направо по коридору, кабинет двадцать семь. Там именная табличка – «А. Г. Степанянц».

Войдя в кабинет с полированной массивной дверью из какого-то дорогого дерева, Лев увидел широченного гражданина с седоватыми усами, который на его стук откликнулся нестандартным «У себя!». Хозяин кабинета сидел за столом и просматривал какие-то бумаги. Выслушав гостя, он достал трубку из деревянной шкатулки, украшенной резьбой, и пригласил присесть в кресло напротив. Открыв окно, Степанянц закурил и заговорил неспешно, словно обдумывая каждое свое слово:

– Мне трудно судить, насколько я могу оказаться полезным угрозыску, но расскажу все то, что знаю. С Платоном друзьями мы не были, однако наши взаимоотношения я бы назвал приятельскими.

Как далее поведал собеседник Льва, он достаточно хорошо знал многие стороны характера покойного, его «бзики» и «прибабахи». Тем не менее они частенько встречались, чтобы обсудить вопросы по работе или просто поболтать.

– Да, он мне рассказывал о своей коллекции. Как-то раз я даже был у него дома. Честно скажу, никогда не спрашивал его, откуда у него такие средства на столь дорогие приобретения. Почему? Сам не знаю… Был ли он хорошим руководителем? Ну, если откровенно, то на четверку с минусом. Я не сказал бы, что он был отпетым интриганом. Нет… Но поговаривали, что у него на всякого сотрудника министерства имелась своя папочка с компроматом.

– И на вас тоже? – спросил Гуров, чуть заметно улыбнувшись.

– Не исключено… – вздохнув, пожал плечами Степанянц. – С ним эту тему мы тоже никогда не обсуждали. Что еще? Любил поволочиться за молодыми сотрудницами. Из нашего штата как минимум пять дам были его любовницами.

– Замужние?

– А-а, вы хотите спросить, не стала ли его кончина происками рогоносцев? – Арсен понимающе рассмеялся. – Вряд ли… Платон был чрезвычайно осторожен и приударял исключительно за незамужними. Он мне всегда напоминал сапера на минном поле. Хотя иногда такую дурь творил – хоть стой, хоть падай. Не знаю, с какого хрена, но он однажды, как это сейчас говорят, «запал» на жену второго зама. Там чуть до дуэли не дошло. Пришлось вмешаться самому министру. Да, что было, то было…

Отвечая на вопрос Льва о взаимоотношениях Зубильского с первыми лицами министерства, хозяин кабинета оценил их как «конструктивные». Памятуя о своем решении не слишком усердствовать по части углубления в те или иные детали, Гуров не стал уточнять, что именно тот понимает под словом «конструктивные». Но Арсен, словно прочитав его мысли, тут же пояснил:

– Он никогда не старался прыгнуть выше головы. И все же… Если прежний глава нашего ведомства был над ним, то нынешний – под ним.

Как явствовало из дальнейшего разговора, за год до выхода Зубильского на пенсию с ним приключилась какая-то темная история, о которой мало кто знал. Ее суть и для Арсена осталась загадкой, но кто-то ему говорил, что случившееся каким-то образом было связано с другим федеральным министерством производственно-экономического блока. Вроде бы даже из-за этого Платон спешно ушел на пенсию, хотя ранее и не помышлял об отставке.

– У него самого выпытывать я не решился, – пыхнув трубкой, досадливо поморщился хозяин кабинета. – Согласитесь, назойливое любопытство мужчине не должно быть свойственно… Простите, Лев Иванович, к вам это не относится. Вы – сыщик и по долгу своей службы обязаны быть даже запредельно любопытным.

– Спасибо за понимание… – рассмеялся Гуров.

– Но это же – факт! – развел руками Арсен. – Правда, я как-то раз, как бы вскользь, попытался спросить его – что ж это за хрень с ним приключилась? Но он сделал вид, что вопроса не понял, и я к этой теме больше не возвращался.

На вопрос Льва о том, кто бы из их ведомства мог располагать информацией о том загадочном ЧП, его собеседник, немного подумав, порекомендовал встретиться с бывшим начальником отдела товарной номенклатуры, который пару лет назад вышел на пенсию. Впрочем, краем уха Арсен как-то слышал, что тот собирался уехать из Москвы куда-то очень далеко.

– Вот он мог бы что-то дельное рассказать. Его у нас за глаза звали ЦРУ за то, что любил совать нос в чужие дела. Кстати, это его инициалы – Царев Роман Устинович. Его адрес я сейчас попробую найти. Он у меня где-то записан…

Порывшись в ящике стола, Степанянц достал старенький блокнот с потертой дерматиновой обложкой и, полистав исписанные страницы, удивленно объявил: