Алексей Макеев - Список приговоренных

Он внезапно увидел перед собой вместо одинокого участкового сразу троих мужиков, причем весьма и весьма нехилых.

Лев шагнул во двор и, показав удостоверение, коротко уведомил:

– Главное управление угрозыска. Нас интересует Мостюха Виталий Игоревич. Нам точно известно, что он находится здесь. Где он? Ведите к нему!

Делая такое заявление, говоря языком картежников, он отчаянно блефовал. Но его ход оправдался полностью. Охранник – мужчина лет сорока с военной выправкой – вдруг заколебался. Видя его растерянность, Стас жестко добавил:

– Врать не советуем – за укрывательство отвечать придется по максимуму. Ну?

– И-идемте… – неохотно согласился тот. – Но только большая к вам просьба – хозяйке скажите, что я согласился проводить вас лишь по принуждению!

– Скажем, скажем! – кивнул Гуров, слегка дергая его за рукав. – Идемте!

Но в этот момент откуда-то с улицы донеслись суматошные крики, сопровождаемые громким топотом множества ног:

– Стой! Куда?! Стой, стрелять буду!

Опера на мгновение замерли, вслушиваясь в происходящее за стеной, но, тут же сообразив, что Скотч каким-то образом узнал о прибытии полиции и дал деру, ринулись на улицу. Увидев одного из пэпээсников, который, прихрамывая и держась за коленку, шел им навстречу, растерянно поглядывая в сторону ближнего перелеска, Лев подбежал к нему и бросил односложное:

– Куда?

Тот уныло ткнул пальцем в сторону осинника. Не останавливаясь, опера метнулись по заросшему высокой травой пустырю в сторону зеленой стены осинового подроста. На бегу Гуров без особого труда различил помятую траву и кое-где отпечатки ног, как беглеца, так и четверых сотрудников полиции, побежавших следом за ним. Минут через пять напряженного спринтерского бега по пересеченной местности, изобилующей рытвинами, колючим кустарником и густой щеткой ивняка, Лев и Станислав увидели впереди бегущих полицейских, которые, судя по всему, в своих достаточно тяжелых «доспехах» уже успели изрядно утомиться.

Тяжело дыша и обливаясь потом, парни один за другим начали останавливаться, сбрасывая с себя каски и бронежилеты. Гуров и Крячко, бежавшие налегке, не задерживаясь ни на мгновение, продолжили эту сумасшедшую гонку. Лев, войдя в азарт преследования, почти на «автомате» ловил взглядом малейшие отметины, оставленные беглецом, и тут же корректировал вектор погони.

Вскоре они добежали до ручья, где след беглеца обрывался.

– Стас – влево, я – вправо! – скороговоркой скомандовал Гуров, убегая вниз по течению.

Метров через двадцать, заметив на другой стороне чуть заметный отпечаток подошвы ботинка, он тут же перепрыгнул через ручей и на ходу издал условный сдвоенный свист. Крячко тут же поспешил в его сторону, срезая углы мысленно проложенного маршрута…

И вот они снова бежали по перелеску, мимо разросшихся кустов шиповника, увешанных уже желтеющими плодами. Здесь беглец описал дугу влево и помчался на северо-запад, как видно надеясь запутать следы. Но его надежды не оправдались. Его упорные до настырности преследователи тут же взяли левее, и вот до него уже начал доноситься топот двух пар ног, который становился все громче. Будучи отличным спринтером, да и неплохим бегуном на километровую дистанцию, на длительный марафон Скотч не очень годился. Следуя за ним, опера пересекли поросший травой лесной проселок, снова углубляясь в молодой березняк. До преследуемого было уже совсем близко…

Стас его заметил первым. Ткнув рукой в сторону Мостюхи, он крикнул, тоже начиная уже задыхаться:

– Вон… Он…

– Ага, вижу!.. – откликнулся Лев, работая легкими, как кузнечными мехами.

Он еще прибавил ходу, и Крячко понемногу начал от него отставать. Стас, в душе всегда гордившийся тем, что стокилограммовую штангу лежа он стабильно ухитрялся выжимать несколько больше, чем его друг, стайерский бег Льву безнадежно проигрывал. А Гуров, преодолев небольшой яр, поросший мелколистными кустарниками, взбежал на бугор и увидел внизу, меж деревьев, блеск речной воды. По пологому склону, отчаянно взбрыкивая ногами, беглец стремительно приближался к реке.

Было яснее ясного, что он попытается ее переплыть. Но Лев этого особо не опасался. Даже через кроны деревьев было видно, что ширина водной глади здесь не менее полусотни метров. Выдохнувшемуся беглецу одним махом эту преграду не преодолеть, тогда как Гуров, плавая на уровне хорошего перворазрядника, шансов скрыться не оставлял ему гарантированно.

Когда Скотч, бросив взгляд через плечо и, как видно, совсем потеряв голову, ринулся в воду прямо в одежде и обуви, Лев, сбросив с себя на берегу костюм и туфли, а также кобуру с пистолетом, немедленно последовал за ним. Он догнал преследуемого ближе к середине реки. Тот, насколько это можно было понять, уже окончательно обессилел. В какой-то миг, неудачно попытавшись уйти нырком, Мостюха хлебнул в легкие воды и, безвольно обвиснув, плавно пошел ко дну.

Сделав глубокий вдох, Гуров тут же выполнил нырок, называющийся «утиным». В темно-зеленой толще воды он быстро догнал тонущего, крепко схватив его за одежду и загребая ногами и свободной рукой, вытащил его на поверхность и, тяжело дыша, начал буксировать к берегу, энергичными гребками спеша поскорее добраться до мелководья.

Крячко к этому времени уже успел прибежать на берег и раздеться, после чего сразу же кинулся на подмогу Гурову. Они вдвоем выволокли беглеца на сушу и, не сговариваясь, быстро перевернули его вниз головой. Резко встряхивая Мостюху на весу и одновременно надавливая руками на его живот, опера наконец-то добились желаемого. Изо рта и носа утопшего хлынула речная вода.

Затем они положили Мостюху на траву, и Лев, резко ударив ребром ладони вдоль его грудины, несколько раз сильно нажал обеими руками на грудь с левой стороны. Стас в это время шлепал утопленника по щекам и периодически сгибал и разгибал руки, добиваясь вентиляции легких. В какой-то миг тело Мостюхи дрогнуло, он сделал судорожный вдох и слабо застонал.

Минуту спустя, все еще обессиленный и едва живой, он приоткрыл глаза и, окинув мутным взором своих преследователей-спасителей, с трудом произнес:

– Зач… чем? Ну, зачем же?..

– Не задавай глупых вопросов! – лаконично ответил Гуров и, обернувшись к Крячко, деловито поинтересовался: – Машину вызвал?

– Да, сейчас должны подъехать… – натягивая на себя одежду, жизнерадостно ухмыльнулся Стас и подмигнул Мостюхе: – Ну, как оно там, на том свете? Согласись, на этом гораздо лучше! Даже с учетом этого гребаного комарья.

– Нет, там хорошо… – Голос Скотча был едва слышен. – Нет погонь, нет тюрьмы. А я в тюрьму не хочу. Один раз меня посадили ни за что. Ни за что…