Михаил Март - Глухая пора листопада (сборник)

Я навел порядок в доме. Цветы выкинул. Елену не должен никто спасти. И если она выпила раствор даже в двенадцать часов, то завтра к двенадцати часам она будет мертва. Я напряг мозги и продумал все детали. Все должно получиться. Конечно, в тот момент я не предполагал, что в такое примитивное дело может вмешаться полиция. Все выглядело настолько просто, что никто ничего не мог заподозрить. Во всем виноват поганый лифт, который не хотел двигаться с места. И еще этот придурковатый сторож, взбаламутивший воду в черном омуте.

Осень. Темнеет рано. Я взял с собой шприц и ампулу 805-го. Набирать в шприц раствор не стал, можно случайно уколоться. Я делал все правильно, кроме каких-то незначительных мелочей. На воротах в больнице меня знали, я часто приезжаю в морг. Скорее всего, охранник и вовсе считал меня врачом или кем-то из персонала и, увидев меня, тут же открыл ворота. Машину я оставил на соседней с моргом аллее, а сам вышел и засел в кустах можжевельника. Вот тут я и наполнил шприц лошадиной дозой 805-го. Ампулу выбросил. Ошибка номер один. Не думал, что вы ее найдете, да еще определите один из важных элементов. Кстати сказать, в США сукцинилхолин добавляют в инъекции, делающие приговоренным к смерти.

Вооружившись шприцем, я ждал. Я знал, что он придет, и он пришел. Этот опытный мент, безусловно, превосходил меня и в силе, и в ловкости. Лицом к лицу мне его не одолеть. Даже смешно думать об этом. Я напал на него сзади. Просто запрыгнул ему на горб и вонзил в шею шприц. Это происходило в десяти шагах от главного входа в морг. Герман ничего сделать не мог. Он простоял на месте меньше минуты и замертво упал. Уже окончательно стемнело. Мы оказались в тени. Видеть нас никто не мог. Я выбросил шприц в кусты. Это была моя вторая ошибка. Германа до машины мне пришлось волочь. Он был очень тяжелым. Я с трудом запихнул его в багажник и еще придавил, чтобы замок защелкнулся. Теперь моя женушка осталась без защиты. Конечно, с сыщиком можно было проделать эксперимент, который с успехом использовала моя жена, вымогая деньги с предпринимателей. Он мог многое рассказать, о чем я не знал, но сейчас уже поздно размахивать руками. Я должен был ее опередить, иначе сам попал бы в морг.

Центральная дверь здесь не запиралась. Сторож сидел двумя этажами ниже, а трупы больных иногда привозили ночью. Они не всегда регистрировались. Тут часто путали покойников. Обычный совдеповский бардак. Всю местную систему я знал. Местный патологоанатом был мужиком болтливым. Каких только историй я от него не слышал!

Я вошел в здание, где царила смерть. Холл из мрамора был выполнен в серых тонах, пол напоминал шахматную доску. Прямо располагался грузовой лифт, ведущий на третий подземный этаж, где находятся два зала для мертвецов, и на второй, где расположились три зала для прощания родственников с усопшими. По местному они назывались «пункты выдачи тел». Черная табличка гласила: «Выдача трупов производится с 12.00 до 17.00».

Хамское табло. Могли бы придумать что-то поприличней. Задние двери всех трех залов выходили в один общий зал. Там стояли столы с трупами, уже прошедшими вскрытие. К стенам были прислонены гробы, купленные тут же. Некоторые покойники уже лежали в гробах, если гример успел их обработать, и были накрыты крышкой. На крышку клали бирку с ноги умершего, чтобы не перепутать, какой труп в какой зал везти. И все же путали, так как рабочие все время были пьяными.

Но меня интересовал третий подвальный этаж. Вечером я приезжал сюда, обливаясь слезами. Патологоанатом мне долго сочувствовал и даже проводил в зал, где лежала Лена. Ее положили в правое крыло. Там в зале было холоднее. Уже удача. Стол сторожа находился за углом рядом с левым крылом. Практически я мог попасть сюда не замеченным. Я привез с собой любимую кружевную ночную сорочку Лены синего цвета.

– Наденьте, – сказал я почти приказным тоном. – Я не хочу, чтобы моя жена лежала голой на каменном столе.

– Конечно, Андрей Ефимыч. Сейчас организуем. Вскрытие намечено на завтра. А после полудня можете забрать тело.

Я поблагодарил «потрошителя», поднялся в холл и зашел в бюро ритуальных услуг. Выбрал подходящий гроб и попросил доставить его в общий зал, указав номер бирки, висящей на ноге жены. Велел сделать это немедленно. В таких вопросах деньги решают все. Дай тому, дай другому – и для тебя сделают что угодно. Даже если я приеду сюда ночью и заплачу сторожу, он пустит меня к покойной. Молодой вдовец! Горе-то какое!

Лифт стоял на месте. Я воспользовался маленьким фонариком, зажатым в зубах, чтобы найти кнопку. Но вызывать лифт не пришлось. В здании царила мертвая тишина. Мотор подъемника мог услышать сторож. Это еще одно мое упущение.

Кабина медленно спустилась в подвал и встала как вкопанная. Я открыл двери, но не входил. Тишина. В коридоре горел свет. Возможно, надо было подумать о маске, как-то скрыть свое лицо. И еще. В крайнем случае сторожа придется убрать. Но у меня не было никакого оружия. Придется рассчитывать на авось. Странно, я из тех людей, которые никогда не допускают промахов даже в мелочах. Но только не сегодня.

Будь что будет. Я вышел в коридор и прикрыл двери лифта, но не стал их захлопывать. Теперь нужен темп. Я прошел в мертвецкую, зажег свет и безошибочно нашел нужный стол. Лена лежала спокойно, ничем не отличаясь от трупа. Но я знал, что она меня слышит.

– Извини, дорогая, но Герман до тебя не дошел. Я не принес тебе спасительный эликсир. Никто тебя уже не спасет.

На нее надели сорочку, которую я принес днем. Она не изменилась, лишь слегка побледнела. И все же оставалась чертовски красивой.

Я поднял ее на руки, сбросив простыню на пол – очередная моя ошибка, и понес ее в лифт. Ногой приоткрыл двери, положил ее на пол, закрыл лифт, но чертова кнопка не сработала. Я начал нервничать. Лифт не хотел трогаться с места. И лестницы наверх нет. А если и есть, то я о ней ничего не знал.

Вдруг ручка лифта повернулась. Я вздрогнул и отпрянул в сторону. Кабина была намного шире, чем двери, и я спрятался в углу. Двери распахнулись, и появился сторож. Он выше меня на полголовы. Меня он не видел. Все его внимание было приковано к трупу на полу. Старик обомлел, если не лишился рассудка. Еще не хватало, чтобы он заорал. А ведь мог. Рот открылся, но в зобу дыхание сперло, как сказано у баснописца. Тут сработала реакция. Я даже не понимал, что делаю, и не знаю, откуда у меня взялось столько сил. Я с разворота со всей силы врезал старику кулаком в подбородок. Он вылетел из лифта пробкой. Коридор был узким, и его голова с силой ударилась о стену. Он отлетел от нее как мячик и уткнулся носом в пол.

Я захлопнул двери и нажал кнопку. Лифт на этот раз тронулся и остановился на втором подвальном этаже. У меня тряслись руки. Я поднял тело Лены и вышел из лифта. Пройдя сквозь зал прощания, я попал в общий зал. И тут мне пришлось включить свет, так как окон, естественно, не было. Только сейчас я вспомнил, что забыл выключить свет в мертвецкой. Очередная ошибка. Уже забыл, какая по счету. Я нашел тот гроб, который купил для своей жены, уложил в него Лену, накрыл саваном.