Роберт Брындза - Тьма падет

ВОТ ФОТОГРАФИЯ: ДЖОРДЖ „ТОМАССИНИ“, ОДЕТЫЙ КАК ФРЕДДИ МЕРКЬЮРИ, А РЯДОМ С НИМ АЛЬТЕР-ЭГО НЕЙЛА — МОНАЖРАТ КОБЫЛЬЕ:)

ЦЕЛУЮ»

Тристан развернул экран к Кейт, где уже открыл присланный Эдом снимок бумажной фотографии. На фото, сделанном позади то ли паба, то ли бара, стоял сам Джордж — высокий худощавый юноша, одетый в голубой смокинг с черными лацканами и такой же черной бабочкой-галстуком. На его лице красовались лихо закрученные усы, а длинные темные волосы были убраны в хвост.

Рядом стояла выдающихся размеров драг-квин, одетая в светло-голубое летящее платье, расшитое переливающимися стразами. Черные как смоль волосы она зачесала назад, чтобы открыть густо подведенное макияжем лицо.

Кейт улыбнулась.

— Ну да, Фредди Меркьюри и Монажрат Кобылье… — многозначительно произнесла она.

— Что-то я не понял, — признался Тристан.

— Фредди Меркьюри выпустил альбом «Барселона» вместе с оперной певицей — Монсеррат Кабалье, — объяснила Кейт. — Этому… В общем, Нейлу в драг-образе удалось неплохо передать сходство. Погоди, дай я проверю фамилию Джорджа.

Она потянулась за своим телефоном, зашла на сайт, посвященный поиску пропавших без вести людей, и быстро вбила: «Джордж Томассини». Ни одного человека с таким именем не обнаружилось.

— Ну да, — вздохнула Кейт. — Как будто все могло быть так просто.

Тусклая полоса света над горизонтом совсем померкла, и студенты подбросили в костер побольше дров, заставляя пламя разгореться еще ярче. С берега донеслись восторженные вопли, когда костер вдруг захлестнула внезапная волна, заставив языки огня с шипением угаснуть.

— Кипящая морская вода пахнет просто ужасно, — заметил Тристан. Он взглянул на часы и обнаружил, что уже почти одиннадцать.

— Может, продолжим завтра? Я уже замерзла. Да и поспать не помешало бы, — сказала Кейт. — Отличная работа, Трис.

— Спасибо, конечно, но думаю, от твоих имен будет куда больше пользы.

— Посмотрим. — Она явно не желала загадывать на будущее. Они поднялись с песка и неспеша отправились назад к аллее, теперь заполненной студентами, снующими туда-сюда между баров.

— Сент-Мери Мид? — вдруг спросила Кейт, когда они уже добрались до ее машины.

— Это деревня, в которой живет мисс Марпл. — Тристан приложил все усилия, чтобы скрыть охватившее его смущение.

— А, ну да. Ты завтра работаешь?

— К сожалению, — уныло ответил Тристан. — Но я могу прийти после работы.

— Хорошо. Тогда буду ждать, — и Кейт скрылась в машине.

Тристан обернулся к берегу и вгляделся в громаду университета, возвышающуюся над скалами, словно средневековый замок. Иногда ему ужасно хотелось навсегда забросить эту работу и всецело отдать свое время детективному агентству. И особенно сейчас, в этот замечательный день, когда дело наконец-то немного сдвинулось с мертвой точки.

Всю дорогу до дома Кейт напряженно раздумывала о таинственно исчезнувших молодых юношах. Вокруг все плотнее сгущались тени, и последние несколько километров она проехала в кромешной тьме: только фары выхватывали очертания голых пустых полей. С моря наползли тучи и затянули небо плотной пеленой.

Мысли Кейт вернулись к тому времени, когда она еще служила в столичной полиции. Как-то, помнится, к ним пришла глава благотворительной организации, занимавшейся поисками пропавших людей. Она рассказала, что каждые девяносто секунд кто-нибудь в Великобритании сообщает о пропавшем без вести человеке. Сто восемьдесят тысяч человек.

Девяносто восемь процентов находят спустя несколько дней — а значит, оставшиеся три тысячи шестьсот человек каждый год исчезают бесследно. И это данные за 1994 год, больше двадцати лет назад… Кейт с некоторым трудом подсчитала: семьдесят пять тысяч и шестьсот человек, которых так и не нашли.

Почему Джоанну так заинтересовали именно Дэвид Ламб и Гейб Кемп? Почему она записала их имена? И почему в конце концов она присоединилась к ним — к длинному списку из сотен тысяч человек, пропавших без вести?

Кейт свернула на дорогу, ведущую к дому. Свет не горел и тут: владельцы трех соседских домов жили здесь только на отдыхе, а еще два дома были выставлены на продажу. А вот в доме Миры круглый год приветливо горело окно, и сейчас Кейт снова остро почувствовала, как она по этому скучает. Обычно фонари горели и на трейлерной стоянке, но поскольку посетителей не ожидалось до следующей недели, Кейт решила не тратить зря электричество и не запрограммировала их на автоматическое включение.

Мимо пронеслись темные окна магазина, и вот Кейт уже свернула на подъездную дорожку. Припарковав машину у дома, она заглушила мотор и выключила фары, и все погрузилось в непроглядную темноту. Впрочем, стоило ей выйти из машины и добраться до задней двери, как сработал автомат, и фонарь над крыльцом зажегся мягким светом.

Она уже собиралась вставить ключ в замок, как вдруг услышала, что из-за дома, от скал, доносится какой-то шорох. С террасы зазвучали тихие шаги.

Кейт замерла, мертвой хваткой вцепившись в ключ. Как же ей сейчас хотелось оказаться внутри, в безопасном тепле ее дома. Включить везде свет и крепко-накрепко запереть двери.

Фонарь автоматически выключился, и шорох раздался снова. Что-то с громким шлепком приземлилось на песок, снова зазвучали шаги, на этот раз ближе и громче.

На Кейт уже два раза нападали в ее собственном доме — первым был Питер Конвей, а затем снова, через пятнадцать лет — сумасшедший преследователь. Это оставило на ней свой отпечаток, и Кейт до сих пор иногда страдала от панических атак и посттравматического синдрома. Вот и сейчас она почувствовала, как в груди яростно заколотилось сердце.

Она медленно двинулась назад к машине, и автомат среагировал снова, залив двор светом. Кейт шмыгнула в машину и заблокировала двери.

Из теней вышла высокая фигура, стремительно надвигаясь на Кейт.

— Мам! Это же я. Мам! — произнес голос. Ей понадобилось немного времени, чтобы узнать лицо, смотрящее на нее из-за оконного стекла — это был всего лишь Джейк. Волна облегчения затопила ее с головой, и она отперла дверь все еще слегка дрожащими руками.

— Ты меня до смерти напугал! — воскликнула она.

Сейчас Джейку было уже девятнадцать, и он прилично вытянулся — наверное, перемахнул уже за метр восемьдесят. Его темные волосы спускались ниже плеч, а на лице неожиданно обнаружилась бородка. За спиной — огромный походный рюкзак, и судя по теплой флисовой жилетке и обычным джинсам, он только что приехал. Глаза Джейк унаследовал от матери вместе с одной необычной особенностью под названием частичная гетерохромия: радужка у него была голубая, но около зрачка имелось яркое оранжевое кольцо.