Пьер Леметр - Тщательная работа

Подумав о комнате для допросов, Камиль спросил:

— Лезаж?

— Дивизионный переговорил с судьей Дешам, и я получил приказ отпустить его. Он уехал двадцать минут назад.

Камиль глянул, который час. 20.20.

Коб распечатал краткий отчет о результатах, полученных группами на местах.

В клинике Монтамбер Арман ничего не нашел. Он опросил почти весь персонал, находившийся на рабочем месте, когда Ирэн покидала клинику. Со всей очевидностью, Ирэн уехала одна и свободно. Для очистки совести Арман записал адреса двух медсестер и двоих технических сотрудников, работавших в тот момент, но переговорить с ними не смог, так как они уже ушли. Четыре группы выехали допросить их на дому. Две из них уже позвонили и доложили, что никто никаких странностей не заметил. Обход улицы дал результаты не лучше. Не считая мадам Антанопулос, никто ничего не заметил. Незнакомец действовал спокойно и хладнокровно. Коб нашел координаты многих рабочих из компании, которая работала на улице. Три группы выехали по адресам, чтобы провести допросы. Сведения пока не поступили.

Почти ровно в 21 час Бержере прибыл лично, чтобы изложить первые результаты. Мужчина не использовал перчатки. Кроме бесчисленных отпечатков Ирэн и Камиля, во многих местах были обнаружены чужие отпечатки.

— Ни перчаток, ничего, никаких мер предосторожности. Ему плевать. Недобрый знак…

Бержере в то же мгновение понял, что употребил не самое удачное выражение.

— Простите, — взволнованно проговорил он.

— Ничего, — бросил Камиль, похлопывая его по плечу.

— Мы сразу проверили по картотеке, — с трудом продолжил Бержере. — Этот тип у нас не значится.

Сцена не могла быть восстановлена во всех деталях, но многое прояснилось. Свежий пример его неловкости заставил Бержере взвешивать каждое слово, а иногда и слог:

— Он, без сомнения, позвонил в дверь, и… твоя жен… Ирэн пошла ему открывать. Она, наверное, поставила чемодан в прихожей, и мы думаем, что это удар… удар ногой… который…

— Послушай, старина, — прервал его Камиль, — так мы из этого никогда не выберемся. Ни ты, ни я. Значит, называем ее Ирэн, а в остальном используем слова такими, какие они есть. Удар ногой… Куда?

Бержере с облегчением взялся за свои бумаги и больше не поднимал головы, углубившись в записи:

— Вероятно, он ударил Ирэн, как только она открыла дверь.

Камиля замутило, и он, закрыв глаза, поспешно прижал руку к губам.

— Думаю, мсье Бержере, — вступил доктор Кресс, — должен сначала передать все эти данные мсье Мариани. На первых порах…

Камиль не слушал. Он закрыл глаза, снова открыл их, опустил руку и поднялся. Подошел, под взглядами остальных, к кулеру и выпил подряд два стакана ледяной воды, потом вернулся и сел рядом с Бержере:

— Он звонит. Ирэн открывает. Он сразу бьет ее. Известно — как?

Бержере растерянно поискал согласия доктора Кресса и, получив в ответ ободряющий жест, продолжил:

— Мы обнаружили следы желчной слюны. Наверное, ее затошнило и она согнулась пополам.

— Можно ли узнать, куда он ее ударил?

— Нет, нельзя.

— Дальше?

— Она побежала вглубь квартиры, скорее всего к окну. Это она, схватившись за шторы, сорвала одну из них. На бегу мужчина, вероятно, опрокинул чемодан, который при этом открылся. Непохоже, чтобы кто-то из них к нему прикасался до того, как покинуть квартиру. Потом Ирэн побежала в ванную, и с уверенностью можно сказать, что именно там он ее догнал.

— Кровь на полу…

— Да. Удар по голове. Не слишком сильный, без сомнения, только чтобы ее оглушить. Она немного поранилась, когда упала. Или до падения, или поднимаясь, Ирэн смела все с полочки под зеркалом. Кстати, она должна была порезаться: мы нашли немного крови на осколках. Начиная с этого момента мы не знаем в точности, как все произошло. В одном мы уверены: он дотащил вашу жену до двери. Обследование паркета выявило борозды, оставленные ее каблуками. Обошел квартиру. Можно предположить, что он это сделал под конец, перед тем как уйти. Спальню, кухню, он там дотронулся до двух-трех предметов…

— Каких?

— В кухне он открывал ящик, где лежат приборы. Мы также нашли его отпечаток на шпингалете кухонного окна и на ручке холодильника.

— Почему он это сделал?

— Ждал, пока она очнется. Ну и рылся повсюду. Мы нашли в кухне стакан с его отпечатками и еще на кране раковины.

— Он так приводил ее в чувство.

— Думаю, да. Он принес ей стакан воды.

— Или выплеснул в лицо.

— Нет, не думаю. Следов воды нет. Я думаю, он дал ей попить. Мы нашли несколько волос Ирэн, он должен был приподнять ей голову. А дальше неизвестно. Мы пробовали обследовать лестницу. Бесполезно. Слишком много народу там прошло, ничего не найти.

Камиль, приложив руку ко лбу, старался восстановить в уме сцену.

— Что-нибудь еще? — наконец спросил он, поднимая глаза на Бержере.

— Да. У нас его волосы. Волосы короткие, каштановые. Их не много. Сейчас проводят анализы. И у нас есть его группа крови.

— Каким образом?

— Ирэн, наверное, его поцарапала, я думаю, когда они боролись. Мы сняли небольшое количество в ванной и с полотенца, которым он утирался. На всякий случай сравнили с твоей кровью. У него группа первая, резус-положительный. Одна из самых распространенных.

— Шатен, волосы короткие, группа первая, резус-положительный, что еще?

— Это все, Камиль! У нас не…

— Извини. Спасибо.

Большое совещание устроили, когда вернулись все группы. Результаты были скудные. В 21 час известно было не больше, чем в 18.30, или почти. До этого Кресс изучил последнее письмо Романиста и по большей части подтвердил то, что Камиль знал, и то, что он чувствовал. Ле-Гуэн, устроившись в единственном настоящем кресле в комнате, выслушал отчет психиатра, понимая всю его важность.

— Ему доставляет удовольствие играть с вами. Он немного нагнетает напряжение в начале письма, как если бы вы играли в игру. На пару. Это подтверждает то, что мы чувствовали с самого начала.

— Он превратил это в личное дело? — спросил Ле-Гуэн.

— Да, — ответил Кресс, поворачиваясь к нему. — Мне кажется, я знаю, куда вы клоните… Но только поймите меня правильно. Изначально это не было личным делом. Говоря яснее, я не думаю, что речь идет о ком-то, кого майор арестовывал, например, или о чем-то в этом роде. Нет. Это не было личным делом. Оно им стало. А именно когда он прочел первое объявление. Сам факт использования не вполне ортодоксальных методов, подпись собственными инициалами, предложение использовать для ответа личный адрес…

— Ну не кретин ли я? — спросил Камиль у Ле-Гуэна.

— Такое невозможно предвидеть, — ответил Ле-Гуэн вместо психиатра. — В любом случае ты вроде меня — мы не из тех людей, которых трудно найти.