Алексей Макеев - Ментовский крюк

Но Крячко не разделил его радости:

– А почему вас вообще повезли в разных машинах? Могли бы, в конце концов, не церемониться и загрузить в багажник как пустые канистры.

– Нас повезли в разные стороны, – напомнил Гуров.

– Вот и я о том же, – прищурился Крячко. – По-любому надо пробраться на «Агронавт». Все интересующие нас ответы находятся там.

Гуров зевнул:

– Зайцын с его покровителями не подпустят нас к комбинату и на пушечный выстрел. Даже с милицией. Кстати, а где наши коллеги?

– Поехали осматривать труп твоей обольстительницы. Ты в курсе, что я нашел журналиста? Надо бы его допросить, но, боюсь, до утра ничего не получится.

– А где он?

– У дежурного в обезьяннике парится. Балашов велел глаз с него не спускать и никого к нему не допускать, пока сам не вернется. Так что мы можем отдохнуть.

Но отдохнуть не получилось. Из Москвы позвонил генерал Орлов, которому Гуров доложил о фотографии.

– Я договорился с отделом милиции на авиационном транспорте, – сказал Орлов. – Подвезете фотографию в аэропорт. Ночью будет спецрейс в Москву, а здесь мы встретим. Бардин одно время работал в охране президента, он обещал посодействовать.

Сыщики спустились вниз и поймали такси. В аэропорту их уже ждали. Фотографию упаковали в пакет из плотной бумаги, обкрутили бандероль шпагатом и опечатали сургучом. Получив расписки и расписавшись сами, они дождались отлета рейса и уже под утро направились обратно в город.

В это время Балашов вернулся с места убийства госпожи Пахомовой и приступил к допросу пленника. С ним были «студенты». На стуле в центре кабинета сидел журналист Гербер.

– Не усыплял я никого! – бубнил он с истерическим надрывом. – Компру на «Агронавт» собирал, водкой сторожей поил, было дело. Сознаюсь. Так я и сам эту же водку пил. И там же отрубился, рядом с ними. Не рассчитал сил. А потом все, что запомнил, это будто меня куда-то тащат. Очнулся в подвале. Сколько времени там просидел, не помню. В темноте был, жрать и пить не давали. Потом принесли воды, видно, опять со снотворным. Снова вырубился, повторно очнулся в своем номере гостиницы. Потом узнал, что меня ищут. И спрятался у друга в школе. Там вы меня и нашли.

– А про побег что скажешь? – нажимал Балашов.

– Нас милиционер дежурный, сержант освободил. Он вроде бы братом одному из сторожей приходился.

Витя поправил очки:

– Точно, я установил. Дежурный сержант и Катин оказались двоюродными братьями.

Балашов нахмурился:

– А раньше это узнать не могли?

– Откуда? Фамилии-то у них разные, – развели руками «студенты».

Журналист продолжал:

– Сержант сказал, что нас собираются убить. Или при перевозке в изолятор, или прямо там, в камере. И предложил бежать. Мы и убежали. По дороге я их потерял. Прятался один в лесу, в заброшенной сторожке.

Балашов сосредоточился:

– Сержант не сказал, кто именно собирается вас убить?

Журналист задумался:

– Кажется, он назвал фамилии… Дынин и Рыжов.

– Может, Пыжов? – переспросил полковник.

– Возможно, Пыжов.

Полковник Балашов невесело посмотрел на помощников:

– Да. И как тут работать?

Витя и Митя с пониманием покачали головами.

– И куда же его теперь, в камеру? – озадаченно спросил Витя.

– Да? А самим сесть у дверей караулить? – вставил Митя. – Его где-то спрятать надо. Может, в гостинице?

Витя прыснул:

– А потом его, как Почкина, с вешалки снимать?

– Ну почему? Я не предлагаю его в тот же номер возвращать. Давайте его к московскому полковнику на постой определим.

Балашова это предложение заинтересовало. Тут он вспомнил и про убийство в номере.

– Еще вопрос. Ты Почкина знал? – спросил он задержанного.

– Это кто, администратор гостиницы? Не то чтобы знал… – ответил журналист. – Мне казалось, он за мной следит.

– Его убили в твоем номере.

– Хотите сказать, что это тоже я?

– Нет. Ты в это время сидел у нас в «свинарнике», – успокоил его полковник. – Но если у тебя есть что сообщить, мы готовы внимательно выслушать.

Но журналист вдруг замкнулся и перестал отвечать на вопросы. Балашов распорядился увести его.

По возвращении из аэропорта Гуров отправился в гостиницу, чтобы хоть немного отдохнуть. При этом он так страшно зевал, что рисковал вывихнуть челюсть. Крячко тоже валился с ног от усталости, но решил все же заглянуть в управление милиции.

Там Станислав сразу прошел в кабинет к Балашову.

– Здорово, Федорыч! Ну, когда журналиста трясти будем? – спросил он начальника милиции.

Тот поманил его пальцем и тихо, на ухо, сообщил:

– Мы его отпустили.

– Как так? – не понял Крячко.

– Ну, понимаешь, закрывать его в камеру – это бабушка надвое сказала. Судья может его и не арестовать. Сам понимаешь, вместо улик – одни догадки. А он журналист, и с адвокатом у него проблем не будет. Зато, пока мы будем ковыряться, его и вправду могут завалить. И вот тогда у нас будут большие проблемы. «Студенты» его к тебе в номер повели.

– Давно?

– Час назад.

– Блин, его уже наверняка убили!

Крячко достал мобильник и в двух словах изложил Гурову суть дела. Под удивленным взглядом Балашова убрал мобильник в карман.

– Да, это тот самый Лева Гуров, о котором ты мечтал! Но об этом ни единой душе! И давай мне ствол. А то шутки кончились, а я хожу как дружинник-общественник со свистком и повязкой. Случись чего, я камнями бросаться должен?

Обескураженный Балашов вынул из сейфа пистолет и запасной магазин. Протянул Станиславу:

– Возьми мой, оформим потом.

– Нет уж, давай оформлять как полагается. А то потом не отпишешься. И если, не дай бог, с тобой что-то случится, – тут Крячко поплевал через левое плечо, – мне за кражу твоего личного оружия срок тянуть не хочется.

Балашов тяжело вздохнул, но согласился и принялся заполнять бланки.

Гуров еще не успел раздеться, когда позвонил Крячко. Он выслушал, выругался, но тут же отправился наверх. Полковник поднялся на последний этаж на лифте, потом поплелся еще выше по лестнице. Путь по коридору дался ему и вовсе не легко. Глаза сами закрывались. Перед дверью в каморку Станислава он остановился, и тут весь сон как рукой сняло. Замок был вывернут с особой жестокостью, как недавно на двери особняка Ксении Мартыновны. В комнату Гуров вошел с тяжелым чувством, предвкушая малоприятное зрелище – очередной труп.

Но вопреки ожиданиям самым неприятным оказался грязный стакан, наполненный окурками. И никакого трупа. В некотором недоумении сыщик спустился вниз и обратился к администратору:

– Журналист Гербер не возвращался?

– Нет, – ответил тот. – С того момента как я заступил на смену, я его не видел. Может быть, он пришел раньше? Что-то он сегодня нарасхват. Всем нужен.