Иэн Рэнкин - Грешники и праведники

— Я брал пример с «Бешеных псов», — пояснил он. — Одеты с иголочки, но сразу видно — крутые ребята. [6] Гангстеры, персонажи фильма Квентина Тарантино «Бешеные псы», облачены в строгие чёрные костюмы и белые рубашки.

— Попытка зачтена.

Гэлвин был моложе её всего на два года и работал в прокурорской службе со времени переезда в Эдинбург пять лет назад. Минувшей осенью они сотрудничали по одному делу, тогда-то он в первый раз и пригласил её в бар под тем предлогом, что им нужно сверить записи. Теперь это стало у них чем-то вроде пароля — примерно раз в неделю он отправлял ей эсэмэску с предложением устроить вечером «совещание».

— Я здесь в первый раз, — сказала Кларк, оглядывая интерьер.

— Мне здесь нравится — и всего в пяти минутах от дома.

— Не моего.

Улыбка сошла с его лица.

— Как же я не подумал…

— Ничего страшного, Дэвид, — всегда можно взять такси.

Официант протянул ей меню, и, прежде чем его раскрыть, она заказала джин с лаймом и содовой.

— А мне на пробу что-нибудь из этого, — сказал Гэлвин официанту. Потом, повернувшись к Кларк, спросил: — Трудный был день?

— Не особенно. А у тебя?

Он пожал плечами:

— Всё как всегда.

— Как тебе прощальный обед у главного констебля?

— Спасибо, что пригласили.

— Это ваша прокурорша расстаралась?

— Она любит, чтобы её сопровождали.

— Так она чувствует себя значительнее? — высказала предположение Кларк.

Гэлвин снова пожал плечами и сосредоточился на меню.

— Здесь всё вкусно, — сказал он.

— Риллет из лосося, а потом лопатку ягнёнка, — решила Кларк.

— Недолго ты мучилась с выбором.

— Не люблю тянуть резину.

Принесли аперитив, они чокнулись, пригубили.

— Как работается со старым спарринг-партнёром? — поинтересовался Гэлвин.

— С Джоном? Пока никаких затруднений.

— Ходит по струнке? Выполняет распоряжения?

Кларк удивлённо посмотрела на него:

— У тебя что-то на уме, Дэвид?

Гэлвин замотал головой. Официант всё топтался поблизости, и они сделали заказ. На столе был хлеб, и Кларк отломила кусочек, вдруг поняв, что давно не ела.

— Вино будем заказывать?

— Мне бокала белого вполне хватит.

— Разливное? — уточнил официант.

— Разливное, — согласилась Кларк.

— Большой бокал или маленький?

— Большой.

— И мне то же самое, — сказал ему Гэлвин. Потом откинулся на спинку стула и на мгновение закрыл глаза.

— Приятно иногда отключиться? — сказала Кларк.

— Такие, как мы с тобой, не умеют отключаться. Мотор всегда работает, Шивон.

— Ты бы так не говорил, если бы увидел меня на диване с коробкой мороженого. Но раз уж мы заговорили о работе…

— Да?

— Ты знаком с Патриком Маккаски?

— Министром юстиции? — поднял бровь Гэлвин. — Ну, это не мой уровень. Я присутствовал на нескольких заседаниях, где он выступал.

— Я его прогуглила — стойкий приверженец Шотландской национальной партии… Лицо кампании «Скажи „да“» [7] То есть «голосуй за независимость Шотландии». … жена — юрист по имени Бетани…

— Она, кажется, американка. У неё юридическая фирма в Глазго.

— Но сам он не работал в юриспруденции?

— Учился на юридическом в университете, но потом ушёл в политику… Хотя он, видимо, проштудировал какую-то специальную литературу — в ускоренном режиме, когда готовился занять министерский пост. Почему ты спрашиваешь?

— У него есть сын по имени Форбс. А у сына подружка — Джессика Трейнор.

— Никак не связана с Оуэном Трейнором? — прервал её Гэлвин.

Кларк спохватилась, что не знает имени Трейнора.

— Кто такой Оуэн Трейнор?

— Бизнесмен с юга. Некоторое время назад расследовалось одно дело. Об этом писала пресса.

— А что за дело?

— Обанкротилась одна из его компаний. Куча рассерженных инвесторов.

— И?

— Самого рассерженного и скандального избили на пороге его дома.

— Это где было — в Лондоне? — (Гэлвин кивнул.) — Почему ты обратил на это внимание?

— По ассоциации с одним делом, которое мы изучали в университете, только и всего.

Кларк представила себе отца Джессики.

— У этого Трейнора большие связи в лондонской полиции.

— Тогда, наверное, не он. Да, так там про Форбса Маккаски?

— Джессика Трейнор попала в аварию. Её нашли на водительском сиденье, но у нас нет уверенности, что за рулём была она.

— Она цела?

— Более или менее.

Гэлвин задумался.

— И Форбс убежал?

— Мы этого не знаем — мы с ним ещё не говорили.

— Для папочки это плохие новости.

— Да, нежелательные.

— Если речь идёт о возможном уголовном преступлении, то это ещё мягко сказано.

Гэлвина явно заинтересовала эта история.

— Мы пока не собираемся передавать это дело вашей конторе, — предупредила его Кларк. — Повторяю, улик у нас нет. К тому же начальство не любит скандалов.

— Я знаю — знаком с вашим шефом. Он всё ещё переживает за будущее Гейфилд-сквер?

— Мы все переживаем.

— Тебе, Шивон, беспокоиться не о чем. Сокращать будут в основном гражданских.

— И что, мне теперь придётся самой печатать циркуляры? Самой снимать пальчики? Может быть, научиться самой делать вскрытие?..

Принесли закуски, и разговор прервался — они принялись за еду. Пока они ждали горячее, Кларк вытащила телефон, собираясь прогуглить Оуэна Трейнора, но Интернет не работал.

— Тут приём ужасный, — сообщил ей Гэлвин. — Даже не верится, что сидишь в центре города.

— Столичного к тому же. — Она захлопнула мобильник. Вернулся официант, спросил, понравилось ли им вино. — Замечательное, — сказала ему Кларк, только теперь заметив, что Гэлвин к своему бокалу не притронулся. Да и с аперитивом он не усердствовал.

— Хочешь сохранить светлую голову? — подколола она его.

— Что-то в этом роде.

Полчаса спустя, когда унесли пустые тарелки, официант спросил, не желают ли они чего-нибудь на десерт. Кларк посмотрела на своего спутника и сказала, что десерт им не нужен.

— Чай? Кофе?

Кларк и Гэлвин переглянулись.

— Кофе можем выпить у меня, — предложил он.

— А широкополосный Интернет у тебя есть? — спросила она.

— И широкополосный Интернет есть, — подтвердил он. Потом после паузы: — Так что, продолжим совещание?

— Продолжим, — сказала Кларк и расплылась в улыбке.

В «Оксфорд-баре» Ребус выпил всего одну порцию, потом взял такси и поехал на Гейфилд-сквер забрать свой «сааб». Он знал, что всегда может передумать, но ещё он знал, что не передумает. На Саут-Кларк-стрит горел красный. Если он включит правый поворотник, то скоро окажется дома, но, когда загорелся зелёный, Ребус поехал прямо — в направлении Камерон-Толл и Олд-Далкит-роуд. В это время парковка у больницы была почти пуста, но Ребус притормозил у двойной жёлтой линии и, вытащив из-под пассажирского сиденья табличку «Полиция», положил её на приборный щиток под лобовым стеклом. Сунул в рот мятную жвачку, запер машину и направился в больницу.