Оливье Норек - Меж двух миров

В оперативном штабе внутренней безопасности, как и в небольшом гостиничном номере майора Париса, за операцией следили в реальном времени по безопасному каналу через нательные камеры агентов контрразведки.

Едва цель была уничтожена, на экране компьютера Париса вновь возник оперштаб и довольное лицо комиссара Тулуза. В отличие от майора.

— Больше года наблюдения, чтобы закончить целенаправленным убийством, — сокрушался Парис.

— Мы действуем в интересах нации. Это представлялось наилучшим решением. Или наименее худшим.

— Они наймут нового вербовщика, и все надо будет начинать сначала, — заметил Парис.

— Не так все просто. Довольно сложно найти человека его уровня. Мы сорвали не следующее убийство, а все потенциальные террористические атаки, подстрекателем которых он мог стать.

— Вам известно, что вся моя бригада была в курсе этого наблюдения? Они удивятся, почему все вдруг прекратилось. Многих придется заставить замолчать. Я даже удивлен, что Плюшевый Мишка [69]дал согласие. Как бы там ни было, придется быть сдержанными.

— Чего вы опасаетесь, Парис? Что президент может похвастаться этим в своей книге? [70]

С рассвета над Кале сыпал мелкий непрерывный дождь. Капли извилистыми ручейками стекали по стеклу широкого окна кабинета комиссара Дорсэ, отчего создавалось впечатление, будто город снаружи постепенно тает. Стоящий перед начальством молодой лейтенант Миллер все еще пребывал под впечатлением от известия.

— Но были даны обещания, — сбитый с толку, прошептал он.

— Кому? Вам?

— Разумеется, нет. Саркису.

— Вашему сирийскому протеже? Как бы их не называли, осведомитель или источник, первое правило — никогда к ним не привязываться. Вы ведь из судебной полиции, вам ли не знать? В любой день они могут стать необходимым предохранителем, и если вы не готовы спалить его, значит прониклись к нему слишком сильным чувством.

Бастьен представил себе уснувшего на коленях Манон Килани.

Потом Адама, который беседует с его дочерью Жад у них в гостиной.

Да, возможно, слишком сильное чувство.

— Цель контрразведки покинула «Джунгли». Их расследование продолжается. Вполне вероятно, ваш пресловутый майор Парис ночью отбыл из Кале, а вас просят избегать какого бы то ни было контакта с Саркисом. Звонить в контрразведку и интересоваться отчетом тоже исключено. Вскоре вы получите от их службы подробный отчет, однако я надеюсь, вы поняли, что ничего этого не было?

Вот с этим-то финалом, как в шпионском фильме, Бастьену было предложено начать рабочий день самым обыкновенным образом, и он, совершенно растерянный, оказался в коридоре комиссариата. Где-то в кабинетах слышался голос Эрики:

— Твою мать, да этот тип настоящий призрак! Лейтенанта никто не видел?

Она пулей вылетела в коридор и нос к носу столкнулась с Бастьеном.

— Да где же ты был? Весь комиссариат размером со спичечный коробок, а я уже десять минут ищу тебя!

— У хозяина, — оправдался Бастьен.

— Какие-то неприятности? — встревожилась Эрика.

— Да так… Ничего особенного. Все улажено.

Столь же убедительно, как вопли ребенка с измазанными шоколадом пальцами, что он не виноват. Эрика успокоилась и заговорила ласковым тоном. Для всех, кто ее хоть немного знал, оба эти признака указывали, что она пребывает в растущей фазе раздраженности.

— Да так, говоришь? Да так? А теперь слушай: с этого момента я буду делать вид, что все в порядке. Я больше не стану пытаться понять ни что с тобой происходит, ни как тебе помочь. И знаешь? Это целиком моя вина. Ты мой офицер, а не мой дружок. Понятия не имею, почему я приняла тебя за кого-то иного.

Бастьен не знал, что ответить. Как объяснить, что на самом деле сказать ему нечего? Его губы приоткрылись, словно он был готов заговорить, но не издал ни звука. Еще более раздраженная, Эрика подняла глаза к небу и, чтобы не придушить Бастьена, снова стала рядовым Лорис.

— Звонили из центра Жюля Ферри. В «Джунглях» очередное убийство. В поселении для женщин. Пожарные уже выехали.

Лицо Бастьена приняло мертвенно-бледный оттенок.

— Жертву идентифицировали?

— Я знаю не больше твоего.

— Тогда едем туда.

— А ты не хочешь позвонить в судебную полицию Кокеля? Они не ведут расследования в «Джунглях», о’кей, но это ведь закрытый центр. Магистрат затребует фотографии с места преступления и хотя бы минимум следственных мероприятий.

— Скажи Корвалю, чтобы позвонил им, а я жду тебя во дворе комиссариата.

Сжав кулаки, Эрика смотрела, как лейтенант стремглав сбегает по лестнице и одновременно набирает номер на мобильнике. Дорсэ категорически запретил лейтенанту Миллеру любые контакты с Адамом, но тот явно намеревался ослушаться его.

Аккумулятор мобильника Адама полностью разрядился. Тогда он подумал, что, если хоть немного повезет, утренний дождь помешает беженцам скопиться вокруг нескольких электрических розеток в пункте зарядки телефонов центра Джальфари. Чтобы добраться туда, ему следовало миновать поселение для женщин, но, проходя мимо, он увидел плотную толпу, уже окружившую это место. В многоязыком гомоне он многократно различил слово «убийство», ядом разлившееся по его венам.

Поначалу он просто поработал локтями и плечами, чтобы пробить себе дорогу. Однако тревога нарастала. Он принялся хватать беженцев и грубо расталкивать их, чтобы освободить проход, пока не оказался перед припаркованным прямо у караульной будки грузовиком пожарных. Адам заглянул в кузов спасательного автомобиля и отметил отсутствие носилок. Если произошло убийство, ему придется с ухающим в груди сердцем дожидаться их возвращения, чтобы узнать размер мешка для трупа. И тут на его плечо легла чья-то ладонь.

— Килани у меня, — сказал ему Антуан. — Я спрятал его в караулке.

Напряжение и страх мгновенно покинули Адама.

— Что тут случилось?

— Убили женщину. Ночью. Афганку. Холодным оружием. Ударом в сердце, как сказали пожарные. Они не смогли вмешаться раньше из-за крупного пожара в центре города.

— Ребенок что-нибудь видел?

— Не знаю. Он не говорит по-французски. Впрочем, он вообще не говорит. Я даже не могу с уверенностью сказать тебе, что он ночевал здесь: он исчез сразу после того, как ты ушел. А утром, когда я вернулся в караулку, он просто сидел возле моей будки.

Адам бросился ко входу в поселение, распахнул дверь бытовки и обнаружил Килани сидящим в уголке, положив подбородок на согнутые колени. Мальчик поднялся на ноги, и Адам молча с облегчением обнял его. Позади них прошли двое пожарных, толкая трясущуюся на каменистой дорожке каталку на колесиках. На ней лежал черный мешок, снизу доверху застегнутый на молнию.