Николай Леонов - Волчий билет

— Может, сумею, а может, и нет, будем пробовать. Только, если сумею, не взыщите. — Гуров замолчал, отвернулся к окну.

— На кой я вам далась?..

— Лев Иванович, — подсказал Гуров.

— Секта интересует? Тихон? Тут хоть пятерик давайте, хоть червонец, я все равно толком ничего не знаю, — Тимоша запнулась и с трудом выговорила: — Лев Иванович.

— Ты так сроками не разбрасывайся, Тимоша, — переходя незаметно на “ты”, сказал Гуров. — Пока твоя задница на этом стуле, тебе все едино — трое суток, пятерка или червонец. И беседует с тобой полковник главка или опер зоны, тебе сейчас без разницы. А она существует, однако, и очень значительная. Наконец до Тимоши дошло-доехало, что она по дури с огнем играет. Девушка подтянулась на стуле, одернула юбчонку, поправила волосы.

— Да, жизнь наша — хренотень порядочная, — философски изрек Гуров. — Вроде посуху идешь, раз — земля ушла, дна не чувствуешь, за тоненькую веточку держишься. — Сыщик вздохнул.

Молчали они долго, минут десять, наверное.

— Значит, Тихон, больше некому, — сказала через силу Тимоша. — А ведь понимала я, девка битая, не лезь, худо будет. Деньги дармовые, работа непыльная. Тихон все про Сатану вещает. Оно и верно. Только Сатана для дурачков. Сам Тихон тоже не Сатана, хотя мужик мутный и беспощадный. А вот деньги, они действительно — Сатана. Что угодно с человеком сделают.

— Это точно, — согласился Гуров. — Деньги почти всесильны. Но ведь ты, Тимоша, девушка умная, нежадная. Вроде и Сатане неподвластна.

— Раньше была уверена, теперь сомневаюсь. Дармовые деньги хоть кого погубят. Извините. — Она достала носовой платок, промокнула уголки глаз. — Но я на Тихона криминала не имею.

— Так уж? — удивился Гуров. — А развращение несовершеннолетних и вовлечение в проституцию?

— С несовершеннолетними у нас строго, без паспорта не заходи. Да и против Тихона никто показаний не даст. Какая же проституция, когда никто девкам денег не платит, они сами их приносят, да еще умоляют взять. Хотите — верьте, хотите — нет, но я с Тихоном не спала, девки к нему в очередь стоят. Но он хитер, в общем, бардака — никогда. Он выше этого.

— Тимоша, как ты полагаешь, чего Тихон добивается? Ведь не верит он ни в Бога, ни в Сатану. Какой у Тихона интерес? Где он живет? Как его фамилия, имя, отчество?

— А то милиция установить не может? — Тимоша глянула сердито. — Вы меня за дурочку не держите.

— Можем, конечно, — признался Гуров. — Пугать раньше времени не хочется. Ты Алену с Антоном хорошо знала?

— Что с крыши сиганули? Знала, но плохо, они особняком держались, хотя Тихон их сильно привечал. А после посвящения Антон как умом двинулся, Аленка — та и вообще смурная девка была.

— Какое посвящение? — удивился Гуров. — Расскажи подробнее.

— Да особо нечего рассказывать. Мы и не видели ничего, нас выгнали, мы сами-то непосвященные.

— А кто посвященный?

— Баба одна изредка приходит к Тихону. Всегда в балахоне и капюшоне. Я ее лица никогда не видела. Но мне чудится, она в чем-то верх над Тихоном держит. Когда Алену и Антона посвящали, нас всех из сарая выгнали. Музыка. Тихон свои слова говорил. Девку опоили и раздели, под крестом уложили. У нас есть любительницы, которые рвутся на это ложе. Обычно мы все вдоль стен стоим, голая под перевернутым крестом раскинувшись лежит, свечки держит, а над ней кадилом размахивают. Но ее никто не трогает. А когда нас выгнали, Антона с Аленкой оставили, она уже и на ногах не держалась. Говорят, ее пять мужиков трахнули, но я не поклянусь, сама не видела. А над Антоном какой-то обряд сотворили, он черный балахон снял, а сам весь в крови. Кровь я сама видела. Их обоих в тот вечер быстренько увезли. Они через день еще раз зашли, девчонка была то ли под кайфом, а может, просто не в себе. Тихон долго с Антоном разговаривал, о чем, никто не знает. Вот баба Тихона точно знает. А через несколько дней нам сказали, что Антон с Аленой с крыши дома спрыгнули, а души их куда-то переселились, я не поняла только.

— Не очень понятно, но, надеюсь, разберемся, — ответил Гуров, отлично понимая, что в данной истории не разберется никогда.

Можно предположить, что Тихон оказывал на парня психологическое давление, мачеха относилась озлобленно, а отец просто не обращал внимания. Любимая Девушка изнасилование скрыла, а скорее всего и не помнила, ушла в себя, что не улучшило душевного состояния Антона. Но всего этого недостаточно для самоубийства. Или он, сыщик, ошибается, рассуждая как человек психически уравновешенный.

— Тимоша, ты так и не сказала фамилию вашего Учителя. — Гуров чувствовал себя отвратительно и вел беседу недостаточно активно, понимал это и злился на себя еще больше.

— Я узнала случайно, от нашего участкового. — Тимоша озорно улыбнулась. — Зуев он, Тихон Михайлович. А живет иногда у своей бабы, но у него и своя квартира имеется.

Не хотел Гуров заканчивать разговор дежурным вопросом, мол, как ты сама-то собираешься жить дальше? Ничего толкового в голову не приходило, и он неожиданно для себя спросил:

— Тимоша, а у тебя нет желания встретиться со мной еще раз?

— Как это? — растерялась девчонка. — Как женщина с мужчиной?

— Как человек с человеком. — Гуров подавил улыбку. — Поговорим, может, моя помощь понадобится? Арестуем мы Зуева, нет ли, пока неизвестно, но сборища ваши прекратим. Куда ты денешься?

— Не пропаду, а увидеться можно, мужчина вы интересный, на мента совсем не похожи.

— Позвони. — Он оторвал от лежавшей на столе газеты кусочек, записал четыре цифры. — А первые три — двойки, о разговоре со мной рассказывать особо не следует, но и специально скрывать не надо. Брали вас из дома, люди любопытные, начнут расспрашивать. Скажи, интересовались наркотиками, Аленой и Антоном.

Гуров подписал ей пропуск на выход, зашел к Верочке, поставил печать, на лестничной площадке передал девушку Котову и Нестеренко, которые изнывали от безделья, и прошел в кабинет, где Станислав беседовал с Нонной Семеновой.

Станислав и девушка сидели за разными столами, друг против друга, и смеялись. Нонна, глядя в зеркальце, стирала платком потекшую тушь.

Крячко, увидев Гурова, вскочил, как делал всегда, когда хотел показать присутствующему, что вошел начальник.

— Здравствуйте, — сказал Гуров. — У вас серьезный разговор или репетиция “Клуба веселых и находчивых”?

— Виноват, Лев Иванович. — Станислав вытянулся. — Смешинка в рот попала.

— Ты с этой смешинкой родился. Что девушка рассказывает о джипе и братве?

— “Быки” обыкновенные, — ответила Нонна. — Таких в Москве двенадцать на дюжину.

— А парень в длинном темном пальто с фасонной стрижкой? — Гуров понимал, что эти вопросы Станислав уже обсудил, изображал ретивого начальника.