Андрей Константинов - Гоблины: Жребий брошен. Сизифов труд. Пиррова победа (сборник)

Леднев скинул звонок. Объяснил довольный:

– Девки из Питера приедут погостить. Ужо-то нашим парням раздолье будет.

Поднимаясь, чтобы угостить собак, Игорь Всеволодович вдруг неприятно охнул и схватился за правый бок. Морщинистое, притягательно-некрасивое лицо его исказилось гримасой боли.

– Что? Опять? – встревожилась жена, помогая ему усесться обратно. – Всё, Игорь, как хочешь, а я иду вызывать неотложку! Сколько можно?!

– Да перестань! Слышь! Да погоди ты! Уф-ф! Все, кажись отпустило.

– Отпустило, как же! Это в который раз? Учти, Игорь, с аппендицитом шутки плохи!

– Побойся бога! Какой, на фиг, аппендицит? Если к пятидесяти годам не отрезали, значит, сам давно отсох и отвалился.

– Тьфу ты! Мелет языком, сам не знает что. Предупреждаю: больше я с тобой нянчиться не буду! Хуже ребенка – честное слово!

Супруга сердито подхватила почищенную тушку сига и скрылась в доме.

– Вот так-то, братцы! – подмигнул Леднев псам, которые в предвкушении ужина нетерпеливо переминались с лапы на лапу. – Учитесь на моем горьком опыте! А ты, Мишка, запомни: будешь жениться – выбирай не самую красивую, а самую неворчливую.

Псы преданно смотрели на Леднева и, внимая нравоучениями хозяина, возбужденно потряхивали слюнявыми мордами, словно во всем с ним соглашаясь…

Санкт-Петербург,

15 сентября 2009 года,

вторник, 20:04 мск

– …Вот они где, голубчики! – сурово прикрикнула на них толстая медсестра и уперла свои ручищи в крутые, рвущие медицинский халат бока. – Жмых, я вас по всему этажу ищу! Вы уже пять минут как должны лежать на своей койке со спущенными штанами и с задранными к небу ягодицами!

– Бегу, Лизонька! – испуганно вздрогнул Павел Андреевич. – Лечу!

– Кому Лизонька, а кому и Елизавета Николаевна! А ну, шагом марш в палату!

– Извини, Андрюха, мне пора. Лизка – баба лютая. Люди бают: ежели что не по ней, так иглу засадит – потом трое суток сидеть не сможешь.

– Да-а, строга! – оценил Мешечко. – Пойдемте, я вас до палаты провожу.

Они неспешно двинулись по больничному коридору.

– Андрей, у тебя с Леркой что, совсем край?

– Я смотрю, неплохо у вас здесь информация поставлена! Откуда сведения?

– Слухами земля полнится, – уклончиво ответил Жмых.

– Он самый, – подтвердил Андрей. – Край и есть.

– Понятно. А сам-то где сейчас квартируешься?

– Пока у Золотова. Но у него на днях супруга возвращается, так что надо срочно подыскивать варианты.

– Ты вот что: заедь к моей старухе и возьми у нее ключи от дачи. Мы ведь все равно туда пока не ездим. Оно, конечно, сорок километров от города не ближний свет. Но если на машине… Ты как, тачку-то жене по дурости своей не оставил?

– На сегодняшний день это мое единственное – и движимое, и недвижимое имущество.

Павел Андреевич хитро прищурился:

– Тем более. Заодно у тебя появится запасной вариант. На случай, если Ольга на командировку не согласится.

– В каком смысле запасной?

– Сам заедешь и девку Литвина с собой подселишь. Я ведь так понимаю, там всё при ней? Литва абы с кем путаться не станет.

– Ах вот вы о чем! – расхохотался Мешечко. – Не знаю, еще не имел удовольствия лицезреть. Но учту обязательно!

– Учти-учти. Раз уж ты теперь у нас человек холостой. Вот только детеныша жалко, конечно.

– Павел Андреевич! Не трави душу!

– Извини. Молчу.

Они добрели до палаты.

– Ладно, Андрей, спасибо, что навестил старика. И ребятам тоже кланяйся – за передачки, и вообще…

– Обязательно.

Полковник Жмых с обреченным видом пошел «подставлять небу ягодицы», а Мешечко направился к лифту. Здесь ему снова встретилась суровая медсестра Лизонька, катившая перед собой тележку с медицинскими причиндалами. Наткнувшись на нее, Андрей усмехнулся невольно, но при этом опасливо уступил дорогу – он и сам всю жизнь боялся уколов как маленький…

Санкт-Петербург,

16 сентября 2009 года,

среда, 10:44 мск

Утро нового рабочего дня началось для Мешечко с перебранки, и Андрей успел не раз пожалеть о том, что вообще затеял этот разговор. Уединившись с Прилепиной в своем новом кабинете, вот уже полчаса как он пытался донести до нее свои сомнения относительно Северовой. Однако Ольга упрямо не хотела внимать и была настроена решительно. Решительно против.

– …Да ты только посмотри, какой массив информации она за это время перелопатила! – горячился Мешечко, указывая на стопку распечаток на своем столе. – Это же адский труд!

– Чего не сделаешь, чтобы себя выгородить!

– Она на этого твоего на Бугайца вышла! Сама! Причем сугубо интуитивно! Вернее, вычислила аналитическим путем. Я, кстати сказать, расспросил за ту историю у Кузоватова.

– Про какую историю и кто такой Кузоватов?

– Майор Кузоватов – это командир батальона ОВО при Центральном РУВД, который после паскудной истории с журналистом Трефиловым сделался моим должником. А историю про автомат, найденный в машине Бугайца, ты мне сама рассказывала.

– Ах, вот ты про что, – вспомнила Ольга. – И в чем там дело? Почему не довели до суда?

– Пальцев на стволе не было, поэтому два брата-акробата избрали абсолютно беспроигрышную тактику: Зеча настаивал, что автомат принадлежит Бугайцу, а тот, соответственно, грешил на Зечу. А поскольку других свидетелей не было, сложилась патовая ситуация – автомат один, а претендентов на него двое, причем оба находились в равных исходных условиях. В итоге было принято истинно соломоново решение.

– И какое же?

– Пат заменили на мат. Здесь – на мат следователей, разумеется. А самих красавцев отпустили на все четыре стороны.

– Да уж, мудрее некуда! – возмущенно фыркнула Прилепина.

– Это я к тому веду, что Бугаец – парень, судя по всему, непростой. И связь с Зечей, она не случайная. Вот только зачем ему понадобилось валить нашего Демидыча? Если, конечно, здесь догадки Наташи верны.

– Никакие это не догадки! Северова с некоторых пор допускает, что мы могли вычленить ее звонок из конторы Бугайцу и теперь, перестраховываясь, она элементарно его сливает!

– Чушь! Какой смысл в сливе собственной, грубо говоря, компрометирующей связи? – с нарастающим раздражением сказал Андрей и в упор посмотрел на Прилепину: – Слушай, Олька, а между вами в последнее время, часом, никакая черная кошка не пробегала?

За животное Мешечко угадал правильно: после недавнего разговора с Борисом Сергеевичем Ольга резко изменила свое мнение в отношении Северовой. Она поняла, что никакой любовью там на самом деле и не пахло, а интерес Натальи к Мешку объяснялся банальной предрасположенностью к флирту с начальством как с таковым. Из корыстных, как водится, побуждений. Правда, какую такую корысть можно заполучить от Андрея, сколько Прилепина голову ни ломала, понять не могла.