Сергей Майоров - Запасной инстинкт

Проводив друга глазами и убедившись в том, что тот вошел, Никитин выпрямился и приблизился к зданию. С тыльной стороны был только один выход, массивная металлическая дверь с заклепками. Само здание ремонтировалось, если судить по слою штукатурки, не раз, но вот эта дверь являла собой образец кузнечного искусства начала двадцатого века. С той поры, по всей видимости, она и не подвергалась реконструкции.

Выпрыгнуть из окна любого этажа было невозможно. В психиатрических больницах обязательным условием является как отсутствие внутренних дверей в палатах, так и наличие на каждом окне надежной решетки. Значит, здесь?

В доме постепенно, одна за другой, зажигались лампы дневного света. Коридоры первого, второго этажей уже светились, значит, опера проверили все помещения. Когда на третьем этаже темных окон почти не было, Саша начал сомневаться в необходимости того, что затеял.

Оставалась дверь.

06:50. 1 минута до рассвета

Саша подошел к ней и оперся рукой.

Он ошибся, совершил какой-то промах и сейчас за него расплачивался. Никитин подвел всех, кто вместе с ним не спал эти ночи.

Глядя на первые лучи солнца, пробивающие насквозь куцые сизые облака, он с горечью чувствовал, как вместе с ними к нему в сознание заползают усталость и отчаяние.

Никитин даже не дрогнул, когда за дверью щелкнул засов. Убрав руку, он повернулся к двери спиной и медленно пошел прочь. Дверь скрипнула так, как может это сделать только столетний кусок железа, распахнулась, в проеме показались Игорь и Мишка.

— Саша, пусто.

Они сидели в машине. Такого тягостного затянувшегося молчания не было ни разу за все дни, прошедшие после убийства Вирта. Опера ждали Черникова, чтобы разъехаться по домам.

Будь проклята эта ночь!

Она отобрала у Никитина последнее, что у него было, — веру в себя.

Саша вынул из кармана телефон. Черникову пора бы вспомнить о правилах приличия. Никитин нажал кнопку вызова и прижал мобильник к уху.

— Слушаю, — раздался звонкий женский голос.

— Сергею пора выходить на улицу, — мягко произнес Александр.

Отключившись, он стал было укладывать телефон в куртку, как вдруг снова вынул его и стал смотреть на табло как впервые в жизни.

Это был воскресный день. Ровно двое суток Саша с нетерпением ждал этого момента. Все два последующих дня он был рассеян, до изумления не собран и неуклюж. Так ведут себя люди, приговоренные к смертной казни и ожидающие ответа на прошение о помиловании.

Вечером Никитин сказал операм:

— Ребята, управляйтесь сегодня без меня. В восемнадцать часов все свободны.

Он уехал, позабыв даже попрощаться.

— Задыхается Саша, — констатировал Саморуков. — Сколько можно человеку как утюгу быть включенным в розетку?

Стариков послушно мотнул головой. Свободны так свободны. Саморуков поехал домой, к щенку. Игорь оставил пистолет в сейфе и отправился в ночной клуб на пиво. Выпить литра два и уснуть — вот что было его мечтой последние дни. Спать, пока организм не потребует встать, повинуясь биологической необходимости.

Человек в сером плаще пролез сквозь дырку в заборе, поставил на свое место доску, пробрался сквозь кусты и направил взгляд на второй этаж. На всей его линии ярким глазом светилось одно-единственное окно. Человек удовлетворенно осклабился, оглянулся и стал пробираться к зданию.

До ржавой металлической двери оставалось не более трех метров. Раздался знакомый звук. Дверь слегка скособочилась и тяжело отвалилась от косяка. Стараясь быстрее исчезнуть из поля зрения, человек метнулся в черный проем.

Тяжелый удар, заставивший ноги оторваться от пола, обрушился на его голову.

Тварь поняла, что попала в западню, и стала метаться в темноте комнаты. Макеев с силой ударялся то о небольшой стол, то о стул, но не чувствовал боли. Страх, перехлестнувший через край, застилал глаза. Он бросался на стены так, словно от силы удара о вековой камень зависело его освобождение. Когда же до него дошло, что путь назад отрезан, выхода из этой каменной клетки больше не существует, он стал искать спиной угол. Так делает любое животное, попавшее в помещение. Оно хочет сократить до минимума доступ врагу к своему телу.

Резкая боль от удара в колено заставила его вскрикнуть и переломиться пополам. Теперь он не мог двигаться.

— Сдохни!.. — раздалось в кромешной темноте, и Макеев почувствовал очередной удар в голову.

— Саша! — услышал монстр сквозь помутившееся сознание. — Только не убей его, ради бога! Не бери греха на душу.

Только не убей его

Это был уже другой голос, и тварь его не узнавала.

Луч мощного электрического фонаря ударил в лицо Макееву. От темноты и игры теней оно имело ужасающий вид: перекошенный рот с пеной в уголках губ, прозрачные глаза под желтым лучом электрического света. Они бегали по сторонам, пытаясь отыскать невидимого врага на черной стене.

— Помнишь девочку в Арманском?.. — раздался шепот над его головой. — Не забыл? А мальчика во дворе? Если бы я знал тогда, что меня ждет… Сдохни!..

Монстр, лежащий на полу, услышал над головой металлический глухой щелчок.

— Стой! — раздался голос из другого угла. — Саша, не стреляй! Если ты убьешь эту тварь, то потом совсем голову потеряешь! Пусть живет!

По тому, что выстрела не последовало, Макеев понял, что он не прозвучит вовсе. Он подобрал ноги под себя и руками прикрыл лицо.

Крякнул выключатель, и комната озарилась ярким светом. Когда глаза Макеева привыкли к нему, он стал водить ими по сторонам, пытаясь оценить ситуацию. Сначала его взгляд натолкнулся на мужчину с пистолетом в руке. Потом он увидел знакомую молодую девушку. Она сидела за столом и рыдала, закрыв лицо руками. Почему?..

Монстр хорошенько рассмотрел мужчину, стоящего над ним, и ему стало страшно.

Он вспомнил эти глаза.

Саша и Сергей сидели на берегу городского пруда, удалившись от шумных горожан.

Глядя на воду, Черников бросил в пруд камешек и спросил:

— Когда ты стал ее подозревать, Саша?

Никитин щелкнул зажигалкой, понаблюдал за тем, как ветер играл дымным клубком, бросая его из стороны в сторону, усмехнулся и проговорил:

— Как много в нашей жизни играет случай. Когда вы проверили всю психушку, а я сидел и ждал тебя в машине, вот тогда-то подозрение и пришло. А причина тому самая банальная: моя уверенность в том, что Макеев в лечебнице. Даже когда вы вышли в тыльную дверь, проверив все, я и тогда не сомневался в том, что Макеев там побывал. Когда мы мчались к ЦПЛ, я просил тебя позвонить своей подруге, чтобы она спряталась и заперла дверь. Через сколько времени мы подъехали? Минут через пять. Этого вполне достаточно, чтобы выпустить упыря из здания. Вот когда мне пришла в голову эта мысль, тогда появилось и остальное. А если честно, то все нахлынуло одновременно. Сначала я вспомнил цепь на ее шее в день нашего знакомства. Помнишь, когда Стариков устроил штурм психушки, а она подметала осколки стекла? На ее шее болталась цепь со знаком зодиака — Раком. Ты ее спросил об этом, и она ответила, что не Рак. Ты, конечно, это пропустил мимо ушей, потому что был занят совсем другим, а я запомнил. Потом, как только ты о ней заговаривал, я сразу вспоминал цепь и никак не мог соотнести ее с тем, чем мы занимаемся. А вот сейчас это получилось быстро. Вспомни, что пропало с тела Верника, когда Макеева спугнул Матвеич? Ну, что жена Верника пояснила?