Пьер Леметр - Темные кадры

Давид Фонтана, в костюме и при галстуке. Почти шикарен. Если б я не знал, на что он способен, я бы принял его за кого-то из управленцев высшего звена. Но он нечто намного большее. Даже сидя, он излучает опасность. Он из тех, кто выбирает Болта в посланцы, но предпочитает сделать работу сам, если представляется случай.

У него очень светлые глаза. И он почти не мигает.

Его присутствие заполняет атмосферу маленького закутка, за которым каждые сорок секунд проходит охранник. От Фонтана исходит сила и ужасающая жестокость. Я уверен, что он может прикончить меня на месте в промежуток между двумя появлениями охранника.

Стоит его увидеть, и я снова слышу, как хрустят мои пальцы, когда их выворачивают до тыльной стороны ладони. Холод в позвоночнике.

Я сажусь лицом к нему.

Он спокойно мне улыбается. Повязки с меня сняли, но пальцы все еще очень распухшие, а на тех, которые были сломаны, до сих пор лубки, уже грязные. Я вполне похож на типа, с которым случилась крупная неприятность.

– Вижу, господин Деламбр, что вы получили мое «сообщение».

Голос у него холодный. Повелительный. Я жду. Не злить его. Выждать. Выиграть время. А главное, главное – не вызвать его гнев, не вынудить его дать Болту и Бебете приказ оттащить меня в мастерскую и зажать голову между губками тисков…

– Ну, не мое «сообщение»… Я имел в виду «сообщение» моего клиента, – поправляется Фонтана.

На мой взгляд, личность клиента претерпела изменение. Бертран Лакост сошел со сцены. Великий консультант проявил себя в деле, и результат оказался удручающим. Маленькая польская стажерка загнала его в такую глубокую задницу, из которой он не скоро выберется. Решительно не везет ему с набором служащих, этому королю менеджмента. Он должен задуматься над уроком, который стоил ему потери доверия, и сказать себе, что никакая осторожность по отношению к малым сим, к сирым и убогим, не бывает излишней. Его гениальная идея захвата заложников с целью оценки поведения сотрудников обернулась монументальной катастрофой. В «Эксиаль» наверняка не преминули поделиться информацией. Его карьерный рост получил по ушам на всем скаку. И у его конторы по оказанию консультационных услуг перспективы не краше моих собственных.

Итак, Лакост сошел со сцены, теперь выход Важной Шишки.

Александр Дорфман взял бразды правления в собственные руки. В силу возложенной на него ответственности.

Переходим в высшую лигу.

Вступительная часть была поручена полупрофессионалам, теперь дело за экспертами.

От Лакоста к Дорфману – и сразу чувствуется смена метода. Первый обещал устроить на работу, что не грозит особыми последствиями. Второй нанимает Фонтана, который посылает ко мне Болта и Бебету в качестве коммандос. Дорфман наверняка сказал: «Детали меня не интересуют». Как говорится, у этого человека чистые руки, только вот рук у него нет [25]. Впрочем, Фонтана наверняка был доволен: подобный расчет на конфиденциальность позволил ему утроить собственный гонорар и улаживать дело на свой манер. А общее представление об этом «манере» он мне уже дал.

Фонтана спокойно ждет, пока я не завершу свои размышления и не сложу в уме весь пазл. Организуя ложный захват заложников для «Эксиаль», он выступал в придуманной роли. А явившись сюда свести со мной счеты, он наконец в родной стихии. Это заметно. Он прекрасно себя чувствует и похож на спортсмена, который счастлив вновь выйти на гаревую дорожку после досадного растяжения связок.

Получил ли я его «сообщение»? Ну еще бы!

Я сглатываю слюну и молчаливо соглашаюсь.

В любом случае мне и слова не удалось бы выдавить. Едва я увидел его здесь, как мгновенно вспомнил и свой гнев, и «Эксиаль», и Бертрана Лакоста, и все, что привело меня в тюрьму. У меня и сейчас перед глазами Фонтана, когда он прыгнул на меня со сжатыми зубами. Если б еще тогда он мог убить меня, он бы это сделал. Потом он ползет к окну с окровавленной ногой. В комнате для свиданий снова запахло порохом, в пальцах я ощутил холод и тяжесть оружия, из которого стреляю по окнам. Хотел бы я и сейчас держать его, это оружие, обеими руками, прицелиться и всадить пару пуль в голову этому Фонтана. Но он пришел не для того, чтобы пасть жертвой моей ярости. Он пришел отобрать ту малость, что у меня осталась.

– Малость? – переспрашивает он. – Надеюсь, вы шутите!

Вот и добрались.

Я не шевелюсь.

– Мы еще об этом поговорим, но сначала примите мои поздравления, господин Деламбр. Очень приличная работа. Правда, просто отлично. Я и сам повелся, а это немало значит…

На его лице отражается восхищение. Губы у него по-прежнему сжаты, глаза не отрываются от моих. На подсознательном уровне он излучает одно сообщение за другим, и я воспринимаю их все до единого. И все они вертятся вокруг простой мысли: «Я размажу тебя, как кусок дерьма».

– Начинающий наблюдатель сказал бы, что дело было хорошо подготовлено, но я думаю – как раз наоборот. Иначе вы бы здесь не оказались… Вы человек реактивный, а не стратег. Вы импровизируете. А этого допускать нельзя, господин Деламбр. – Он поднимает вверх указательный палец. – Никогда.

Я бы охотно заметил, что его замечательная подготовка не помешала организованному им захвату заложников обернуться полным крахом. Но вся моя энергия, напротив, сосредоточена на том, чтобы ничего не выказывать, обратиться в камень. Сердце колотится со скоростью сто тридцать ударов в минуту. Я ненавижу его не меньше, чем боюсь. Он способен подослать мне убийц даже в камеру. Даже ночью.

– Впрочем, – продолжает он, – для импровизации, должен признать, все прошло неплохо. Мне понадобилось время, чтобы понять. И конечно же, когда я понял, было уже слишком поздно. Ну, насчет поздно… Мы сумеем наверстать упущенное, господин Деламбр, я уверен.

У меня не дрогнул ни мускул. Дышать животом. Ни одного движения, не выдать никакого волнения. Я из камня.

– Мсье Гено подвергся допросу первым. Тут, я думаю, вам повезло. Потому что, вопреки видимости, – он небрежно обводит рукой окружающую нас обстановку, – вам везло, господин Деламбр. Я хочу сказать, до сегодняшнего дня.

Я сглатываю слюну.

– Если бы мсье Гено был допрошен позже, – продолжает Фонтана, – ваш план тоже мог бы сработать, вот только вы сами… не думаю, чтобы вы перешли к действию. Вы бы более тщательно оценили риски. И в конце концов, вы бы не посмели. Но тут… само в руки шло… Это было сильнее вас. Вы не устояли перед искушением. Вы помните, как он боялся, этот господин Гено?

Жан-Марк Гено, с его косыми бегающими глазами. Я так и вижу, как он напрягается, когда молодой араб начинает задавать вопросы. А рядом со мной эта лакостовская тетеря, которая…

Фонтана отлично все разглядел.