Роберт Брындза - Тьма падет

— Про кого она говорила?

— Рита Хокинг. Тоже работает журналисткой в «Вест-Кантри Ньюс».

— Ваша жена могла просто сбежать.

— И что вы хотите, чтобы я вам ответил? Это даже не вопрос. Вы здесь чертов полицейский. У вас должны быть какие-то зацепки! Джо бы не сбежала. Она бы никогда не бросила маму. Они близки. Иногда даже слишком уж близки.

Снова долгое молчание. Затем старший инспектор Фетерстоун принялся зачитывать показания Фреда, и Кейт остановила запись.

— Почему Бев не сказала нам, что у Фреда была интрижка?

— Может, просто вбила себе в голову, что они были счастливы вместе, — предположил Тристан. — Она не рассказывала, что Фреда допрашивали. Полиция полагала, что у него есть мотив.

— Его соседи и Фамке подтвердили алиби. Тут об этом что-то есть?

Тристан пролистал бумаги и нашел нужную запись.

— Ага… Фамке дала полиции письменные показания. Она пришла к Фреду после двух часов дня, осталась на два часа и ушла сразу после четырех, — сказал он, пролистав показания. — Потом ушла через заднюю дверь. Прошла дворами и отправилась к себе домой.

— А как далеко Аптон-Пайн от Эксетера? — спросила Кейт.

— Недалеко, километров шесть, — ответил Тристан, продолжая копаться в документах.

— Алиби у Фреда есть только до четырех часов дня. Но Бев сказала, что Джоанна ушла с работы в пять тридцать.

— Сосед Фреда, Артур Мэлоун, сказал полиции следующее: он видел, как седьмого сентября, в субботу, Фред работал по дому весь день. Машина Фреда оставалась на месте до позднего вечера, и уехал он только в полвосьмого.

— Как раз тогда Фред забеспокоился, что Джоанна не вернулась с работы, и поехал к Бев в Эксетер, — закончила Кейт. Тристан тем временем просматривал очередную стопку документов. Вдруг он присвистнул и поднял вверх руку с зажатыми в ней распечатками фотографий — четыре снимка, сделанных с камеры видеонаблюдения.

— Что это? — спросила Кейт.

— Полиция взяла показания у Ноя Хантли, того самого депутата, которого разоблачила Джоанна, — объяснил Тристан. — А тут фотографии, как они встречаются на заправочной станции.

Кейт забрала у него снимки.

— Посмотри, тут указано время. Это запись с камеры за двадцать третье августа 2002 года, — заметила она.

— За две недели до исчезновения Джоанны.

— А находится эта камера у заправочной станции на въезде в Аптон-Пайн. Зачем бы это Джоанне встречаться с Ноем Хантли за две недели до своего исчезновения? Да еще и так близко к дому?

— Полиции Хантли сказал, что Джоанна попросила о встрече, потому что ее приняли на работу в «Дейли Мейл», а он как раз являлся одним из членов правления компании. Джоанна хотела удостовериться, что они с Хантли не держат друг на друга зла, — сказал Тристан. — И у него есть алиби: во время исчезновения Джоанны он был в своем доме во Франции.

Тристан отдал Кейт подписанные Ноем Хантли свидетельские показания.

— Надо бы поговорить с Фредом и узнать его версию событий. Бев о многом умолчала. Может, она скрыла от нас и что-то поважнее.

Фред Дункан согласился поговорить с Кейт и Тристаном, и они назначили встречу на следующий же понедельник. Жил он в их с Джоанной старом доме, в Аптон-Пайне — деревеньке, находившейся минутах в двадцати от Эшдена. До Эксетера отсюда было рукой подать.

Они свернули с дороги в узкий переулок, тесно заставленный домами. Высокие кирпичные стены были увиты плющом, а участки отгораживались друг от друга живой изгородью и утопали в зелени. Вот показался и дом Фреда. От фотографий, приложенных к материалам дела, он отличался разительно, и в лучшую сторону: новенькая соломенная крыша, чистые отремонтированные окна, дочиста отскобленные от пятен стены, вновь обретшие темно-красный кирпичный цвет. На участке раскинулся густой сад, а сама территория была обнесена кирпичным забором с эстетично закругленной верхушкой. На лужайке перед самым домом росло гигантское дерево, и его огромные ветви, еще не успевшие обрасти весенней листвой, создавали над двором своеобразный природный навес. Несмотря на то, что весеннее солнце сегодня припекало особенно сильно, в тени этого гиганта воздух казался почти холодным.

Кейт нажала на кнопку дверного звонка, и изнутри дома донеслась отдаленная трель. Спустя несколько секунд петли скрипнули, и на пороге появился Фред. Как и этот дом, он разительно отличался от своих фотографий тринадцатилетней давности: тогда он был худым и жилистым, с вечной темной щетиной и, казалось, не вылезал из футболок и потрепанных джинс. Сейчас же он немного поправился и обзавелся здоровым загаром. Чисто выбритый, с коротко подстриженными редеющими волосами, Кейт он напомнил какого-нибудь новомодного гуру. В основном, конечно, из-за одежды: на Фреде были просторные белые брюки и мешковатая льняная рубашка с открытым воротом. На шее у него висел розарий, а на груди, среди зарослей волос, блестел маленький серебряный крестик.

— Добро пожаловать, — сказал Фред, широко улыбнувшись. — Снимите, пожалуйста, обувь. Хотите тапочки? — он указал на деревянный ящик, заполненный абсолютно одинаковыми парами пушистых тапок. Сам Фред был босиком.

Кейт и Тристан сняли ботинки, но от тапочек все-таки отказались.

— У меня полы с обогревом, так что не замерзнете, — продолжил он. — Моя жена, Тамека, участвовать в разговоре не захотела. Они с Анникой уехали в город. Это наша дочурка, — объяснял Фред, пока вел их через коридор.

На кухне в глаза первым делом бросился коллаж из фото, висящий над столом. На фотографиях во всех подробностях можно было рассмотреть свадьбу, притом свадьбу, сыгранную в индийских традициях. Верхняя, самая большая фотография представляла из себя групповой снимок. Гостей было штук, наверное, сто, и Фред вместе со своими болезненно белокожими родителями сильно выделялся на фоне индийских родственников и друзей Тамеки. А вот рядом еще два фото — Фред и Тамека в традиционных индийских одеждах, ярких и цветастых, стоят вместе. Тамека была повыше, и от ее красоты захватывало дух.

— Когда вы поженились? — спросила Кейт.

— Недавно была третья годовщина свадьбы, — ответил Фред. Он проследил за ее взглядом и тоже принялся рассматривать фотографии. — Семья у Тамеки большая, большинство из Мумбаи. Будете кофе? Правда, молоко есть только соевое, — добавил он. — Мы веганы.

— Я предпочту черный, — попросил Тристан.

— Я тоже, — сказала Кейт.

— Присаживайтесь, — Фред махнул рукой в сторону длинного деревянного стола, стоящего напротив панорамного окна. Стульев у стола не было — вместо него по обе стороны стояли скамьи.

Кейт и Тристан примостились на скамье. Из окна был виден задний двор, на котором раскинулся обширный сад. Тут и там виднелись росчерки пестрых берез — эти деревца были еще совсем молодыми. Шедшая через весь сад дорожка из белого гравия упиралась в большое строение кубической формы: деревянный каркас с прозрачными стеклянными стенами. Внутри никого не было, и Кейт разглядела, что пол был застелен темно-зелеными спортивными матами.