Вероника Трифонова - Последняя жертва [litres с оптимизированной обложкой]

– И ни машины, ни гаража?

– Не-а. Я сейчас попробую по лесу перебежать на левую сторону – оттуда ещё что-нибудь рассмотрю.

– Хорошо. Гена, ты там давай, осторожнее. Мы сейчас не знаем, где он – маяк отключился рядом с местом, где мы поворачивали. Постарайся выяснить, дома ли он – но ни в коем случае не приближайся к дому близко!

– Ого. Да понял я это, Гулливер, не дурак. Всё, давай.

– Гоша… пошли поближе к подвалу, – поёжившись, сказал друг. – Надо держаться рядом с нашими. Костомаров сказал, что СОБР уже мобилизирован, и должен вот-вот выехать. А ещё Петров послал сюда двух оперов Градусова. Они заберут этого психопата у тебя в машине, только ты им быстренько показания дашь, что именно он сделал.

– Так может, мне стоит для этого спуститься к машине?

– Не вздумай! Теоретически, Михайленко там всё-таки может ходить. Одного мы тебя не отпустим, сопроводить тоже не выйдет – у ребят в подвале нет связи, и если какое-то сообщение… Он недоверчиво посмотрел на Ивана, затем быстро отвернулся от него, и прибавил: – В общем, с нами безопаснее.

Наступили тягостные минуты ожидания, которые они проводили в полной тишине, стоя в небольшом ельнике рядом с горкой, ведущей в страшную землянку, и прислушиваясь к каждому шороху со стороны леса. Один раз с Юрой снова связался Гена, но в этот раз из-за того, что на первом были наушники, Гоша ничего не услышал. Лишь позже друг шёпотом объяснил ему, что с другой стороны дома Барсуков тоже не обнаружил ничего интересного, кроме того, что ему показалось, что в одном из окон через шторы просачивается слабый свет.

– Да дома он, – проворчал Георгий. – Если бы он решил заявиться сюда, то уже бы пришёл.

Сказав это, Гоша тут же почувствовал себя неуютно. На него, словно ледяной душ, пробирающий до костей, нахлынуло воспоминание о том вечере, когда он нашёл в лесу труп Мячина – как кто-то, затаившийся в темноте среди деревьев, Наблюдал за ним, скрываясь за стволами. Он спешно отогнал от себя это видение. Ведь в данной ситуации Михайленко совершенно незачем так поступать.

«А ведь если он действительно придёт сюда, – вдруг пронеслось у него в голове, – то окажется в большом преимуществе перед нами. Он обитает тут давно – а значит, знает все укромные места и пути отступления».

В отличие от них.

У него возникло чувство, что до Артёма и его отца в этих дебрях вообще никто не бывал. Именно Михайленко-старший стал здесь местным Амундсеном, пожелавшим построить дом и подвал в землянке посреди непроходимого леса – подальше от ненавистных людей. А после его смерти сын начал использовать плоды отцовского труда в собственных отвратительных целях.

Хотя, слово «отвратительный» было недостаточно сильным для того, чтобы описать все, сделанное маньяком.

Пожалуй, точного прилагательного для этого даже не найдётся.

И всё-таки – то, что они обнаружили сегодня в подвале, походило на некий личный посыл. Определённо, существовала причина, побудившая Артёма сохранять скелеты убитых им женщин вместе с волосами и одеждой. Не она ли тоже повлияла на его решение оставить жизнь Ксюше, и поселить её у себя? Или всё-таки другая?

А главное – почему?

«Он предпочитал книги. Постоянно брал их в библиотеке – в основном художественные», – внезапно вспомнились Гоше слова Соколова.

Артёму нравились книги. Как и Ксюше. Помимо того, что она их писала.

И триллеры… Его жена очень любила этот жанр. А Михайленко – сам ходячий триллер.

Возможна ли была во всем этом какая-то связь?

– Помоги мне, пожалуйста, – после того, как Артём приехал и переоделся, Ксюша обратилась к нему, беспомощно оглядывая бесконечные стеллажи с книгами. Когда тот подошёл, она пояснила: – Мне нужна книга по истории России девятнадцатого века. Если у тебя она есть.

В такие моменты она остро сожалела об отсутствии интернета. Там бы Ксюша в два счета нашла информацию о подробностях Бородинского сражения, которые Алёне Тихоновой нужно было описать в эссе.

– Конечно, – Артём спокойно посмотрел на неё, наклонился и достал с самой нижней полки огромный том. – Такие вещи всегда нужно чтить. Я считаю, каждый человек обязан знать историю своего государства. Ведь нельзя представить себе наше существование без прошлого.

Он протянул книгу Ксюше. На вид та была старой: потрепанная обложка, пожелтевшие от времени страницы.

– Ох… спасибо, – кивнула она, и, открыв фолиант, взглянула на год выпуска на первой странице. – Ого! Так сколько же ей…

– Это старая история, – с оттенком лёгкой грусти улыбнулся Артём, – причём во всех смыслах этого слова. В детстве я читал её вместе с отцом.

– С отцом? – удивлённо переспросила Ксюша. Обычно дети начинают читать самостоятельно в период от семи до десяти лет. А если так – у родителя Артёма был очень странный выбор книги для своего маленького сына.

– Да. Я не особенно любил традиционные детские сказки – они казались мне глупыми и ужасно скучными. И как-то раз папа решил рассказать мне про французского императора Наполеона и великого полководца Кутузова. Так и начался мой интерес к истории. Я просил отца читать мне о войне тысяча восемьсот двенадцатого года, а особенно – о сражениях. Больше всего мне нравилось слушать про Бородинскую битву и про то, как оставленная Москва была охвачена огнём…

Ксюша заметила, как представленное в его сознании пламя отразилось в глазах мерцающим блеском, похожим на отсвет свечи в темной воде.

– Помню, второй моей причиной поскорее научиться читать было желание приобрести возможность изучать историю самому.

– А первое? – осторожно поинтересовалась Ксюша.

– Ни от кого не зависеть, – вздохнул Артём. – Даже от отца – хотя бы насколько это возможно. Но, стоит заметить – только во время нашего совместного чтения книг отец был настоящим .

Ксюша, встретившись с ним взглядом, поняла – сейчас ей не нужно что-то говорить. Она могла передать всё Артёму без слов – и была уверена, что он действительно это поймёт, просто посмотрев в её глаза.

– Наверное, тебе понравился роман «Война и мир», – улыбнулась она, кладя книгу на диван.

– Угадала, – хмыкнул Артём. – Я прочитал это произведение в двенадцать лет. А потом перечитывал в более взрослом возрасте. Считаю, подростком в нем мало что можно понять.

– Мои ученики бы с тобой согласились, – хихикнула она, садясь на диван и мягко беря его за руку, ненавязчиво прося сесть рядом с ней. – Но я считаю, изучение школьниками данной литературы учит думать, развивает память, мышление, и кругозор. Подобие семени, из которого в дальнейшем появятся ростки, понимаешь?

Артём смотрел на неё, не отрываясь. Его глаза горели так же, как тогда, под деревом, после просмотра мультфильма, когда он обращался к ней.