Фергюс Макнил - Убийство с первого взгляда

Когда он зашел на кухню, Ким стояла спиной к нему возле раковины и набирала в электрический чайник воду.

— Ким.

Она повернулась, не сводя с Нэйсмита глаз, поставила чайник на подставку и нажала кнопку:

— Слушаю тебя.

— Что тебя беспокоит?

Нэйсмит вдруг обратил внимание, что совершенно инстинктивно занял стратегическую позицию между Ким и дверью. Ничего такого у него на уме не было…

— А кто сказал, будто меня что-то беспокоит?

Она говорила ровным тоном, но при этом нервно потирала руки.

— Я сказал, — мягко произнес Нэйсмит. — Так в чем же дело?

На столе зашумел и начал булькать чайник. Нэйсмит терпеливо дожидался ответа. Он, не отрываясь, смотрел на Ким, и наконец девушка подняла голову и встретилась с ним взглядом.

— У тебя есть кто-то, кроме меня? — тихо спросила она.

Стало быть, он ошибался. Ким переживала вовсе не из-за сорвавшегося похода на выставку, а оттого что подозревала Нэйсмита в обмане. А ведь он ее совсем не обманывал… по крайней мере, не в том смысле, в каком она думала.

— Нет, — ответил он.

Последовала длительная пауза. В конце концов Ким медленно опустила голову и уставилась в пол.

Кажется, не поверила.

— В самом деле нет, — более убедительным тоном заявил Нэйсмит.

Ким подняла голову и, покусывая нижнюю губу, взглянула на него из-за рассыпавшихся по лицу прядей волос.

— Ты мне веришь? — спросил Нэйсмит.

Девушка ничего не ответила и продолжала стоять, прижавшись к кухонному столу и с отсутствующим видом поигрывая накрученными на палец волосами. Нэйсмит подошел к ней и взял за руку:

— Ким, ты веришь мне?

Она немного поколебалась, а потом едва заметно кивнула:

— Да.

Он придвинулся еще ближе и обнял девушку за плечи. Она стояла не шевелясь и не отвечала на его объятия, даже когда Нэйсмит склонился к ее лицу и нежно поцеловал в щеку, когда уткнулся носом в шею, вдыхая аромат волос.

— Роб, скажи, — говорит Ким чуть слышно, почти шепотом, — ты что-то от меня скрываешь?

Он отвечает не сразу, а сначала целует девушку в шею. Потом отстраняется и смотрит в ее большие глаза. Такие большие и такие беззащитные.

— Разве это имеет значение? — отвечает он вопросом на вопрос.

Протягивает руку и начинает медленно расстегивать пуговицы на блузке, постепенно обнажая гладкую белую кожу. Дыхание Ким учащается, грудь под ладонями Нэйсмита вздымается и опускается.

— Пожалуйста, Роб, ответь: есть что-то такое?

Она так хороша, со сверкающими темными глазами, его прекрасная маленькая Ким.

— Да, — просто отвечает он.

Ответить в данную минуту иначе было бы недостойно как Ким, так и его самого.

Все еще пристально глядя на Нэйсмита, девушка зажмуривается и вздыхает. Вздыхает облегченно.

— Спасибо, — шепчет она.

Потом она обхватывает руками шею Нэйсмита и прячет лицо у него на груди. Его удивляет такая необычная реакция: как много, оказывается, эта малая толика правды значила для нее.

Ким отвечает на поцелуй, и тело ее выгибается, когда он нежно гладит рукой ее спину, а затем поднимает юбку и медленно спускает до колен трусики.

— Роб.

— Да? — спрашивает Нэйсмит и расстегивает ремень.

— Ты мне расскажешь?

Нэйсмит подхватывает девушку за бедра, приподнимает и сажает на край стола, после чего задумчиво глядит в ее глаза:

— Не сейчас.

Ким нерешительно кивает и берет его за руку:

— Но когда-нибудь ты скажешь?

— Тсс.

Он нежно прижимает палец к ее губам и дружелюбно улыбается. Ким несколько секунд изучает его лицо и робко улыбается в ответ.

Нэйсмит ласкает ее гладкие ноги, осторожно разводит их в стороны и медленно входит. Его занимает вопрос: когда же Ким стала так много для него значить? Дверь в кухню осталась открыта — самую малость, — но закрыть ее сейчас представляется делом невозможным. Он целует девушку в шею, закрывает от наслаждения глаза и вдыхает полной грудью аромат ее волос. Она негромко постанывает, и Нэйсмиту внезапно становится безразлично все, что не касается его Ким. Желание захлестывает его, и все посторонние мысли, мысли о завершении нынешней игры исчезают без следа.

По крайней мере, на время.

Харленд закрыл входную дверь и кинул ключи в вазочку. В доме, как обычно, было тихо, словно в могиле, но почему-то сегодня это не имело значения. Потирая уставшие глаза, инспектор отправился на кухню. По дороге он сбросил куртку и повесил ее на спинку стула. День выдался довольно спокойный, но тем не менее он ощущал себя вымотанным. На кухне Харленд открыл холодильник, вытащил бутылку газированной воды и прижал ее к разгоряченному лицу, наслаждаясь приятной прохладой.

Он вернулся к работе, к скучной повседневной рутине, но после всех мук, что он вытерпел за минувшее время, после всех этих проблем она казалась чуть ли не желанной.

Именно что «чуть ли».

День выдался неблагодарным: всю его вторую половину он провел на обширном заднем дворе торгового центра «Лоренс-Уэстон-истэйт». Там, среди больших мусорных контейнеров на колесиках и разорванных черных пакетов с отходами, кто-то случайно наткнулся на ноги, торчащие из-под старой замызганной картонной коробки. Позвонили в полицию, и расследовать дело досталось Харленду — возможно, в качестве наказания, возможно, просто потому, что на данный момент никаких более важных занятий у него не имелось.

К тому времени, когда он прибыл на место, самая грязная работа была уже проведена. Кроме того, тело находилось на улице, поэтому единственным запахом здесь была вонь разлагающегося мусора, а это он мог перетерпеть. Сам случай представлялся совершенно заурядным: тело принадлежало белому мужчине в возрасте около пятидесяти, очевидно бродяге. Едва увидев труп, Харленд понял, что перед ним очередной старый несчастный пьяница, которого ничто более не удерживало в этой жизни и который тихо отправился в мир иной. Событие трагическое, но не из ряда вон выходящее. Он прекрасно понимал, что расследование — и вообще все, что он делает, — на самом деле никому не нужно. Когда жизнь человека ничего не стоит, то и смерть его не имеет значения.

Он надорвал упаковку со спагетти и сунул в микроволновку, выставив таймер на три минуты.

По крайней мере, занимаясь этой грязной работой, он находится подальше от Блейка. С момента возвращения на службу Харленд еще не видел суперинтенданта, и, наверное, их обоих вполне устраивала подобная ситуация. Чем меньше они скажут друг другу, тем будет лучше. С Поупом ему также пока не довелось повстречаться. Маленький засранец поначалу был полностью поглощен ширхэмптонским делом, а недавно ему поручили какое-то «крайне важное» расследование в Фишпондс. Несомненно, этот подхалим стремился заполучить резонансное дело, чтобы иметь возможность выставить себя на всеобщее обозрение и покрасоваться перед публикой. Что ж, пусть он там себе красуется, лишь бы держался подальше от него, Харленда.