Андрей Константинов - Гоблины: Жребий брошен. Сизифов труд. Пиррова победа (сборник)

– Не услышите. Я один отвечу за всё, – глухо отозвался Трефилов.

– Что ж, это очень благородно с вашей стороны. Вот только благородство ваше, увы, слегка запоздалое. Ибо полчаса назад вашего приятеля Ковальчука задержали сотрудники ФСБ. В том же самом, к слову сказать, интернет-кафе. Которое вы никогда не посещали.

– Не понял? – пришла пора удивляться теперь уже и Холину. – А ФСБ тут с какого боку?

– С другого, но тоже с крайне неприятного. Товарищу шьют 282-ю.

– Разжигание розни?

– Именно так. Похоже, наши шутники потешались не только над своими коллегами по цеху.

– Это правда?!! – Взглядом, полным ярости и отчаяния, Маша уставилась на Трефилова, и тот испуганно отвел глаза. – Какой же ты мерзавец! Гад!!! – Цыганкова подхватила со стола стопку меню в кожаных переплетах и, размахнувшись, саданула ею по непутевой голове собрата по профессиональному цеху. Неловко уворачиваясь, тот смахнул на пол пустые тарелку и фужер.

В воздухе густо запахло скандалом и дебошем.

– Но зачем?!! – мегазвезда расследовательской журналистики сорвалась на истерику. – Кто-нибудь мне может объяснить?! За что?!!

Татьяна кинулась успокаивать подругу, но для начала предусмотрительно завладела лежащими перед Цыганковой колюще-режущими предметами сервировки. От греха подальше.

– Честно говоря, мы бы и сами хотели это понять, – среагировал на «за что?» Холин.

– Я при них ничего говорить не буду, – не поднимая глаз, ухнул Трефилов.

– Ольга! Будь любезна, отведи барышень в дамскую комнату. Носики попудрить.

Прилепина понимающе кивнула и с помощью репортерши Танечки увела рыдающую Цыганкову. От стола и, опять-таки, от греха подальше.

Почувствовав себя в относительной безопасности, Геннадий Антонович попросил у Холина сигарету, дрожащими руками прикурил, прокашлялся и заговорил глухо:

– Я в журналистике пятнадцатый год. Соответственно, в «Явке с повинной», у Обнорского, третий. Возглавлял службу расследований, писал на криминальные темы… Неплохо, надо сказать, получалось… У меня было имя, уважение коллег по журналистскому цеху… В наши дни это большая редкость… А потом появилась Машка, и ее отдали в мою службу, на стажировку… Знаете, как в народе говорят? «Сибирские девки как яблочки, лето короткое, а созревают рано». Так вот Цыганкова как раз из этой породы. Машка, она ведь только с виду девочка-одуванчик, а по жизни – прожженная, наглая, хваткая. Если во что вцепится, дальше прет как танк, нипочем своего не упустит. Такое, знаете ли, типичное поведение современного провинциала, задавшегося целью сделать карьеру в столицах…

– Слышь, ты, сказитель народный! – грубо перебил Григорий. – Кончай уже со своими присказками, давай ближе к делу.

– Гриша, помолчи! Не видишь, у человека возникла потребность выговориться? – одернул коллегу Мешок. – Дойди лучше до официанта, сделай заказ. А то жрать хочется – аж скулы сводит.

– А и то. И схожу, – Холин подхватил меню и направился к стойке.

– В общем, очень быстро Машка начала приносить эксклюзивные темы, – продолжил исповедь Геннадий Антонович. – У нее появились эксклюзивные источники во всех силовых ведомствах. То, что у меня нарабатывалось годами, она умудрилась создать за каких-то несколько месяцев. Но это не было с ее стороны проявлением особого журналистского дара, таланта! Вовсе нет! Просто Цыганкова очень умело пользовалась всеми этими бабскими приемчиками – тут пуговичку расстегнет, здесь юбочку невзначай задерет. Одному глазки строит, другому – губки бантиком сложит. Ходили слухи, что она даже спала с милицейским руководством в обмен на доступ к закрытой информации. – Трефилов увлеченно фантазировал, на ходу сочиняя все новые и новые подробности глубоко и безнадежно порочной, по его версии, жизни журналистки Цыганковой. Сваливая в одну кучу местечковые слухи и заведомую ложь, он уже и сам начинал верить в то, что Машка переиграла его на профессиональном поле исключительно за счет активного и целевого использования первичных половых признаков и сугубо женских подходцев, которые похитрее муровских будут. – …В итоге всего через полгода Машку поставили на руководство службой расследований, а меня отправили в почетную ссылку в отдел экономики. Представляете, меня! Обладателя «Золотого пера – 2001»! – Трефилов страдальчески закатил глаза и потянулся за очередной сигаретой. – Ну а дальше – больше…

…Насильно доставленные в застенок подвала понятые жались к сырой кирпичной стенке и наблюдали за происходящим с неподдельным ужасом. Двое задержанных всё это время продолжали лежать на бетонном полу, пугая своей неподвижностью. Так что один из понятых всерьез принял их за покойников. А настойчивое милицейское «будьте любезны, пройдемте с нами на минуточку» расценил как необходимость соблюсти формальности путем подписания акта о приведенном в исполнение приговоре.

– Граждане понятые! – зычно скомандовал старший. – А теперь смотрим и фиксируем крайне внимательно! Коля, Дима – давайте.

– А какой ящик? – шагнули из полусумрака двое, комплекцией своей много больше тянувшие на уважительное прозвище «гоблины».

– Да любой.

Два бойца аккуратно опустили на пол один из верхних ящиков ближайшего ряда и щелкнула замками. Их коллеги невольно подались вперед, заслонив тем самым представшее взорам содержимое от глаз Вучетича. В следующую секунду на подвал обрушилась странная, полным и безоговорочным триумфом никак не оправданная, гнетущая тишина.

– Не понял? – недоуменно произнес старший, которому по должности было положено первым наступить на горло воцарившемуся всеобщему молчанию – Это что за хрень?..

– …Понятно, – мрачно кивнул Андрей, после того как Трефилов, выдохшись, взял очередную паузу. – И тогда вы, Геннадий Антонович, взалкали былой славы и взревновали к чужой?

– Меня добило ее недавнее интервью в англоязычной версии журнала «Форбс». Эту пустышку, эту соску сопливую назвали восходящей мегазвездой расследовательской журналистики! Чуть ли не преемницей покойной Политковской! – с неподдельной болью произнес Трефилов. – Машка там вовсю распускала хвост и на голубом глазу заявляла, что для нее нет запретных тем. Что она ничего не боится и готова в любом расследовании идти до конца… Вот я и решил ее слегка напугать. Чтобы спесь сбить да гонору поубавить. А там, глядишь, чем черт не шутит, может, она и вправду бы решила уйти в более спокойный отдел. В идеале – в другое издание. Чтобы глаза мне более не мозолила. И вообще.

– С фотосессией на фоне входной двери квартиры Цыганковой – ваша идея?

– Это Ковальчук придумал. Он вообще мастер на такие придумки.