Валерий Введенский - Сломанная тень

– Нет! – вскричал Баумгартен. – Не надо! Я хочу побыть один!

– Антон! Что с тобой?

– Ничего! Просто устал! И рука болит!

– Во сколько встретимся завтра?

– Ни во сколько!

– А дама? Мы же договорились ее поймать!

– Туда тоже пойду один.

– Почему?

– Потому! Прощайте! – И барон выскочил на улицу.

Лаевский озадаченно посмотрел ему вслед. Потом закусил губу, круто развернулся и пошел к мраморной лестнице, которая вела на второй этаж. Тучин последовал за ним:

– Какая муха укусила барона?

– А ты не понял?

– Нет!

– Дух Репетина заявил, что убийца в гостиной! Убийца знает про даму треф. То есть он из наших!

– Ну и?

– Антон подозревает нас. Тебя или меня! А может быть, и обоих разом!

Ну и неряха Аксинья! Где глазами не видать, там тряпкой и не протирала – вековая пыль лежала вперемешку с паутиной! Коврики, судя по виду, никогда не чистила – Данила несколько часов их выбивал, пока Катерина с посудой возилась. Ту, что на стол, Аксинья мыла, но только по верхам, донышки салом заплыли. А ту, что в буфете, в четырех водах пришлось отмачивать, Данила умаялся воду таскать. Про кастрюли и сковородки лучше вовсе промолчать. И не стыдно было ей за такую работу деньги брать?

К вечеру Катерина с Данилой от усталости на ногах еле держалась. Присели в прихожей на сундучок, головами друг к дружке, а Моська в ногах пристроился. Поначалу Катерине пес не понравился. Вдруг бешеный или блохастый? Как только Тоннера с Угаровым накормила (свежих щей Катерина еще в деревне наморозила, а на второе подала картошечки с солеными рыжиками, тоже своими), тотчас собачку искупала. Моська от удовольствия фыркал, сам поднимал лапки, а когда вычесывала – вытягивал шею. Воду с шерстки пошел отряхивать во двор, а вернувшись, тщательно вытер лапы о половую тряпку. Тут Катерина его и полюбила, сразу домашним пирожком угостила. Моська скушал аккуратно, все крошечки подлизал, а после улегся в отведенное ему на кухне место и заснул. Видать, устал бедолага и страху натерпелся. Дрых целый день и во сне тревожно поскуливал. Но и во сне сторожил: только Данила с ведрами дверь приоткроет, а Моська уже голову поднял. Убедится, что свой, и дальше спит. А доктора вечером встретил радостным лаем. И опять молодец! А то Катерина с Данилой, закемарив на сундучке, пропустили бы приход барина.

Илья Андреевич от удивления присвистнул. Казенная квартирка всегда раздражала его грязью и запустением, а тут вдруг засверкала!

– Только занавески не успела постирать! – повинилась Катерина.

– Молодцы! – похвалил слуг довольный Илья Андреевич.

– Это все Катерина! – похвалил жену счастливый Данила. Молодую жену любил больше всего на свете – и умница, и краше никого нет, и работница хоть куда!

– Илья Андреевич! Ужинать будете? – спросила Катерина. Глаза у нее слипались, она изо всех сил сдерживалась, чтоб не зевнуть.

– Нет, нет! – торопливо отказался Тоннер. – Я в гостях перекусил!

– А на завтра что готовить?

– Утром давай яичницу, на обед – борщ и бифштекс с картошкой, на ужин – рыбу с овощами.

– А рынок далеко? – Катерина с самого утра размышляла, где же люди в городе продукты берут. Данила объяснил, что горожане съестное покупают в лавке или на рынке.

– Аксинья продукты у разносчиков брала, – вспомнил Тоннер.

Тут и Данила рот открыл. Не слышал про таких.

– Они по дворам с лотками ходят, – пояснил Илья Андреевич. – С самого утра спать не дают. «Кому раков, кому свежих раков!»

Данила помог доктору переодеться в халат, и Тоннер, пожелав слугам спокойной ночи, засел-таки за атлас.

Катерина всю ночь прислушивалась, боялась пропустить приход разносчиков, а сама прикидывала, чего и сколько купить. Переживала, что цен не ведала и с деньгами не знакома. Какие у дворовых деньги? Правда, считать Катерина умела, а Данила по дороге ей и серебро показал, и ассигнации, объяснял, в чем разница, вроде уразумела, но все одно волновалась. Городские, они такие! Вмиг обманут!

Моська спал чутко – только Катя одеяло отбросит, тут как тут, ноги лижет. Хороший пес! Если бы не он, мясника бы упустила. Еще и не рассвело, когда он во двор зашел. А Катерина, почти не сомкнувшая ночью глаз, как на грех, провалилась в глубокий сон. Моська, видимо, догадался, кого Катерина ждет, подошел и начал с нее одеяло стягивать. Собиралась огреть глупую псину, да вовремя услышала тихий голос снаружи:

– Говя… Говя… вя…

Мясники – самые тихие из разносчиков. Товар дорогой, не каждому доступный. Чего зря горло драть? А постоянные клиенты – господские повара – тоже встают рано, им достаточно это самое «вя» услышать.

Прямо на сорочку Катерина накинула цигейку (свадебный подарок бывшей барыни) – и быстро во двор. Моська увязался следом. Навстречу ухмыляющаяся Аксинья с куском под мышкой.

– Доброго дня! – пожелала Катерина.

Прачка плюнула ей в ноги.

– Мне бы косточку на супчик, а на бифштексик мякоти! – попросила Катерина у разносчика.

– Выбирайте! – с узкого лотка на плече богатырь-коробейник скинул тряпицу. Разделано мясо аккуратно, лежит по отрубам. Справа самое дорогое, в серединке – подоступней, а слева – требуха да кости.

– Свежее? – деловито осведомилась Катерина, потрогав пальчиком. Не липкое ли?

– Телятинка высший сорт! Вчера еще мумукала!

Сахарную косточку Катерина выбрала быстро, а вот толстый филей великоват, половинку бы! Только кинула взгляд на гренадера-мясника, а тот уже понял:

– Сей момент, мадам!

Полукафтан у разносчика подпоясан широким ремнем, к нему на медных бляхах подвешены ножи. Один побольше – для разрубания костей, другой поменьше – для мякоти. Вынув из чехла второй, продавец тотчас разделил филей пополам.

– Еще чего пожелаете? – осведомился разносчик.

– Нет! Благодарствую!

Достав из лотка весы и клейменые гири, продавец быстро взвесил покупку:

– Ровно два фунтика! С вас сорок копеек!

Катя, достав из цигейки узелок, принялась отсчитывать монеты. На всякий случай три раза себя проверила, не дай бог ошибиться, и только потом подала:

– Посмотрите, все ли правильно?

Разносчик сунул в карман без счета и подал мясо, завернутое в тряпицу, чтобы руки не пачкать.

«Наверняка ошиблась! А он нарочно считать не стал, – покрылась холодным потом Катерина. Следующая мысль была еще ужасней: – Я же поторговаться забыла! Ох, и дура!»

Моська был с ней согласен. Прыгал, лаял, норовил схватить зубами тряпицу, в которую мясо завернуто.

– Ну, бывайте, хозяюшка! – попрощался мясник и ухмыльнулся. Так же, как Аксинья пять минут назад. Моська продолжал лаять на сверток. А ну-ка! Катя его развернула. Так и есть: мосалыга и кусок пашины! Пока деньги считала-пересчитывала, подменил разносчик мясо.