Евгений Сухов - Воровской дозор

Что ж, теперь нужно смотреть дальше, – опыт подсказывал ей, что там, где находится одна украденная вещь, нередко отыскивается и вторая. Так и произошло. Через несколько минут поисков она натолкнулась на скульптурную миниатюру – древнерусский витязь, поднявший на дыбы жеребца. Конь был сделан из серебра, а всадник в боевом облачении – из золота. Луана почувствовала, как ее охватило волнение, подобное состояние она испытывала всегда, когда отыскивала похищенную вещь. Девушка менялась даже внешне: на щеках проступал тревожный румянец, в глазах появился лихорадочный блеск, а дыхание становилось прерывистым. От прежней флегматичности, какая нередко сопутствовала ей во время работы, не оставалось и следа. Скорее всего, она напоминала гончую, идущую по заячьему следу. Именно из-за этих острых моментов Луана и любила свою работу.

Пролистав сообщения за прошедшие дни, она обнаружила еще две миниатюры – одну живописную, работы Андриана ван Остаде, и другую графическую, неизвестного мастера, явно принадлежавшего к фламандской школе, – на ней была запечатлена сидящая обнаженная женщина, спрятавшая лицо в узких ладонях. По сгорбленной спине и по опущенным плечам было видно, что она невероятно страдает. На миниатюре, кроме черного цвета, в виде штрихов, пятен и точек, имелись и вспомогательные линии, подчеркивающие ее грацию. Что же должно было произойти с бедняжкой, чтобы она так убивалась? Для такой миниатюры вполне подошло бы название «Скорбь».

Засмотревшись на нее, Луана в какой-то момент даже позабыла о времени, всецело окунувшись в творение художника. А потом подняла трубку и сообщила начальнику отдела:

– Мистер Крофтон, кажется, у меня есть для вас новости. В аукционном доме «Козерог» я обнаружила три миниатюры коллекционера господина Феоктистова из России.

– Вот как? – прозвучал удивленный голос. – Честно говоря, я думал, что это насквозь гиблое дело. Надо сообщить русским. На какое время намечены торги?

– Через месяц, на середину июля.

– Принесите мне документы, я хочу ознакомиться с ними поосновательнее.

– Хорошо, мистер Крофтон.

Настроение было не самое рабочее, а все потому, что уже который день в городе все живое изнывало от невыносимой жары. Даже птицы, нашедшие себе укрытие в скверах и прежде радовавшие своим многоголосьем, теперь щебетали не так задорно и весело, а с какими-то хриплыми интонациями, словно у них пересыхали языки.

Арсений Хабаков открыл холодильник. Вместо желанного пива оставалась недопитая бутылка кефира и пакет сметаны. Видно, был крепко не в себе, если вместо слабоалкогольного напитка взял молочные продукты. Вероятно, на него накатил очередной период борьбы за трезвый образ жизни.

Из состояния удивленной задумчивости Арсения вывел назойливый телефонный звонок.

– Слушаю, – привычно ответил он.

– Это вас беспокоят из «ART LOSS REGL STER», – произнес мужской голос на великолепном английском.

– Слушаю вас, – мгновенно включился в разговор Хабаков, осознавая, что сейчас услышит нечто важное.

– С кем я разговариваю? Мне нужен господин Хабаков, – сказал англичанин.

– Хабаков – это я, с кем имею честь общаться?

– Руководитель отдела сертификации и утраченных ценностей господин Крофтон. Мне бы хотелось сообщить вам, что мы обнаружили несколько миниатюр из коллекции господина Феоктистова.

Новость прозвучала ошеломляюще, по-иному не скажешь. И пришла она в тот самый момент, когда от первоначальной надежды оставалась лишь невесомая дымка.

– Где? В аукционном доме «Сотбис»? – неожиданно хриплым голосом спросил Хабаков.

– Помимо «Сотбис» в Лондоне имеется немало аукционных домов, где можно встретить похищенные ценности, – рассмеялся мистер Крофтон. – Например, аукционный дом «Козерог».

– Кажется, я о нем кое-что слышал.

– Возможно… Он открылся совсем недавно, но уже прославился скандальными сделками. Несколько раз название этого дома связывали с продажей краденых произведений искусств. У него очень незавидная репутация. Я даже не знаю, как они будут существовать дальше. Скорее всего, их просто закроют.

– Не думаю, – возразил Арсений. – Его создали не случайно. Кому-то нужен этот аукционный дом, и за ним, скорее всего, стоят серьезные люди. Ведь где-то должны складироваться и продаваться ворованные артефакты.

– Возможно, вы правы. Этот бизнес всегда соседствовал с криминалом. Основные сделки часто заключаются на теневой стороне.

– Вы можете сказать, какие именно миниатюры обнаружили? – Хабаков устроился за столом, пододвинул к себе лист бумаги с карандашом и приготовился записывать.

– Одна французская эмалевая портретная миниатюра восемнадцатого века с изображением герцогини Луизы де Лавальер. В коллекции господина Феоктистова она значится под тридцать первым номером. Затем живописная миниатюра работы Андриана де Остаде под названием «Холмы Франции»…

– Помню эти вещи.

– Далее идет миниатюра под сорок вторым номером…

– На ней изображены цветы.

– Точно так, а еще графическая гравюра неизвестного мастера под номером шестьдесят семь…

– Знаю эту работу, – отложил в сторону карандаш Арсений. – На фаянсовой поверхности нарисован всадник.

– Именно так. У вас великолепная память, – похвалил мистер Крофтон. – Может, вам следует перейти в нашу службу? Уверен, вы принесли бы немало пользы. А потом, карьера…

– Я подумаю над вашим предложением, – улыбнулся Хабаков. – Когда вы вышлите документы?

– Вам не стоит беспокоиться, документы уже в пути, со всем сопроводительным материалом. И еще вот что хочу сказать в качестве неофициального источника, у нас была возможность заглянуть в запасники «Козерога»…

– Вот даже как… У вас большие возможности.

– Не удивляйтесь, у нас есть своя разведка и контрразведка, нам это вполне под силу. В мире бизнеса без этого просто не обойтись… Так вот, нам стало известно, что в запасниках «Козерога» находится еще несколько картин из коллекции Феоктистова, и если вы не подключитесь в самое ближайшее время, все эти вещи могут разойтись по частным коллекциям и станут тогда для господина Феоктистова и для России в целом безвозвратными.

– Я вас понял, господин Крофтон.

– Держите меня в курсе. Может, еще потребуется какая-то помощь.

– Непременно.

Майор положил трубку. В горле пересохло. Открыв холодильник, достал бутылку кефира и допил до донышка, швырнув пустую тару в корзину с бумагами.

Счет шел на минуты. Он поднялся на второй этаж, где располагался кабинет Приходько. Варвара, тонкая, изящная, выпрямив спину, словно пантера, приготовившаяся к броску, как всегда что-то печатала на компьютере. Увидев вошедшего Арсения, улыбнулась одними губами: