Андрей Кивинов - Право на защиту

Ветерок принес с Фонтанки — как по заказу! — отчетливый запашок марихуаны. Ну точно: Виригин увидел, как одна девица передала второй «косяк». Вторая поймала виригинский взгляд и приветливо помахала «косяком» отставному майору…

Все это происходило напротив здания суда. Но шансы попасть в этот суд у пассажиров катерка были нулевые. Или близкие к нулевым. Наткнись сейчас эти весельчаки на милицейский патруль — отделались бы сотней баксов. А то и меньше. Да и где наткнуться-то? На реке?..

А сыну этой Людмилы Ивановны просто не повезло.

«Больше всего у нас не везет слабым и бедным. Счастливое исключение — Ходорковский».

— Где ж денег-то взять? — канючила Черемыкина. — Я и так все подчистую…

— Займите, продайте что-нибудь, — посоветовал Мыльников. — Зато сын на свободе останется. Получит условное наказание.

— А без денег?

— Без денег никак. Судья ведь рискует. Сильно рискует, уверяю вас. Говорю: указание из Москвы!

Черемыкина в растерянности замолкла. Напряженно думала. Две тысячи — для нее огромные деньги. Но свобода сына…

— Ну, вы решайте, — сказал адвокат, выдержав паузу. — И звоните, если что надумаете. Два дня у вас есть. Даже три. Взвесьте: три дня или три года…

Мыльников хотел было произнести пафосную речь, но вовремя одернул себя — зачем распинаться перед малоимущей клиенткой. Достаточно. Ей и так все понятно. Прибережем риторический талант для кого-нибудь более достойного.

— До свидания. Всего доброго. Не тяните…

Мыльников открыл дверцу, позвал нового помощника:

— Поехали, Максим Палыч…

«Ауди» Мыльникова мягко тронулась с места, заработал кондиционер. Проезжая мимо Черемыкиной, маститый адвокат кивнул, нацепив на лицо сочувственную улыбку. Свернули на Пестеля, потомились в маленькой пробке, выехали на Литейный. «Ауди» нежно покачивало, как на теплой морской волне. Кондиционер обвевал, как свежий ветерок. Виригин с неудовольствием вспомнил свой недавний визит в автосервис. Мастер Потапыч — стародавний знакомый — напрочь отказывался брать виригинский «баклажан» (Максим так прозвал свой драндулет «баклажаном» за темно-сиреневую расцветку). «Макс, не валяй дурака. Купи новую», — советовал мастер. Виригин в ответ показывал пустые карманы. «Тогда ходи пешком. Или осваивай богатый мир подземного метрополитена. Или маршрутных такси». — «Они бьются все время», — мрачно сказал Виригин. «Ты на этой штуке быстрее разобьешься», — убежденно изрек Потапыч и согласился повозиться с «баклажаном» в последний раз.

Еще он сказал, что, если драндулет продать на запчасти, можно выручить триста долларов. Тоже деньги. Дочке на сапоги — давно просит. И в театр всей семьей сходить останется. И обмыть там в буфете обнову. И по бутерброду с икрой — закусить…

— Ничего. Достанет, — удовлетворенно хмыкнул Мыльников, размышляя над перспективой дела Черемыкиной.

— Ты, правда, с судьей договорился? — поинтересовался Виригин.

— По такому-то пустяшному делу? — хохотнул адвокат. — Обижаешь, Макс! Просто зашел к нему, уточнил, когда суд, потрепался, анекдот рассказал, — объяснял адвокат снисходительным тоном. — А он мне в ответ этот, про турок… Нет, ну хорошо я продолжение придумал, про китайцев с таджиками?.. А, Виригин?!

— Остроумно…

— Да, неплохо получилось! И… О чем мы говорили? А, ну да. После процесса бутылку выкачу «Кауфмана». Большую. Знатный водец! Для поддержания контакта…

— Здесь ведь и так условное будет, — заметил Максим. — На большее не тянет.

— Разумеется. А вот теперь главное: какой же ты из этого сделал вывод?.. — Мыльников вновь взял менторский тон.

— Ну, какой вывод… — Виригин понимал, куда клонит партнер, но все же спросил из внутреннего упрямства: — Зачем же было ее «разводить»?..

— Ответ номер один, и главный, — пафосно сказал Мыльников. — Мы с тобой должны заработать на кусок колбасы. Ты колбасу любишь, Максим?

— Ну… так… — к разговору о колбасе Виригин точно расположен не был.

— Не ту колбасу, значит, ешь, если «ну так»!

«А ведь он прав, — думал бывший опер. — Колбасу не ту ем, водку не ту пью. А ведь мне почти сорок пять».

— Разную ем… А что, есть еще ответ номер два?

— Есть! Ответ номер два: из воспитательных соображений. Чтоб наказание прочувствовали. Наверняка всю молодость по мужикам пробегала, а сыном не занималась. Так пусть за грехи платит. Разве несправедливо?..

— Трудно сказать, — почесал подбородок Виригин. — Какие грехи-то тут? Ну, «траву» парень курит. Кто ж ее сегодня не курит?.. Ты не поверишь: дворничиху во дворе, татарку лет шестидесяти, застал как-то…

— Ничего, коллега, — самодовольно пообещал Мыльников. — Скоро ты от своих ментовских взглядов отвыкнешь!

Виригин не понял, что ментовского в его снисходительном отношении к «траве», но спорить не стал.

Жена шинковала капусту быстрее, чем Федор Ильич успевал подносить из магазина новые кочаны. Странно. Может, халтурит? Крупно шинкует?

Федор Ильич понаблюдал за действиями супруги и сказал:

— Ты помельче руби.

Та не ответила. Пялилась, как всегда, в телевизионный ящик. Там шло ток-шоу. Худенький правозащитник спорил с толстым прокурором насчет нового более жесткого закона о наркотиках. По проекту закона можно будет сажать уже не за коробок, а за щепотку «травы». Правозащитник напирал на права человека, прокурорский — на угрозу национальной безопасности. Правозащитник убеждал о том, что марихуана — никакой не наркотик, если сравнивать ее с водкой. Прокурор парировал, что можно и водку запретить, почему бы и нет. Лично он не пьет уже два года. Правозащитник утверждал, что запрет — не решение проблемы, прокурор предлагал высшую меру для пушеров и дилеров. Правозащитник говорил, что новый закон нужен чиновникам из Наркоконтроля и судьям, чтобы взяток побольше брать. Прокурор «переводил стрелки» на то, что правозащитников финансируют Америка и Израиль.

— Ненавижу наркоманьё! — прокомментировала жена. — Вчера в парадном на шприц наступила, так чуть не загремела по лестнице… Жестче с ними надо, жестче!

— Ой, не знаю, — усомнился Федор Ильич. — Правду про взятки-то говорит… Ты, старая, на государственные проблемы отвлекаешься, а рубишь крупно. Помельче руби-то!

— Не учи ученого! — недовольно отозвалась супруга. — Лучше еще за капустой сбегай.

— Хватит, натаскался уже… по лестницам-то без лифта!

— Ничего, физзарядка тебе! Иди-иди, пока дешевая. А то чем закусывать зимой будешь?..

Это был аргумент. Квашеная капустка — наипервейшая закусь. Без нее — зима не зима. Федор Ильич снова поплелся в магазин…

Мыльникову, видать, давно хотелось поговорить на «морально-этические» темы. Вот и случай подвернулся. Что ж, Виригин был не против.