Алексей Макеев - Список приговоренных

…Фариошкин оказался сухоньким дедком за семьдесят, с длинным, кривоватым носом и по-рачьи выпученными глазами. Увидев перед собой представителя сурового сыскного ведомства, он обалдело воззрился на нежданного и, к тому же незваного гостя, как пушкинский Дон Гуан на статую Командора. Суматошно пожимая плечами, Фариошкин наконец-то догадался пригласить гостя к себе.

Войдя в квартиру с супердорогой обстановкой образца девяностых – видимо, именно на ту пору пробил «звездный» час ее обладателя по части загребания «откатов» и бюджетных денег, – Гуров ощутил тяжеловатую, застойную атмосферу обиталища человека, панически боящегося простудиться и поэтому не рискующего хоть раз в сутки открыть форточку.

Судя по неухоженности квартиры, ее хозяин жил в полном одиночестве. На какой-то миг Льву его даже стало жаль – на что он потратил свою жизнь?! На эти импортные колодки, набитые дорогими, импортными же тряпками? А радости-то в жизни никакой! Наверняка с того самого момента, как хозяин квартиры ушел на пенсию, о нем тут же забыли все и всюду…

Опустившись в предложенное ему кресло, Гуров спросил хозяина квартиры, что тот думает о покойном Зубильском. Фариошкин, сев напротив, почесал нос и, как видно собравшись с мыслями, заговорил чуть дребезжащим тенором:

– Ну, знал я его с серединки на половинку, как говорится… Мы же в разных ведомствах работали. На мой взгляд, он такой же, как и все. Ничего особенного в нем не усматриваю. А в связи с чем он вас заинтересовал?

– В связи с тем, что мы сейчас ведем расследование причин его смерти, – пояснил Лев деловито и даже несколько сухо. – У нас есть все основания считать его смерть убийством. Причем заказным. Как вы думаете, кто мог желать его физического устранения?

В глазах Фариошкина промелькнул нешуточный испуг. Пожимая плечами, он растерянно сообщил, что даже предположить не может, кто хотел бы убить Платона. Последний раз они созванивались тридцать первого декабря, поздравляли друг друга с наступающим Новым годом. И все… Хотя нет! Было еще несколько малозначащих звонков на уровне «здравствуй и до свидания».

– Хорошо. – Гуров утвердительно кивнул, мысленно отметив, что его собеседник что-то знает, но на откровенность никак не настроен. – А что это за история была с исчезновением денег за большую партию рыбы? Вы же работали в рыбном ведомстве и наверняка могли об этом слышать. А еще нас интересует история с поставками в Россию электроники по завышенной цене. К ней непосредственное отношение имел Платон Зубильский.

Суматошно засучив руками, Фариошкин поспешил уведомить, что ни о чем таком ни сном ни духом не ведает и вообще абсолютно ничего не знает ни о каких махинациях. Поднявшись с кресла, Лев откланялся и направился к выходу, но на полпути остановился и, оглянувшись, совершенно нейтрально предложил:

– На всякий случай советовал бы вам, пока идет расследование, выехать куда-нибудь подальше за пределы Москвы. К родственникам, к знакомым…

Удивленно захлопав глазами, хозяин квартиры недоуменно уточнил:

– А… в чем дело? С чем связана такая необходимость?

– С тем, чтобы и вас не отправили следом за Платоном, – все так же безмятежно пояснил Гуров. – Вы слишком много знаете, а некие господа уже начали процесс ликвидации тех, кто может дать нам хоть какую-то информацию. И даже если вы своей кровью подпишете им клятвенное заверение в том, что будете молчать, это их не остановит. Поэтому вам лучше уехать сегодня же, немедленно и не возвращаться сюда до тех пор, пока мы не завершим расследование по Зубильскому и не выловим всех, кто причастен к его смерти.

Лицо Фариошкина приобрело землистый оттенок, и он, беззвучно шевеля губами, наконец-то смог произнести:

– Боже! Неужели все настолько плохо? Да, знаете, Платон мне как-то сказал в телефонном разговоре, что ему угрожали. Но не сказал, кто именно. Хотя… Об этом и так догадаться несложно, наверняка хватало тех, кто желал ему смерти. Он мне как-то раз лет семь назад дал целую сумку скоросшивателей с бумагами, чтобы я ее оставил у себя дома на хранение. Ну, я взял и спрятал в чуланчике. Может быть, это то, что вам нужно? Я сейчас принесу…

«Ого! А вот это уже результат – полный комплект досье, составленных Зубильским!» – мысленно отметил Лев, заранее прикидывая, насколько далеко теперь может продвинуться их расследование. Однако всего минуту спустя его огорошила весьма неприятная новость, которую принес хозяин квартиры, выйдя из спальни:

– Это невероятно! Лев Иванович, сумка на месте, но она пустая! Представляете?! Кто-то пробрался в мою квартиру и забрал все материалы! Я даже не знаю, когда это могло произойти. Я туда, по сути, никогда не заглядывал, и… Лев Иванович, а меня точно могут убить?

– Ну, учитывая то, что из вашей квартиры украли бумаги, а вас при этом не тронули, то… Возможно, не все так уж и безнадежно. Нельзя исключать, что о вас теперь вообще забудут. Хотя… – Гуров пожал плечами.

– Нет, нет, не забудут… Наверное, вы правы – мне надо уехать… – Фариошкин обреченно вздохнул: – Ладно, все равно уж теперь придется прятаться. В общем, аферу с рыбой я помню, но честно скажу, что мне от той хитрой сделки не перепало ни гроша. Да и Платону показали большую фигу. Все деньги ушли в офшор на Багамах, где они словно растворились в океане. Был у нас с Платоном один подельник – сотрудник коммерческого отдела Минрыбхоза. Такой жох и хват, что только держись. Фамилия его Горюхин. Звать – Вольдемар Петрович. Он сейчас владелец крупного рыбопромыслового холдинга «Зюйд-вест-фиш». Все прочие, кого я знаю, – мелкота, которая едва ли представит интерес. Они или уже не у дел, или даже умерли…

Когда Гуров, попрощавшись со своим собеседником, спускался по лестнице, запиликал его сотовый. Звонил Крячко. В его голосе звучали одновременно злость и досада:

– Лева, ты представляешь? Прямо перед моим приездом в больничной палате добили того вчерашнего «киллера». Вот такая хрень! Ему ночью сделали операцию, он утром отошел от наркоза и, как считал хирург, мог подняться на ноги максимум через неделю. И что бы ты думал? Охранник прошляпил. Пацана туда назначили из территориального райотдела – видать, салага, зеленее огурца. Лопух полнейший! Пришла медсестра в марлевой маске, со шприцом на подносике, дескать, укол надо сделать… Зашла в палату, уколола и ушла. А раненый через пару минут дернулся и замер. Прибежал врач, а он уже готов. «Медсестру» так и не нашли – никто не видел, как она в больницу пришла и как оттуда ушла.

– Ясно… Ну, а с теми моими, так сказать, задирами, ты уже пообщался? – спросил Лев, едва сдержавшись, чтобы не выразиться непечатным слогом.

– Да, Лева, пытался я с ними поговорить… – Голос Станислава теперь звучал вообще с похоронными интонациями. – Но, похоже, и с этими двумя каши не сваришь. Я так понял, они полностью «съехали крышей». В камере сидят, как пришибленные. Вызвали к ним врача. Тот посмотрел и сказал, что у них сейчас что-то наподобие «ломки» и, чтобы вывести их из этого состояния, им нужно дать точно такой же препарат, на который их подсадили. А кто знает, чем и сколько времени их пичкали? Да если бы и знали… Где его взять, этот гребаный химикат?