Андрей Константинов - Гоблины: Жребий брошен. Сизифов труд. Пиррова победа (сборник)

– А тетка сама не могла подмахнуть?

– Вряд ли, она у него… Короче, старорежимная. Вымирающий вид. Такие, скорее, свое отдадут, чем чужое возьмут. В общем, Марчелыч уверен, что это девка, соседка евоная, денежки скоммуниздила. Он как-то с нею за палку расплачивался, а та случайно углядела где схрон. Короче, ума нет – считай калека. Разве умный человек при бабе станет нычки палить?

Андрей задумался, а Левша с видимым сожалением доцедил последние капли пива.

– Слушай, я тебя еще вот о чем хотел спросить: как мыслишь, Маркелов, он способен на маленькую, но кровавую вендетту?

– Мне кажется, что… – Левша сделался серьезен. – Мне кажется, что – да.

– Маменькин сынок. По твоим же описаниям: никчемное, забитое, опущенное существо. И, тем не менее, способное на злодейство?

Левша помедлил с ответом. Собрался с мыслями:

– Знаешь, Иваныч, такие как Марчелыч, а их на зоне немало, они ведь не злодеи. Просто нескладные, несчастные люди. Которые, тем не менее, могут… натворить делов. Натворят – и на каторгу. И бредут потом по тракту задумчивые, становятся окончательно тихими. Освобождаясь, досуществовывают так же тихо, церкву любят… – Левша внимательно посмотрел на Андрея и добавил задумчиво: – И знаешь, Иваныч, как это людя́м нормальным ни покажется странным, вовсе не обязательно, что такие, в отличие от нас с тобой, попадут в ад.

– Я тебя услышал. Спасибо тебе… Потемкин.

– А коли услышал, заместо пожалуйста, будь человеком, возьми мне еще кружечку, а? Когда еще подвернется такой случай, чтобы мент меня угостил? А я поднимусь на ноги – тоже тебя как-нибудь угощу.

Мешечко полез во внутренний карман и вместе с портмоне достал внезапно запиликавший мобильник. Высветившийся номер был рабочим, поэтому Андрей скоренько достал сотку, протянул ее Левше и показал глазами: мол, «извини, брателло, пообщаться нужно без свидетелей». Левша понимающе кивнул и отправился на розыски: сначала официантки, а потом пива.

– Слушаю!

– …Андрей, тут опера из «транспортной» приехали, – ворвался в трубку голос Наташи Северовой. – Привезли бумаги на сопровождение Филиппова в Москву. И что мне прикажешь с ними делать?

– Блин! Как это всё некстати сегодня! Ладно, передай трубку. Кто там у них за старшего? Лисицын?

– Он самый. Сейчас передаю…

– …Слушаю, Андрей Иванович. Лисицын на проводе.

– Здорово, Дима! Что ж вы через жопу-то всё делаете? Хоть бы заранее предупредили!

– Да нас самих только два часа назад в известность поставили. На завтра, на десять утра в Москве назначена процедура опознания Кирсанова и Хромова. Так что сейчас будем срочно оформлять все бумаги, чтобы успеть посадить Демидыча на вечерний поезд.

– Вы его что, одного отправлять собираетесь?

– Почему одного? С ним поедет наш сотрудник. Оперуполномоченный Свирин.

– А бумаги на передачу свидетеля привезли? Проблем потом не возникнет?

– Не волнуйтесь, Андрей Иванович, всё пучком! Подпись от вашего шефа мы получили еще по дороге к вам, специально в Главк заезжали. Так что, считайте, дело в шляпе: был временно ваш клиент – стал обратно наш. Другое дело, что пока самого клиента не наблюдается.

– Не понял?! А ну-ка, верни трубочку Наташке…

Санкт-Петербург,

24 августа 2009 года,

понедельник, 14:55 мск

В свете запланированной на вечер общевойсковой «гоблинской» операции по профилактическому задержанию экс-зэка Маркелова, сегодня Наташа Северова осталась в конторе в гордом одиночестве – и за оперативного дежурного, и за аналитика, и за всё подряд. И тем не менее всё равно умудрилась попасть под горячую начальственную руку:

– Натаха! Что за дела? Где у нас Филиппов?

– Да сейчас явится ваш Филиппов! Я его на рынок отправила, со списком… Я ж тут сегодня весь день одна: ни пожрать, ни отскочить никуда.

– Ну ты, мать, совсем уже того! А если с ним что случится?

– Да кому он, на хрен, нужен?! И вообще, будто бы ты сам не в курсе, что этот бомж у вас каждый день гуляет: то в библиотеку, то в магазин, то еще куда…

– Я вам вечером такой магазин устрою!!!

Северова скосила глаза на мониторы камер наружного слежения и увидела, как у входной двери топчется их бомжик, силясь набрать код, одновременно не выпуская пакеты из рук.

– Успокойся, вернулся ваш ненаглядный! Так что можешь спокойно продолжать готовиться к легенде «влюбленная парочка».

– Наташа! – стоически проигнорировал колкость Мешок. – Прошу тебя, очень внимательно проверь все бумаги у «транспортников»! Там должны быть подписи Жмыха и начальника ЛОВДТ на Московском. И обязательно узнай у Демидыча, какое решение он принял по адвокату! Ты меня слышишь? Не забудь, это очень важно!

– Да поняла я, поняла! Нечего так орать! Всё, пошла дверь открывать.

Северова в сердцах положила трубку и пошла встречать Филиппова.

– Тебя только за смертью посылать! – завопила она, едва Иван Демидович переступил порог конспиративной квартиры. – До Кузнечного рынка отсюда ходу – пятнадцать минут. А ты полтора часа где-то шляешься!

– Извините, Наташа.

– Что извините?!! Небось опять по дороге в «Буквоед» заходил?! Ну, что стоишь столбом? Неси пакеты в курилку и давай собирайся! Живо! Носки, трусы… Что там у тебя еще?

– Зачем собираться? – недоуменно уставился на нее Филиппов.

– Приехали за тобой, вот зачем!

– Здорово, Иван Демидыч, – это из оперской на шум выкатился «транспортный» опер Лисицын. – Оно, конечно, всё довольно сумбурно получилось, ну да ничего не поделаешь – служба.

– Какая служба?

– Та самая. Которая и опасна, и трудна. В общем, давай по-быстрому собирай свое барахлишко – мы с тобой сначала к нам в отдел прокатимся, уладим последние формальности. А в девять вечера посадим тебя на поезд и – ту-ту. Короче, привет, столица! Там тебя уже заждались… Наташа, вы тут без меня сборы проконтролируйте, хорошо? А я вас на набережной, возле нашей машину подожду…

…Минут через десять Северова и Филиппов, заперев контору (грубейшее нарушение, но куда деваться – если весь народ в полях?), спустились вниз и вышли на улицу. Снедаемый нехорошими предчувствиями Иван Демидович был необычайно бледен и едва волочил ноги. До машины «транспортников» оставалось пройти метров пятьдесят. Понимая, что другой возможности у него просто может не быть, Иван Демидович, собравшись с духом, притормозил Наташу за локоток.

– Э-э, старик! Ты чего?

В ответ Филиппов зашептал – торопливо, сбивчиво, взволнованно:

– …Наталья, я хотел… Я… обязательно должен вам сообщить! Когда я возвращался с рынка и шел по улице Рубинштейна, то совершенно случайно увидел в одном кафе бандита. Кафе называется «Трес Амигос». Его очень легко найти. Там на вывеске еще такие мексиканцы в шляпах и с гитарами нарисованы.