Вероника Трифонова - Последняя жертва [litres с оптимизированной обложкой]

С трудом дыша и сжав пальцы в кулаки, чтобы унять сильную дрожь, Ксюша всё сидела, не в силах оторваться от рассматривания того, что лежало перед ней.

На первой странице была фотография молодой девушки. Лицо её было искажено гримасой безумного ужаса, но, даже несмотря на это, можно было без труда заметить, что эта девушка была очень хороша собой. Цветное фото без труда передавало насыщенный, тёмно-каштановый оттенок её блестящих длинных волос, красивыми локонами спадающими по плечам. У девушки были правильные черты лица, пухлые розовые губы и молочно-белая кожа. Она была запечатлена по бедра, и то, что шикарный алый топ, по виду, из шёлка, был частью вечернего платья, легко угадывалось по линии талии и дальнейшему расширению юбки. А от того, что красавица плакала, она удивительным образом делалась ещё прекраснее, словно была актрисой из фильма о трагической любви.

Под фото была сделана надпись от руки «65».

А второе фото… Переведя взгляд на него, Ксюша снова почувствовала приступ дурноты.

То, что осталось от девушки, нельзя было назвать красивым. Породистое утончённое лицо превратилось в запечённую чёрно-коричневую бесформенную массу. Пустые дыры месте рта и носа, вытекшие глаза и ни следа от шикарных волос на голом черепе.

Но сожжение было не единственным, что сделал с ней садист. Левое плечо трупа заканчивалось отвратительными красно-бордовыми лохмотьями – наверное, так и выглядит зажаренная открытая рана. На некоторых участках мяса, оставшегося на месте отрыва, блестела кровь.

С обеих сторон вокруг грудины торчали толстые металлические штыри, обугленные и окровавленные на участках, прилегающих к телу.

В голову стремительно ударила чернота, а в следующий миг Ксюша обнаружила, что лежит на полу. Всхлипывая и сотрясаясь от рыданий, она старалась дышать как можно глубже, чтобы её не стошнило прямо здесь, и стараясь отогнать от себя чётко стоявшее перед внутреннем взором видение, где Артём мучает несчастную девушку, наслаждаясь её криками, мольбами о пощаде и предсмертной агонией.

Когда головокружение улеглось, Ксюша, утерев слёзы тыльной стороной ладони, дыша с трудом и стараясь не смотреть на фото убитой девушки, брезгливо двумя пальцами перелистнула тетрадь на самое начало. Она сама не знала, почему стремится найти в ней что-то ещё – некая сила, похожая на смесь извращённого любопытства, необъяснимой надежды и желания доказать себе свою выдержку и силу, будто толкала её идти дальше, несмотря на реакцию на то, что она увидела, и что может увидеть дальше.

Первое фото в тетради альбоме было полароидным. На нем была изображена шедшая в толпе девушка, одетая по моде девяностых годов – широкие брюки и мешковатая полосатая футболка. На голове у неё красовалось каре с высокой взбитой челкой. Ксюша невольно подумала, что похожей на неё в своей книге она изобразила мать Алёны – правда, та в молодости любила именно жёлтые футболки и кофты.

На следующем фото (Ксюша инстинктивно затаила дыхание) девушка лежала на траве, а всё её туловище было усеяно кровавыми пятнами с зияющими провалами в их центре. Бурая кровь орошала траву рядом с телом, рядом валялся рюкзак. Лицо искажала жуткая предсмертная гримаса. Под фото с ещё живой несчастной стояла цифра «3».

Ксюша быстро пролистнула несколько страниц вперёд, мельком отмечая фотографии слева. Несколько страниц подряд шли те, что так же были сделаны полароидом. Потом пошли обычные, стандартного размера 10Х14. Ксения заметила одну особенность: на одних «живых» фото жертвы снимались убийцей незаметно, во время прогулки на улице или нахождения в иных местах, на других же они, корчащиеся от ужаса, были уже похищены и связаны своим мучителем. Такие фото Ксюша тут же перелистывала – но, чем дальше по страницам она продвигалась, тем чаще ей встречались именно изображения второй категории, и в конечном итоге безобидные фотографии исчезли вообще.

Все погибшие были молоды, красивы и полны сил.

Ксюша испытывала сильное желание отшвырнуть этот гадливый фотоотчет убийств подальше от себя. Еле как она заставила себя открыть последние «заполненные» страницы.

Её фото там не было. Самым последним оказалось изображение мёртвой девушки, почему-то оказавшееся на странице слева. Едва поняв это, Ксюша тут же охнула и отвела глаза, но её мозг успел зафиксировать жуткую картину: выпученные от ужаса глаза и огромный вываленный изо рта язык.

Тошнота вновь усилилась.

Последний рывок.

Покачнувшись, она передернулась и перевернула страницу назад – раз, потом другой, моментально ставя ладонь перед правой половиной тетради.

Выдохнув, Ксюша с несчастным усталым видом подняла глаза на потолок. Всё верно. Сначала оказалось фото блондинки, потом – брюнетки. Она была практически уверена, что эти девушки и стали предыдущими жертвами монстра – незадолго до неё. Это их изуродованные до невозможности тела она видела тогда в подвале.

И ведь после неё он убил ещё одну. Видимо, торопился и не успел сфотографировать бедняжку перед убийством. Только после…

Задумавшись, Ксюша опустила взгляд вниз, позабыв о том, что находится перед ней, и тут же увидела на правой странице фото тела брюнетки: кровавая масса, сползающая с костей.

Было похоже на действие кислоты.

Этого было достаточно.

Трясущейся рукой она резко закрыла тетрадь, да так, что та отлетела вправо. Не видя перед собой ничего из-за слёз, Ксюша принялась яростно срывать с себя футболку. От того, что её всю трясло, это действие заняло у неё времени больше обычного, но в итоге она справилась с одеждой и, рыча, швырнула ту в сторону двери комнаты плена. Ей хотелось выть, кричать и кататься по полу от раздирающих её эмоций.

Когда сзади вдруг кто-то обхватил её руками, она завизжала изо всех сил.

Ну конечно, это был он. Убийца. Тот, кто зверски замучил десятки женщин. И сейчас она, рыдая, билась в его объятиях, находясь практически без одежды. От этого ей было ещё хуже.

– Чшш. Тише, Ксюша. Все. Успокойся, – услышала она его голос.

От такой участливости со стороны маньяка ей хотелось хохотать. Ну надо же! Он ещё и утешает её, как близкого человека, пережившего нечто ужасное! Или это издевательство такое?

– Нет! Отпусти меня! – простонала она, плача и вырываясь.

Артём изловчился и развернул её к себе. Теперь Ксюша, как бы ни старалась повернуться в сторону, утыкалась в него. Она зажмурилась, и слёзы упали ему на грудь.

Он медленно и даже, как ей показалось, неловко, погладил её по голове, а потом осторожным, но уже уверенным движением, притянул её лицо за подбородок к себе и поцеловал.

Ксюша так и стояла с закрытыми глазами, замерев от ужаса и перестав даже дышать, пока Артём продолжал впиваться в неё губами, поглаживая по обнаженной спине.