Хеннинг Манкелль - Убийца без лица

Он пытался поговорить с ним на эту тему, но безрезультатно. Несколько раз при встрече он затевал разговор об этом с Кристиной, у которой была дамская парикмахерская в Стокгольме. Сестра с отцом прекрасно ладила, но и она не знала, о какой карьере для сына тот мечтал.

Курт Валландер прихлебывал остывший кофе и думал, что, может быть, отец надеялся, что сын возьмется за кисть и продолжит писать тот же пейзаж.

Отец вытер руки грязной тряпкой. Когда он подошел, чтобы налить себе кофе, Курт заметил, что от него пахнет грязным бельем и немытым телом. Как сказать собственному отцу, что от него пахнет, и при этом не обидеть?

Может, он уже настолько стар, что в одиночку не справляется? И что тогда делать?

Я не могу взять его домой. Мы убьем друг друга.

Он наблюдал за отцом. Тот размашисто вытер нос рукой и шумно отпил кофе.

— Давно ты у меня не был, — сказал он с упреком.

— Позавчера я у тебя был!

— Полчаса!

— Но был же.

— Почему ты не хочешь меня видеть?

— Да хочу я, хочу! Но не забывай, у меня полно работы.

Отец сел на стоящие в углу сломанные финские санки. Они хрустнули под его тяжестью.

— Я только хотел сказать, что у меня вчера была твоя дочь.

— Линда была здесь? — изумился Курт Валландер.

— Ты что, не слышал, что я сказал?

— Что ей было надо?

— Она хотела картину.

— Картину?

— В отличие от тебя она с уважением относится к моей работе.

Курт Валландер не мог поверить своим ушам.

Линда никогда не интересовалась дедом, разве что когда была совсем маленькой.

— Что ей было нужно?

— Я же тебе сказал — картина! Ты меня не слушаешь!

— Да слушаю я! Откуда она приехала? Куда собиралась? Как ее сюда угораздило? Почему из тебя надо все вытягивать?

— Приехала на машине, — сказал отец. — Ее привез молодой и очень черный человек.

— Что ты имеешь в виду — черный человек?

— Ты что, никогда не слышал о неграх? Он был очень вежлив и прекрасно говорил по-шведски. Взяли картину и уехали. Я думал, тебе будет интересно узнать. Вы же почти не видитесь.

— И куда они поехали?

— А мне откуда знать?

Курт Валландер понял, что никто из близких понятия не имеет, где она живет. Иногда она ночевала у матери. Но затем опять исчезала и шла своей, неизвестной им дорогой.

Я должен поговорить с Моной, подумал он. В разводе мы или нет, но общаться нужно. Так больше не может продолжаться.

— Выпить хочешь? — спросил отец.

Меньше всего Валландеру хотелось пить. Но он знал, что отказываться бессмысленно.

— Спасибо, — сказал он.

Из сарая был проход в дом. Низкий потолок, убогая мебель. Он сразу заметил, что в доме грязь и беспорядок.

Он этого не замечает, подумал он. А почему я раньше не видел? Надо поговорить с Кристиной. Он уже не может жить один.

И в этот миг зазвонил телефон.

Отец взял трубку.

— Тебя, — буркнул он, даже не пытаясь скрыть раздражение.

Линда, подумал Валландер. Наверняка Линда.

Это был Рюдберг. Он звонил из больницы.

— Она умерла, — сказал он.

— Приходила в сознание?

— Вообще-то да. Десять минут, не больше. Врачи думали, что теперь пойдет на поправку, а она взяла и умерла.

— Сказала что-нибудь?

Голос Рюдберга прозвучал задумчиво:

— По-моему, тебе лучше приехать в город.

— Что она сказала?

— Вряд ли тебе понравится то, что она сказала.

— Я еду в больницу.

— Лучше в полицию. Я же сказал, она мертва.

Курт Валландер положил трубку.

— Мне надо ехать.

Отец смотрел на него со злобой:

— Тебе нет до меня никакого дела.

— Я приеду завтра, — сказал Курт Валландер, думая про себя, что же делать с этой разрухой, среди которой живет отец. — Я точно приеду завтра, и мы сможем посидеть и поболтать. Приготовим что-нибудь поесть, сыграем в покер.

Курт Валландер почти не умел играть в карты, зато знал, чем ублажить отца.

— Буду завтра в семь, — сказал он.

И поехал назад в Истад.

Без пяти восемь он вошел в ту же самую стеклянную дверь, из которой вышел два часа назад. Эбба приветливо кивнула ему.

— Рюдберг ждет в столовой.

Рюдберг сидел, склонившись над чашкой кофе. Когда Курт увидел его лицо, сразу понял: их ждут неприятности.

В столовой они были одни. На первом этаже какой-то пьяница громко возмущался, что его привезли в полицию. А так было тихо, только слабо жужжали обогреватели.

Курт Валландер присел напротив.

— Сними пальто, — сказал Рюдберг, — иначе замерзнешь, когда выйдешь на улицу.

— Сначала я хочу услышать, что она сказала. Потом решу, снимать пальто или нет.

Рюдберг пожал плечами:

— Она умерла.

— Это я уже понял.

— Но она пришла в себя незадолго до смерти.

— Говорила что-нибудь?

— Это сильно сказано — говорила. Шептала. Или шипела.

— Записали на магнитофон?

Рюдберг покачал головой.

— Нечего было писать. Даже и расслышать было почти невозможно. В основном бред. Но я записал все, что понял.

Он вытащил из кармана видавший виды блокнот, стянутый широкой аптечной резинкой. Из блокнота торчал карандаш.

— Она назвала имя мужа, — сказал Рюдберг. — Думаю, хотела узнать, как он себя чувствует. Потом что-то непонятное. Я попытался спросить, кто к ним приходил ночью. Знала ли она их, как они выглядели? Я спрашивал все время, пока она была в сознании. И мне кажется, она меня поняла.

— И что она ответила?

— Я понял только одно слово. «Иностранный».

— Иностранный?

— Именно так. Иностранный.

— То есть она имела в виду, что те, кто убил ее мужа, были иностранцы?

Рюдберг кивнул.

— Ты уверен?

— Часто я говорю, что уверен, если я не уверен?

— Нет.

— Вот так. Теперь мы знаем: последнее, что она произнесла на пороге смерти, было слово «иностранный».

Валландер снял пальто и налил себе кофе.

— Что она имела в виду, черт подери? — пробормотал он.

— Я сидел и думал, пока тебя ждал, — ответил Рюдберг. — Они могли выглядеть не по-шведски. Или говорить на другом языке. Или по-шведски, но с акцентом. Возможностей много.

— Что значит — выглядеть не по-шведски? — спросил Курт Валландер.

— Ты прекрасно понимаешь, что я хочу сказать, — ответил Рюдберг. — В общем, мы можем только догадываться, почему она так сказала.

— А если она все выдумала?

Рюдберг кивнул:

— Тоже возможно.

— Но ты так не думаешь?

— С чего бы ей в последние секунды жизни что-то выдумывать? Старики обычно не врут.

Курт Валландер отхлебнул остывший кофе.

— Из всего этого следует, что нам надо искать следы одного или нескольких иностранцев. Лучше бы она сказала что-нибудь другое.

— Ситуация — поганей не приснится.

Некоторое время оба сидели молча. Пьяница наконец замолчал. Было без девятнадцати минут девять.